Чужая игра - Виталий Гладкий

И вызвал охрану.

Прием «верительных грамот» состоялся.

Меня снова определили в ту же «резиденцию».

Наградив теми же «браслетами».

Но на душе у меня стало немного светлей. Я был уверен, что первый раунд выиграл. А там посмотрим. Время терпит.

Одно меня неприятно смущало и даже в какой-то мере шокировало — присутствие Саенко, который превратился в юродивого.

Да, тяжела шапка предателя. Получая от своих хозяев деньги, он никогда не думает, что обязательно наступит день расплаты за содеянное. Так уж устроен мир.

В Священном Писании сказано, что Христос простил Иуду. Может быть. Но это в идеале. А на самом деле предателей не прощают.

После событий на «пороховых складах» прошло чуть больше недели.

Казалось, ничего не случилось: охрана по-прежнему исполняла свои обязанности, Чон был строг и невозмутим, я маялся со своим «цветочком».

Только куда-то запропастился Наум Борисович, и шестеро наших парней, получивших ранения, лечились в каком-то закрытом пансионате за городом.

На общие тренировки я уже не ходил, отлынивал, как только мог. В этом вопросе я свободно обходился и без партнеров.

Впрочем, кореец на мое своевольство смотрел сквозь пальцы.

После наших совместных похождений на складах он стал относиться ко мне помягче, что ли. Иногда в его взгляде я ловил несвойственную ему задумчивость, будто перед ним стояла неразрешимая дилемма и он колебался в принятии окончательного решения.

Ливенцов на связь не выходил.

Или что-то стряслось, или Абросимову было не до меня. И я по-прежнему не понимал, на кой черт меня воткнули в «Витас-банк»…

Похоже, Лилия влюбилась.

В кого?

Ясное дело, в мужика.

А кто на подхвате?

Конечно, Алексей Листопадов, холостяк и душка.

Меня ее «страдания» скорее злили, чем трогали. Из бой-бабы она превратилась в прекрасную корову с венком полевых цветов на голове.

Я уже начал подумывать — а не сдаться ли мне, чтобы только не слышать ее вздохов и несусветной чуши, которую она несла в любой удобный момент? Длящийся целый день, а иногда и добрую половину ночи.

Нельзя сказать, что я урод, но прежде женщины почти не обращали на меня внимания. Что-то во мне им не нравилось — и все тут. Да и сам я не стремился к сближению с ними, предпочитая случайные связи.

У нас хватает таких женщин, для которых переспать с мужчиной — что сделать макияж. Есть такие охотницы, которые складывают свои «победы» в котомку. Им все равно, кого они кадрят. Лишь бы клиент был в штанах и не страшнее обезьяны.

Я уже не говорю о путанах. Тут вообще все предельно ясно: плати бабки — и вся любовь. Быстро, дешево и сердито.

Но Лилия меня достала. Ей-ей. Я не мог нагрубить ей — все-таки служба, но и был не в состоянии удовлетворить ее притязания.

Короче говоря, я извивался как вьюн на раскаленной сковородке, пытаясь найти местечко попрохладней.

С ума сойти…

Я все больше и больше скучал по семье. Особенно по Андрейке.

И меня стали часто посещать сны.

Но самое странное, несмотря на то что я наконец нашел свою жену, в снах я опять видел все то же сияющее лицо без деталей. Оно будто подернулось флером.

Тем не менее я чувствовал исходящую от него нежность и доброту.

Однажды я проснулся в слезах и весь день ходил как в тумане, недоумевающий и удивленный. Никогда прежде со мной такого не случалось…

В субботу неожиданно прислали нарочного — тоже охранника.

Он, к неудовольствию «цветочка», принес мне устный приказ немедленно куда-то ехать.

Лилия как раз собиралась на именины к подруге, дочери какого-то крутого, где предполагался лукуллов пир, и желала видеть меня в качестве кавалера.

Отказать ей я не имел права. А потому обрадовался вызову до потери пульса.

Оставив вместо себя незадачливого гонца — он слышал, как бушевал «цветочек», когда я доложился на предмет срочного отбытия, и в ужасе бледнел, представляя, что будет дальше, — я не спеша спустился в подъезд и сел в ожидавшую меня машину, довольно невзрачную японскую «мазду» устаревшей модели.

Там сидел только водитель, крепенький паренек с очень нехорошими глазами — водянисто-голубыми, неподвижными и почти немигающими.

Он был еще молодой, но, похоже, тертый.

— Куда едем? — спросил я, не посчитав нужным поздороваться.

Сопляк, он и есть сопляк. На моем пути подобных мальчиков встречалось так много, что они все казались на одно лицо.

— Прямо, — небрежно, с наглецой ответил он.

И посмотрел на меня так, словно я был ему что-то должен. Наверное, моя персона на него должного впечатления не произвела.

Я запустил левую руку ему за спину и захватил пальцами мышечную ткань. Есть такой интересный прием в арсенале мастеров хэсюэ-гун.

Он заорал как резаный.

Я знал, что это больно. Нестерпимо больно. Особенно если знаешь, за какую мышцу взять.

Правда, для этого нужны очень сильные пальцы.

— Ты, дерьмо собачье… — сказал я, даже не посмотрев в его сторону. Я говорил тихо и спокойно. — Со мною такие номера не проходят. Кто тебя послал и куда мы едем?

— Какого хрена! — простонал водитель. — Ты чё делаешь?! Отпусти!

— Не отпусти, а отпустите. Я с тобою, хмырь болотный, свиней не пас.

— От-пус-ти-те… — корчась от боли, процедил сквозь зубы парень. — Б-болит…

— Естественно. А будешь продолжать хамить, я тебе сердце вырву. Понял?

— Д-да-а-а… П-понял…

Он пытался крепиться, но это у него плохо получалось. Я решил его пожалеть, хотя меня так и подмывало дать ему по мордам. До чего же молодежь у нас невоспитанная…

Я убрал руку. И промолвил:

— Только не хватайся за пистолет, который у тебя в левом кармане куртки. Иначе я его тебе в глотку запихну.

— Извините…

Он постепенно приходил в себя, и его глаза вспыхнули недобрым холодным огнем. Видно было, что внутри парень кипел.

— Мы едем на загородную дачу, — сказал он, пряча от меня глаза. — Вас там ждет Наум Борисович…

— Это другой разговор. Рули, водила…

За всю дорогу мы не проронили ни слова.

Внешне парень казался спокойным, но я знал, что рядом со мной сидит существо опаснее разъяренной кобры. Мне были знакомы такие типы по прежним похождениям.

С ними нельзя ни о чем договориться. Их нужно или сразу убивать, или отключать без лишних слов часа на два. Чтобы как можно дальше уйти с места столкновения. Потому что люди, похожие на этого парня, крайне мстительны и злопамятны.