Волчья натура. Зверь в каждом из нас. - Владимир Николаевич Васильев

нужный кабель от коммутатора, подкопался, вонзил иглу, проложил ниточку до самого экипажа и присыпал это ровным слоем сухой рыжей хвои. Потом провел еще одну паутинку к ближайшему дереву. Замаскировал все как следует. Влез на дерево, продолжая разматывать паутинку за собой. Надежно закрепил жука-передатчика, разбудил его и вогнал в нужный режим. На обратном пути закрепил и паутинку в нескольких местах.

Жуку могли угрожать только люди — птиц, хищных насекомых и даже млекопитающих он отпугивал генетически.

Арчи все время внимательно глядел по сторонам, но псевдолаборатория стояла чуть особняком, Доктор и Лысый охраняли подходы, а на дереве Арчи установил еще и микрорефлектор, который все равно должен понадобиться для поиска областей с положительным отражением. Разглядеть же тянущуюся вдоль ствола паутинку… Для этого нужно присматриваться. Но кто станет присматриваться? Арчи надеялся, что никому это в голову не взбредет.

Второго жука-радиоблизнеца он подживил к видику, видик зарядил парой кристаллов и запитал от батареи, но оставил в режиме полудремы. Проверил сигнал на приборе, который принес капитан-особист, — новый растр на мониторе раскрылся сразу, но он тоже был еще пустым. На коммутатор просто еще не передали картинку с оконечных датчиков.

Как только штабистам передадут картинку, она появится и на мониторе в лаборатории. Прибор передаст ее жуку-передатчику, тот — жуку-приемнику, а с приемника картинка тут же начнет писаться на видик. А видик останется у Арчи в кармане; в крайнем случае — под соседним кустом. Просто… и запись под рукой. Когда (и если) фокус Арчи отследят, кристаллы все равно останутся. А сидеть у лаборатории он, если честно, не собирался.

Данильчуку Арчи явился пред ясны очи спустя полчаса и вид при этом имел совершенно ангельский.

— Все сделал? — тихо поинтересовался лейтенант.

— Все. И как пойдет сигнал, монитор лучше вообще отключить. От греха. Лучше никому это не видеть. Да и сигнал у штабистов не так искажаться будет.

— Писать будешь? — догадался лейтенант.

— Да.

— Значит, — констатировал тот, — сидеть тут ты не намерен…

Арчи промолчал.

— Пойдем, — сказал лейтенант-бульдог и ловко поднырнул под сетку.

С ростом Арчи проделать то же самое оказалось вовсе не трудно, но сетку пришлось все же придержать рукой. Лейтенант присел у экипажа, словно собирался подлезть под него. Потом откинул какой-то зажим…

И вытащил из-под экипажа мопед-малютку. Одноглазенький, не слишком скоростной, но зато компактный и трудолюбивый, как муравьишка, селектоид. Такой и по тайге пройдет, и даже по болоту, если не совсем топь.

В самом деле — не пешком же Арчи тащиться к передовым позициям погранцов? К волчьему логову?

— А документов заодно никаких нет? — Арчи готов был поверить и в такое чудо. — Чтоб часовые только честь отдавали?

— Документов нет, но жетон вестового особист наш обещал достать. Стемнеет — стартуй. Операция начнется ночью. А пока район оцепили и осторожненько прочесывают окрестности.

Арчи сдержанно кивнул.

— За деревом приглядывайте, — попросил он лейтенанта. — Чтоб никакая сука паутинку не сорвала.

Лейтенант кивнул с самым серьезным видом.

— Эта ваша плотина — она что, не охраняется? — подозрительно спросил один из помощников Расмуса, кажется, Лоренцо.

— Только с берегов, — сказал Сулим.

Сулим был все еще недовольным: шеф спрятал в рукав подобного туза без его ведома, а значит, он Сулиму не доверял. Это было очень неприятно. Внешне Сулим, конечно же, ничего не показал. Да и Варга уже не раз доказывал, что его решения в конечном итоге всегда оказываются безошибочно верными. Раз не открылся своему верховному разведчику и охраннику, выходит, есть в этом некий неявный резон.

— Какой смысл охранять плотину на воде? Туда все равно невозможно пробраться, — сухо пояснил Сулим.

Они глядели на обмелевшую Ангару. Чуть выше по течению, перегородив всю реку, вздымалось на семидесятиметровую высоту роговое тело плотины. Оно тускло поблескивало в лучах закатного солнца, а через верхнюю кромку валился серебристый водопад, валился прямо в пенную круговерть, в кипящий котел у подножия плотины, и мерный гул падающей воды глушил все звуки в округе, даже надрывное пение истребителей, что звеньями носились в вечернем небе.

Сулим взглянул ввысь.

— Ишь, разлетались, — проворчал он.

Лоренцо лениво взглянул на небо.

— Гробы, — сказал он, презрительно опуская нижнюю губу. — Я бы в такой ни за что не сел.

— Этот гроб, между прочим, — заметил Сулим с обидой в голосе, — в состоянии выжечь сотню гектаров тайги. Со всеми, кто в тайге прячется.

Лоренцо с иронией поглядел на него.

— Надо же, — хмыкнул волк. — А говорили, что у вас нет средств массового поражения. В газетах клялись, с трибун и телеэкранов… Убивать вы, может, и разучились, господа потомки. Зато научились лгать. Так научились, что вас снова можно зауважать.

Сулим вздохнул. Что верно, то верно. Он и сам это подозревал всю жизнь. Поэтому его гораздо больше задел отзыв Лоренцо о новейших истребителях как о гробах.

К тому же люди замечательно умели лгать и до биокоррекции.

— Ладно, — проворчал Лоренцо. — Где этот ваш шлюз расположен?

— У подножия плотины. Ближе к противоположному берегу. Его не видно из-за водопада.

— И что, им так ни разу и не пользовались?

— А кто о его существовании знает? Боюсь, что никто. Кроме, разумеется, селекционеров, Варги и нас.

— Даже правительство Сибири?

— Даже правительство. Плотины-то почти во всей Евразии выращивали туркмены. Это старый национальный секрет. Американцы, правда, тоже научились лет пятьдесят назад, но их плотины хуже. Хранить воду умеет только тот, кто знает ей истинную цену.

— То есть обитатели пустынь? Почему же тогда в Сахаре или в Аравии не научились возводить такие же?

— А там есть крупные реки? Вроде Амударьи или Сырдарьи?

— Нил.

— Нил далеко от пустынь.

— Кстати… — Лоренцо напрягся, вспоминая. — А ведь Сырдарья течет не в Туркмении. Да и Амударья большею частью тоже. Что ж узбеки не выращивают плотин?

Сулим усмехнулся:

— Когда туркмены выращивали первые плотины, узбеки еще толком не знали огня. Вся Средняя Азия когда-то принадлежала туркменам. Вместе с Сырдарьей и Амударьей. Любая азиатская плотина — дело селекции туркменских биоинженеров.

— Шовинисты вы, — вздохнул Лоренцо. — И наци, к тому же.

— Это не шовинизм, — спокойно ответил Сулим. — Это скорее клановая верность.

— Ладно, — проворчал волк. — Что, собственно, нужно? Добраться к подножию?

— Да. У вас много грузов?

— Не особенно. Помимо персонального снаряжения, несколько грузовиков и кое-какое оборудование. Ну, пищевой запас небольшой и запас воды.

— Воды нам хватит. — Сулим хмыкнул и указал на водопады. — Хватит ведь, а?

— Вода Ангары пригодна для питья? — уточнил Лоренцо. — Химии никакой там нет? А то передохнем все в вашей мышеловке, и следов никто не найдет.

Сулим