Долина папоротников - Евгения Бергер

– Вы его украли, – отчеканила Лиззи, чем только повеселила собеседника.

– Не будьте такой непреклонной в своих суждениях, юная леди, – отозвался он, ничуть не смущенный ее укором. – Мне требовались явные доказательства родства, и я их заполучил. Признаюсь вам честно: вы точная копия своей матушки, Лиззи. Я поразился, когда вас увидел!

И девушка возвысила голос:

– Не смейте ТАК ко мне обращаться, никто не давал вам подобного права. – Осведомилась не менее холодно: – Зачем вы подкинули мне этот ключ? – Она вынула его из висящего на шнурке кошелька и продемонстрировала собеседнику.

Блевин изобразил искреннее удивление:

– Впервые вижу этот предмет. От чего этот ключ?

– От одной из комнат Раглана.

– Забавно. – Блевин поглядел на брата: – Гарри, тебе что-то известно об этом ключе?

Тот был неестественно бледен, глаза лихорадочно горели.

– Это тот самый ключ, что вы нашли в своей комнате в гадальную ночь? – обратился он к Лиззи дрогнувшим голосом. – Она молча кивнула. – Я никогда не понимал, как он мог появиться. Ваш собственный ключ я положил в карман своей формы... Подумал, что он пригодится, коли решусь пробраться к вам в дом в поисках кольца. Потом распахнул створку окна, скатился по лестницы и был таков... Это все, что я знаю.

– То есть это были не вы?

Гарри мотнул головой, и Блевин Джексон вмешался:

– К чему бы ему подбрасывать вам ключ из Раглана? Нам было на руку ваше незнание о нем. Джексон для того и вступил в *****полк: желал присмотреться, выяснить все о вас, а после добраться и до кольца.

К несчастью, эта скотина Пенникотт нашел-таки лазейку в законе и заполучил Раглан в обход оговоренного условия. Мы были так близко... В двух шагах от победы. И тут... – Губы Джексона сжались, лицо окаменело. Впавший в задумчивость, он казался почти пугающим...

Пальцы Лиззи ослабили хватку на документе.

Ей хотелось отдать его и уйти.

Вернуться домой... в Раглан...

К Джеймсу.

Забыть все, как страшный… изматывающий сон!

Она поднялась, губы дрогнули в готовых сорваться прощальных словах, однако не привелось.

– А, знаете… миссис Аддингтон, я, кажется, знаю, кто может ответить на ваши расспросы про ключ, – произнес старший Джексон, и сам поднимаясь на ноги.

Шагнул в ее сторону с выставленным локтем, как бы приглашал к пешей прогулке в доброй компании.

Элизабет не спешила его принимать, и он вскинул черные брови.

– Как, вы уже не желаете знать всей правды? – осведомился с улыбкой.

– Полагаю, мне хватит уже услышанного. – Она протянула ему отцовскую расписку. – Как и обещала, она ваша.

Джексон продолжал улыбаться и расписки не брал.

Даже головой покачал:

– Пустое, милая Лиззи, она мне, увы, ни к чему.

Потом ухватил ее за плечо и повлек за собой прочь из комнаты.

– Ккуда... куда мы идем? – Лиззи попыталась высвободить руку, но Блевин держал крепко. И тащил в самую темень...

В самую мрачную часть дома: в погреба.

От его хватки у нее онемевала рука, от страха сбивалось дыхание.

– Вы все увидите сами, милая моя Лиззи. Осталось совсем немного! – И он подтолкнул ее вниз по темным ступеням.

Здесь, несмотря на яркий солнечный день, царил почти ночной полумрак. Коптящий факел, вдетый в кольцо на стене, испускал желтоватый призрачный свет… И Лиззи невольно поежилась. Это было похоже на подземелье, каменный волглый «мешок», из которого не было выхода.

Что Блевин задумал?

Убить ее, как и парнишку в горчичном жилете?

И никто... абсолютно никто не найдет ее в этом месте.

– Вот мы и пришли. – Старший Джексон подвел ее к импровизированной темнице: железным дверям, явно служившим не этой цели, – и отпер их с помощью ключа. – Принимай гостей, старина Эдвард, уверен, ты будешь доволен, – провозгласил он, освящая каморку светом коптящей лампы.

На деревянной скамье лежала груда тряпья.

Она вдруг зашевелилась, ожила... приняла сидячее положение.

Поглядела измученными, почти выцветшими глазами.

И Лиззи увидела в ней старика.

Груда тряпья была стариком...

Древним, еле живым.

– Узнаешь? – обратился к нему тюремщик. – Твоя ненаглядная Кэтрин вернулась! Впрочем, прости, – изобразил он извиняющуюся улыбку, – Кэтрин ведь умерла, вы так и не свиделись с ней перед смертью, а это всего лишь Элизабет, твоя внучка, старик... – И он поглядел на пораженную Лиззи, так и застывшую на пороге. – Счастливое воссоединение!

Счастливым, однако, никто из участников сцены не выглядел, даже Блевин только играл.

– Деточка, – проскрипел старик на деревянной скамье. – Милое дитя. – Рука его поднялась, потянулась к ней в тщетном усилии дотянуться, упала на старческое колено с тихим шлепком.

Лиззи невольно дернулась. Даже назад отступила... Пусть и знала уже, дед вовсе не умер – сейчас испугалась. Бессознательно захотела укрыться от страшной картины...

Оказаться в Раглане.

Зарыться носом в мужнин сюртук и вдохнуть вместе с травами ощущение защищенности и покоя.

Не всего этого смрада из мочи, старого пота, опаленной шерсти животного.

– Твоя деточка хочет знать правду, – зло ответствовал Блевин, подаваясь в сторону старика. – Хочет понять, кто подкинул ей ключ от одной из комнат Раглана. С какой целью? И многое другое, я полагаю. Ну, Элизабет, – обернулся он к девушке, – подтвердите, правду я говорю или нет.

Слова странным образом не выходили, липли к небу, там же и оставались.

– Гостья от счастья, видимо, онемела, – произнес Блевин, снова глядя на старика. – Сделай доброе дело: расскажи ей про ключ. Гарри и сам будет рад выслушать правду... Он давно этим мается, да спросить в голову не приходило.

Младший Джексон был тут же, правда, в камеру не входил.

– Ключ этот я внучке подбросил, – произнес старик тем же скрипучим голосом, словно лебедка старого кабестана провернулась. – Он от комнаты Кэтрин, я его завсегда в кармане ношу. Там же храню милые сердцу вещицы, воспоминания о ней. Там же ее дневник... Она вела его незадолго до... бегства. Я хотел, чтобы ты его прочитала... – Он впервые взглянул внучке в глаза и потупился, глядя под ноги. – Возвращаюсь туда время от времени... Альвина пускает меня.

Удивление Лиззи прорвалось вопросом:

– Альвина знает про вас?!

– Ее муж еще прежде служил мне верой и правдой. Они поддерживали меня все эти годы...