Что мы пожираем - Линси Миллер

«Мы» – такое простое, короткое слово.

– Нет, – сказала я. Я потянула его наверх и усадила его рядом с собой. – Это было бы пустой тратой времени.

Он обнял меня и положил голову мне на грудь.

– Иногда я думаю то же самое о тебе. О чем еще ты думаешь, Лорена Адлер? Расскажи мне все.

– Хорошо, но я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе.

– Едва ли это честная сделка, – пробормотал он, но не смог скрыть дрожь. – Думаешь, я плохой человек?

– Да. – Я запустила пальцы в его волосы.

– Да, – вздохнул он. – Наверное, ты права.

Яркие алые лучи рассветного солнца пробивались сквозь вентиляционную решетку на потолке и ползли по кровати солнечными зайчиками. Я выбралась из объятий Алистера. Во сне мы перевернулись: его голова покоилась на моей икре, а моя была прижата к его ступне.

За всю ночь он ни разу не потребовал чего-то большего.

– Не уходи, – сквозь сон пробормотал он. От его теплого дыхания у меня по спине побежали мурашки.

Я потянула его за палец.

– Нам нужно подготовиться.

Я ушла из его комнат, чтобы переодеться. Шорохи оживающего дворца только усиливали мое беспокойство. Здесь столько людей. Столько потенциальных смертей.

Все пройдет как надо. Все должно пройти как надо.

Когда я вошла в зал суда, Уилл и Джулиан уже были там. Уилл наклонился и что-то прошептал на ухо сыну. Джулиан бросил на меня быстрый взгляд. Я направилась к ним, отметив, что все двенадцать членов совета со знаками на груди уже сидели на своих местах. Совет собрался в полном составе. Едва заметно улыбнувшись, я села рядом с Джулианом. Солдаты, окружавшие комнату, не были одеты в красно-черную форму Уирслейнов. Я коснулась руки Джулиана.

– Как ты? – спросила я, не глядя на Уилла.

Если Уилл и советники верили в свою цель настолько, что были готовы ради нее убивать, тогда они могли ради нее и умереть. Один раз и они могли стать жертвами.

– Хорошо, – сказал Джулиан. Он схватил меня за руку и улыбнулся, как будто не было этих последних недель. – Я скучаю по тебе. Я скучаю по нам. Я как будто не в себе.

Я тоже была не в себе, но это было необходимо – всем нам, а не только кому-то из нас.

– Я тоже.

Когда-то мы были хорошими друзьями. Но Джулиан, который сейчас сидел рядом со мной, был совсем не тем Джулианом, которого я любила. Цинлира изменила его.

Или меня. Этот план раскрыл Джулиана и показал мне, какая в нем скрывается тьма. И теперь я могла видеть в нем только эту тьму. Мой лучший друг исчез. Юноши, которого я любила, больше нет.

Цинлира лишила нас контроля над нашими жизнями. Мы ломали себя, приносили жертву за жертвой, проживали день за днем, занимаясь тяжелой работой, пытаясь почувствовать, что у нас есть хоть какая-то власть над самими собой. Мир зависел от нашего самопожертвования и боли. Пока мы боролись с новой потерей какой-то части себя, мы не боролись с Цинлирой. Пока мы не работали сообща, мы не могли бороться.

Так больше не могло продолжаться. Мы не заслужили этой боли.

– Мы так близко, что я чувствую твой вкус, – прошептал Джулиан.

Мир научил нас проглатывать свою честь и пожирать друг друга, чтобы выжить, но сами мы всегда становились обедом тех, у кого есть богатство и власть. Плоды наших трудов в первую очередь доставались им. Уилл Чейз и ему подобные пировали, а нам говорили, что если мы будем вести себя хорошо, однажды, возможно, и нам что-нибудь перепадет с пиршественных столов. Они натравливали нас друг на друга, чтобы мы не оскалились на них. Они заставляли нас думать, что мы нуждаемся в них и в объедках, которые они бросали со своего стола. Но они не были нам нужны.

– Я тоже, – сказала я и поцеловала его в щеку. – Прощай, Джулиан.

Но он смотрел только на своего отца.

Я встала позади Норткотта. Вскоре в зал суда вошел Алистер. Он надел корону поверх спутанных волос, знак над его сердцем слегка сочился. Должно быть, когда я ушла, он сел за работу и вспомнил о том, что нужно идти на суд, только когда времени осталось лишь чтобы надеть знаки отличия, но не переодеться. Когда его представляли, он хмурился, а во время открытия заседания постоянно поправлял очки. Мысли его витали в облаках. Я не понимала, как можно его бояться.

Его было так легко прочитать.

«Закрой двери на засов, сделай так, чтобы они оставались закрытыми. Возьми мое сомнение».

Лучше делать дело уверенно, рассуждать трезво. И, конечно, нельзя допустить, чтобы кто-то сбежал или помешал тому, что должно случиться.

– Уиллоуби Чейз, – сказал Алистер со своего места перед всем советом. – Вы признаете себя виновным?

Я вынула из кармана перочинный нож и двинулась к Норткотту. На коленях у него лежал шестизарядный револьвер.

– Признаю, – сказал Уилл, поднимаясь на ноги.

«Уничтожь как можно больше пуль в этой комнате, как только они будут выпущены, но не уничтожай выстрел Джулиана».

Я воткнула нож в горло Норткотта, перерезав артерии на его шее, и испустила низкий, затаенный вздох.

«Возьми его в качестве жертвы».

По комнате эхом разнеслись звуки выстрелов. Дым попал мне в нос, и я закашлялась. Совет перегнул палку.

«Пожалуйста».

Мой благотворец мягким ветерком разогнал щипавшую глаза пороховую гарь. Я сморгнула набежавшую слезу.

Алистер по-прежнему сидел во главе стола. Левое стекло его очков красными осколками рассыпалось по столу. Одной рукой Алистер держался за арбалетный болт, вонзившийся ему в грудь, на его бледном лице были брызги крови. В комнате воцарилась тишина. Другой рукой он вонзил иглу в бедро Ханы, и она споткнулась, вырываясь. Игла со стуком упала на пол.

Джулиан встал.

– Умер?

Хана уставилась на солдат, каждый из которых держал Алистера на прицеле. Трудно было их винить; мы все приносили жертвы ради выживания. Она положила пистолет на землю. Алистер обмяк.

– Черт. Лора, ты была права, – сказал Джулиан, поворачиваясь ко мне. – Что случилось с Норткоттом?

– Иногда такое бывает. – Я взяла пистолет Норткотта, мои руки и ноги дрожали после принесения жертвы. Я спасла жизнь Алистеру, и смерти Норткотта едва на это хватило. – Необходимая жертва.

Один из советников, не обращая внимания на то, как Уилл медленно переводит взгляд с меня на Алистера, подошел к трону, ткнул Алистера пистолетом и взвел курок.

– Он всего лишь грехоосененный, но…

Алистер вырвал болт из своей груди, вонзил его в бок советника и вскочил со стула. Советники закричали, раздались новые выстрелы. Воспользовавшись неразберихой, я тщательно прицелилась и выстрелила шесть раз. Мои пули попали в троих советников.