Кельтика - Роберт Холдсток

Но вот мы снова почувствовали запах земли, трав и солнца.

А еще страх! и кровь!

Издалека доносились звуки ожесточенной битвы, крики воинов, удары меча о меч, хохот фурий.

Наш призрачный проводник на минуту остановился и поднял лицо к слабому свету, проникающему сверху.

— Спасибо, — только и смог сказать я.

А она все не уходила, не сводя глаз с отблеска солнечного света, отблеска жизни, — она вспоминала. Но вот женщина медленно повернулась и пошла по темной тропе.

Я долго смотрел ей вслед. Потом наконец очнулся от Мертвого сна и увидел перед собой Илькавара, изумленного тем, как быстро мое лицо землистого цвета снова ожило, кровь прилила к щекам, заиграл румянец.

— Я уже собирался хоронить тебя, — сострил он с явным облегчением. — Ты меня до смерти напугал. Из тебя получается очень убедительный покойник!

Пока огромная армия Бренна неспешно продвигалась по горам к северным долинам Фессалии, вооруженные отряды отправлялись на запад и восток. Они рыскали в поисках добычи, провизии и приключений. Ими никто не командовал. До тех пор пока они не возвращались к основным силам, Бренн и командиры не могли до них добраться.

Один отряд человек в двести направился к оракулу в Аркамоне, они проскакали по горным перевалам, прошли через лес и, скатившись со скал, оказались лицом к лицу с маленьким, но решительным отрядом воинов, готовых защищать святилище. Все они были пожилыми, вооруженными копьями и тяжелыми мечами, на них были железные кирасы и наколенники, верхняя часть их желтых шлемов загибалась вперед.

Они явно проигрывали битву.

На мой взгляд, нападавших было человек сто. Они были голыми по пояс, брюки в красную и зеленую полоску крепко стянуты поясами на талии. Воины раскрасили свои лица белой краской под цвет волос. На теле каждого была нарисована черная полоса, которая шла от сердца к паху. Они сражались весело, ловко поворачивались, пинали врага ногами, перескакивали с камня на камень, рубили противника с головокружительной скоростью и жестокостью. Если их протыкали копьем, они либо уползали прочь, либо оставались стоять с поднятыми руками, не выпуская меча, и выкриками призывали своего убийцу. Потом падали на него в смертельной ярости, быстро разделываясь с одним из них. А то и с обоими.

А в лесу я увидел блеск наконечников копий и лошадей. Это были колесницы, ожидающие своей очереди.

Я склонялся к тому, чтобы проскочить через поле брани к лесу, но Илькавар предложил более мудрое решение:

— Ты же видишь, они все выглядят одинаково. Это большой отряд, все они из одного клана, кажется, это тектосаги. А мы с тобой отличаемся и от них, и от тех несчастных в забавных шлемах. Не думаю, что они захотят разбираться, кто мы такие. Они ведь дерутся на мечах, а вот в лесу прячутся копейщики. Их называют гесатами, они могут метнуть четыре копья, пока ты один раз хлопнешь в ладоши.

От мерзкого запаха сводило живот. Звуки вокруг нас напоминали крики голодных чаек. Я посмотрел на то место, где я когда-то лежал и слушал оракула в скрытой от глаз пещере, и увидел, что как раз на том месте кто-то есть и он следит за происходящим. А чуть дальше стояла тесная группа конников, они были одеты в темные плащи и наблюдали за боем с безопасного расстояния.

Высокий, молодой и гибкий воин, один из немногих, кто носил бронзовый обруч на шее, вдруг перескочил через редеющую линию отчаявшихся македонцев и запрыгнул на скалу, откуда можно было пройти к главному входу в оракул. А как раз там сидели мы с Илькаваром. Но в тот момент, когда этот человек начал подниматься по тропе к нам, с противоположной стороны, из расщелины над святилищем, выскочила высокая темная фигура, бросилась за кельтом и проткнула его копьем. Человек согнулся, лицо его исказила боль. Он упал на спину и дернулся всего лишь раз.

Я сразу узнал его убийцу. Оргеторикс!

Сын Ясона быстро огляделся и собрался было вернуться в свое укрытие. Но его заметили снизу. К нему прыжками бросился воин с мечом на изготовку, но Оргеторикс ничего не услышал за шумом сражения. Его чуть не убили. Я схватил копье Илькавара, поднял его, прицелился и метнул во врага.

Оргеторикс видел, что я делаю, видел летящее к нему копье, он застыл от изумления, но еще больше удивился, когда древко лишь скользнуло по его щеке. Он обернулся и увидел, что копье пронзило противника, попав ему прямо в рот, тот отступил, изгибаясь назад, и попытался вытащить древко. Оргеторикс бросился в укрытие, но не туда, где прятался раньше, а ближе к оракулу, туда, где в узкой расщелине между камнями сидели мы с Илькаваром и наблюдали за ходом сражения.

Оргеторикс молчал, но по тому, как он нахмурился, когда встретился со мной взглядом, я понял, что он меня узнал.

Он повернулся к Илькавару, осмотрел его с ног до головы, увидел все знаки, которые могли быть у человека Бренна, и спросил:

— Вы защищаете это место или нападаете?

Илькавар не совсем понял, что он говорит, поэтому мне пришлось вмешаться:

— Это Илькавар из Ибернии. А я… — Что я мог сказать про себя? — Антиох… так ты называл меня когда-то, бегая за мной с рогаткой по дворцу твоей матери. Сейчас меня знают как Мерлина. Мы не защищаем и не нападаем. Но должен заметить, святилищу приходит конец.

— Боюсь, что ты прав. — Он посмотрел на поле боя. — Для меня это особое место. Но эти ублюдки желают получить свою добычу, а я ничем не могу им помешать. — Он замолчал на время и снова принялся разглядывать меня. — С рогаткой? Во дворце моей матери?

— Ты был тогда еще ребенком. Хотя ты метко стрелял уже тогда.

Как он посмотрел на меня! Видимо, мысленно он сейчас бежал по мраморным коридорам, преследуя то птицу, то собаку, — я применил эту хитрость, чтобы спасти свою шкуру от глиняных шариков. Он заливался радостным смехом, когда я исчезал, спасаясь от него, удивлялся, когда я вдруг снова появлялся, но уже позади него, ликовал, когда я позволял ему себя поймать.

Но воспоминания были очень смутными. Я прочел это по его глазам, хотя интерес ко мне, наоборот, разгорался. Война и убийства были важнее.

Пал от руки налетчиков последний македонец. Тела осмотрели, забрали все ценное, потом перевернули лицом вниз. Перепачканные в крови воины бросились в расщелину в поисках прохода, они подобрались совсем близко к нашему укрытию.

Разграбить этот оракул было несложно. У него была странная слава в течение всех веков, что я его знаю. По этой причине, когда выпадала такая возможность, я сворачивал со своего предначертанного пути и посещал его. Сюда приходили только от безысходности. Голос оракула возникал и пропадал по собственной прихоти, поэтому его не очень почитали. Эта странность разжигала мое любопытство, оно и помогло мне найти Оргеторикса.

Сейчас он сидел здесь со мной и смотрел, как это особое для него место подвергается разграблению полуголыми, полусумасшедшими, хвастливыми воинами-тектосагами. Они все более раздражались, обнаружив только голые каменные стены с изображениями призрачных животных, вонючие переходы, ведущие вниз к еще более вонючим и заброшенным помещениям. Им удалось все-таки найти несколько золотых и серебряных вещей. Их вытащили из ниш, где они бережно хранились в специальных мешочках, и унесли с собой.