Дневники и письма - Эдвард Мунк

Норвежский художник и популяризатор искусства. В наши дни известен в первую очередь своими иллюстрациями к собранию норвежских народных сказок, составленному Асбьёрнсеном и Му, а также к королевским сагам Снорре Стурлусона. В 1880-х вместе с Фрицем Тауловым и Кристианом Крогом вел борьбу за творческую свободу художников. Во многом благодаря этой борьбе в 1884 году была учреждена ежегодная Осенняя выставка. Осуждал анонимные критические заметки о картинах Крога и Мунка, печатавшиеся в газете «Афтенпостен».

[Не датировано; черновик письма]

Дорогой Вереншёлл!

Твое письмо застало меня в Осгорстранне. Честно сказать, в последний месяц я едва просматриваю полученные письма и складываю в папку на потом, когда у меня будет время и настроение прочесть их —

Чем дальше, тем больше я понимаю, что Скёйен и Осло для меня не место – В Экелю я не нахожу покоя, хотя у меня там начато много крупных работ… и заведено небольшое хозяйство – К тому же я должен соблюдать осторожность ради моих глаз и моего здоровья

– В Осло меня без конца терзают требованиями и просьбами, в том числе из-за границы – Меня там легко найти – Я понимаю, что если я хочу что-то сделать и избежать превращения моей жизни в ад, я должен переехать оттуда и, как прежде, скитаться повсюду – Так я и делал в последнее время и планирую продолжать – Интересно посмотреть на побережье зимой, я делаю эскизы – Однако с моим возрастом и здоровьем это утомительно – Холодные гостиничные номера не по мне – У меня тут есть домик, но он такой крошечный и ветхий, что жить в нем я не решусь – Через пару часов собираюсь ехать дальше – Как я понял, ты просишь меня поучаствовать в сборе денег для Монрада.

Должен сказать, что в последний год я практически ничего не зарабатываю – Так уж сложилось – В Германии невозможно – Здесь тоже ничего, потому что я не могу писать портреты и плохо веду дела – Да и кто будет покупать теперь, когда цены подросли

У меня есть около 100 000 крон. Но они необходимы мне как страховка на случай, если в Экелю все начнет разваливаться, и мои полузаконченные картины погибнут. – Кроме того, они нужны для обеспечения моей сестры —

Если я и смогу в этом году что-то выделить, то только для пары художников – весьма талантливых, но нуждающихся в поддержке – Это мне гораздо ближе – Для меня было бы делом чести помочь одаренному гамбургскому художнику в нужде

Гамбург поразил меня еще в мою первую поездку в Германию – и такое проявление благодарности пошло бы на пользу и другим норвежским художникам

Но много дать не обещаю – Нынешнее время всех подкосило

Как видишь, от меня толку мало – Мои поездки вдоль побережья научили меня, что это путешествие имеет смысл и зимой

С дружеским приветом Твой Эдвард Мунк

Крагерё показался мне очаровательным – Особенно в лунном свете

Норвежский искусствовед, первый директор Государственного музея искусств (впоследствии – Национальной галереи) с 1908 по 1941 год. Мунк и Тиис познакомились зимой 1893 года в Берлине, где оба были завсегдатаями винного подвальчика «У черного поросенка». Тиис помогал Мунку, рекламируя и продвигая его картины и осуществляя крупные закупки его работ для коллекции Национальной галереи. Организовал крупную ретроспективу работ Мунка в Осло в 1927 году. В 1933 году он опубликовал первую масштабную биографию художника.

[Датировано 29.12.1932]

Дорогой Тиис

Ни в коем случае не говори с моей сестрой о доме

Это может совершенно вывести ее из равновесия – В последние пару лет она была настолько издергана, что совершенно не выносит нагрузок —

И тяжелее всего ей даются разговоры о доме – хуже и придумать нельзя

Ей необходим полной покой, который обеспечен ей в санатории Готхоп

Я в общих чертах расскажу о нашем доме —

Тот, кто не пережил всего этого, не имеет права писать об этом подробно. И я в любом случае должен увидеть книгу прежде, чем она выйдет в свет

Мне здесь хорошо отдыхается – Я живу в гостинице, но работаю и питаюсь в собственном домике, где потолок в спальне такой низкий, что балка касается волос – хотя этих волос не так уж много осталось на моей голове —

Я купил этот домик еще в 1899 году, но на самом деле я только сейчас начал им пользоваться… как только у меня появился дом и я продал «Весну» галерее, появились нахлебники и нахлебницы и привнесли сумятицу и войны – теперь я работаю только до тех пор, пока не начинается это безобразие

Нынче меня оставляют в покое лишь на несколько благословенных часов, но тем приятнее они для меня.

Счастливого нового года тебе и твоим

Твой Эдвард Мунк

Осгорстранн 29–12–2

[Датировано 1933; черновик письма]

Дорогой Тиис

Ты несколько неожиданно спросил о том, где я был в 1905-м – Я думал, ты знаешь

Об этом написано в твоей книге – и мне казалось, что в те дни, когда мы частенько ударялись в загул вместе, я рассказывал тебе обо всем понемногу —

Но, насколько я помню, ты бывал довольно рассеян, когда я принимался изливать душу —

Я постараюсь вкратце изложить основные события того года.

В зимние месяцы 1905-го, до начала марта, я был в Гамбурге и жил в гостинице Гибфрида, работал над несколькими заказами – Я писал фрекен Варбург, портрет которой висит теперь в «Кунстхаусе» в Цюрихе

Это одна из лучших и, на удивление, самых спокойных моих картин —

В то же время у меня случились первые серьезные приступы моей нервной болезни —

Поскольку приступы продолжались какое-то время и приводили к разгрому в комнатах и тому подобному, я счел необходимым попытаться найти покой в санатории – но так как я опасался, что меня положат в немецкую клинику нервных болезней с перспективой никогда оттуда не выйти, я уехал в Норвегию в начале марта, чтобы там найти подходящее место

Сначала я поехал в Кристиансанн и побыл какое-то время с Торвальдом Стангом[218]

Тогда поднялось большое волнение из-за грядущего расторжения унии со Швецией

Моим санаторием временно стал Клуб в Кристиансанне, со Стангом, Вильхельмом и Беннеке и прочими – Это были очень бурные и в высшей степени интересные дни – Еще там был капитан Сканке[219] в полной боевой раскраске – днем мы инспектировали крепостные сооружения, а по вечерам прикладывались к бутылке – Тогда-то я почувствовал, что моя болезнь опасна, и может произойти что-то очень дурное —