Дневник покойника - Андрей Троицкий

Чибис прибавил газу и вывел машину на дорогу.

Радченко гнал «уазик», прислушиваясь к неровному гулу мотора и постукиванию камешков о днище. Если с машиной что-то случится, если она встанет и дальше придется идти пешком, то шансы на спасение останутся мизерные. В этом месте местность довольно ровная, а ночь светлая. В небе висит луна, заливающая светом бесконечное пространство степи. Беглецов можно легко преследовать на машине, следы найдут даже без помощи собак. Дальше думать об этом не хотелось.

Дима решил, что надо сворачивать с дороги в степь и попытать счастья там. «Уазик» со своим слабым двигателем, но высокой проходимостью может выиграть гонку. Он повернул руль вправо, выключил габариты и крикнул Дорис:

– Держись крепко! Очень крепко!

Тряска началась такая, что удерживать руль надо было изо всех сил. Радченко подбрасывало вверх, временами он касался головой потолка и летел вниз, на жесткое продавленное сиденье. Машина стала забираться на откос с пологими склонами. Одолев его, спустилась на равнину, почти плоскую.

– Как ты? – перекрикивая шум мотора, спросил Радченко.

– Нормально! – крикнула в ответ Дорис.

Вдруг прямо перед «уазиком» возник темный забор, незаметный на расстоянии в десять шагов. Машина впечаталась передком в ряд полусгнивших досок, разломав их в щепки, сбила стойку и перекладины, разворотила пустую собачью конуру. Та часть забора, что осталась цела, не удержалась на хлипких столбиках и повалилась на землю. Радченко успел затормозить и крутануть руль в сторону. Теряя скорость, «уазик» влетел в угол небольшого дома, крашенного известью. Кирпичи из необожженной глины и соломы рассыпались в пыль. Сверху что-то заскрежетало, это с крыши хибары посыпались куски битого шифера и ржавого железа.

Машину занесло, и она боком ударила в дровяной сарай. Разлетелся оконный переплет, брызнули в стороны осколки стекла, вылетела сорванная с петель входная дверь. «Уазик» последний раз подпрыгнул, наехав на невидимое препятствие, и остановился.

– Господи, что это было? – прошептала Дорис.

– Это мы к кому-то в гости заехали, – ответил Дима. – Причем без приглашения.

Он вылез из машины, светя под ноги фонариком, и скрылся в темноте. Дом оказался нежилым. Внутри две комнаты и кухня с железной печкой. Несколько железных кроватей с полусгнившими матрасами, на полу мотки кабеля, проволоки, пустые консервные банки. Радченко вздохнул и вышел из дома.

Неподалеку стоял снятый с колес автобус, окна и двери которого были заварены листами железа. В глубине темного двора можно было разглядеть выложенный из светлого камня невысокий круг колодца и мятое ведро на цепи. На земле лежали трубы, огромный электромотор, ригеля и какие-то ржавые железяки.

Чибис, сидевший за рулем «Трейлблейзера», прикурил сигарету и сказал:

– Внимание! Впереди справа серая тачка.

«Нива» бежала по степи в двухстах метрах от «Шевроле». Чтобы оставаться незаметным, водитель выключил габаритные огни и фары. Он съехал с шоссе и сбавил скорость, видимо, боялся перевернуть машину в темноте и покалечить себя и пассажиров. Чибис тоже резко свернул на обочину, дожидаясь, когда Боб выглянет в люк и сможет прицелиться.

На этот раз Боб выбрал самозарядный карабин без оптики. Чибис легко обошел «Ниву» и поехал впереди. Водитель, молодой парень с жиденькими усами, увидев чужую машину и человека с карабином, вылезающего из люка, испугался. Он не мог решить, как поступить: останавливаться и вместе с пассажирами попробовать бежать в степь, или уходить от опасности на четырех колесах. Он решал эту задачку слишком долго.

Боб плотно прижал тыльник приклада к плечу. Пыль мгновенно забила нос, попала в глаза, и они стали слезиться. Тут нельзя терять ни секунды. «Блейзер» трясло еще сильнее, чем в прошлый раз. Боб выпустил всю обойму по решетке радиатора и колесам. Еще не нажав на спусковой крючок в последний раз, не расстреляв все патроны, он почему-то решил, что попал в цель. Попал с первой попытки.

И точно, «Нива» вдруг резко прибавила скорость и вильнула. Клюнула носом, когда лопнули обе передние покрышки. Высоко подскочила на кочке, затем налетела на еще более высокое препятствие, за которым начинался спуск с пологого холма. Колеса оторвались от земли. Пролетев в воздухе несколько метров, «Нива» передком ударилась в грунт. Человек, сидевший рядом с водителем, высадил головой лобовое стекло. В полете он перевернулся через голову и едва успел упасть, как машина крышей прижала его к земле и раздавила в лепешку. Затем снова встала на колеса и опрокинулась набок.

Боб упал на сиденье, закрыл люк, потер воспаленные глаза и сделал глоток воды из фляжки.

– Хорошо, – похвалил Чибис.

– Очень неплохо, – поддержал Борода. – Помнишь случай под Ростовом? Ты тогда выбил с трехсот метров три движущиеся цели. Срезал их, как мишени в тире.

– Да, удачно получилось. Честно говоря, сам не ожидал.

– Поблизости должна быть еще одна машина из поселка, – заметил Чибис. – Вон те красненькие огоньки впереди, где-то в километре от нас, – это Радченко на своей развалюхе. Но где вторая тачка?

– Не видно, – ответил Боб. – Наверное, сломалась. Стоят сейчас где-нибудь на обочине и хлопают ушами. Кто-то уже пошел за трактором, чтобы оттащить машину обратно в поселок.

В эту секунду Борода, сидевший сзади за Бобом, даже не увидел, а почувствовал нутром какое-то движение справа. Он не успел повернуть голову, как из темноты на полном ходу выскочил грузовик «ГАЗ» с низкими самодельными бортами и черной кабиной с пятнами ржавчины. Грузовик не пытался перегнать их или ударить бампером в заднее колесо. Борода успел увидеть, как из кузова выглянули двое мужчин, вооруженные ружьями или карабинами, и почти одновременно грянули выстрелы.

Переднее боковое стекло будто взорвалось. Борода согнулся и закрыл голову ладонями. Мелкие осколки стекла попали за шиворот рубахи. Тут же разлетелось боковое стекло «Блейзера», через секунду лопнуло заднее стекло. Чибис, уводя машину из-под обстрела, прибавил газу, оставив грузовик позади. Грач, сидевший сзади рядом с Бородой, не сразу понял, что произошло. Показалось, что кто-то невидимый плетью из сыромятной кожи хлестнул его по бедру и правому плечу. И от этого удара лопнула кожа сидений, а на крыше появились несколько продольных полос, это пули по касательной пробили металл.

– Черт! – пробормотал он. – Черт, черт…

Чибис включил фары, чтобы найти в темноте дорогу, а через пару минут, убедившись, что вокруг нет ни людей, ни машин, затормозил.

– Я ранен, – сказал Грач. Голос дрожал, а из глаз сами собой лились крупные прозрачные слезы. – В плечо… И в ногу…

Пришлось зажечь верхний свет. Чибис выскочил из машины, открыл багажник, Грачу помогли вылезти и лечь на землю. Борода сначала распорол ножом правую штанину, пристроив фонарик на земле, осмотрел рану. Поплевав на тряпку, стер кровь с кожи, разглядывая входное отверстие от картечины, застрявшей где-то глубоко, чуть не у самой бедренной кости. Он живо стянул с себя ремень, проделав ножом дырочку, наложил на бедро, выше раны, полотенце, сложенное вдвое, сверху полотенца затянул ремень. В это время Чибис уже вскрыл пакет с пластырем и бинтами, вставил в пулевое отверстие на бедре скрученный жгутиком марлевый тампон, заклеил рану пластырем и сказал: