Пятьдесят лет в Российском императорском флоте - Генрих Цывинский

С.О. Макаров чувствовал, что место его во главе Тихоокеанской эскадры для надлежащей подготовки ее к боевому испытанию… Он имел способность придать жизненную силу и поднять дух во всяком учреждении, прозябавшем до того времени. Не ограничиваясь одной служебной частью морского элемента, он, обладая живым веселым характером, умел воодушевить и расшевелить морское и коммерческое собрание, соединять общества, устраивать, кроме вечеров и обычных обедов, лекции, доклады по самым современным вопросам и новостям науки (морская стратегия, подводное плавание, авиация, радиотелеграф, полярные экспедиции и т. п.), приглашая для этого из Петербурга компетентных знатоков и профессоров этих предметов.

Переведенный 1 января 1896 г. в Балтийский флот Степан Осипович, уже с 1892 лелеявший мысль о достижении полюса с помощью мощного ледокола, решил воспользоваться удобным случаем и вернуться через Северную Америку, дабы ознакомиться с ледокольным делом. В 1897 г. он приступил к пропаганде идеи о постройке двух ледоколов по 6000 тонн для исследования Ледовитого океана, открытия правильного летнего сообщения с устьем реки Оби и зимнего — с Петербургом. Умело поставленная пропаганда быстро дала свои результаты, и тогдашний министр финансов С. Ю. Витте отпустил средства для постройки одного пробного ледокола «Ермак» (8000 т водоизмещения), который строился в Англии. Все важнейшие чертежи присылались на просмотр адмиралу в Кронштадт или же разрабатывались при его участии во время частных приездов С.О. Макарова на постройку. 16 (4) марта 1898 г., пробившись сквозь льды Финского залива, «Ермак» прибыл в Кронштадт, восторженно приветствуемый населением и войсками.

У себя дома он собирал городское общество еженедельно; жена его Капитолина Николаевна, женщина светская, любившая приемы, своею привлекательностью вполне поддерживала радушие адмирала. При Макарове в Кронштадте и служба шла с должною энергией, и жизнь общественная «била ключом».

Подошла весна 1900 года; у меня в школе окончились занятия, и 15 мая ученики отправились на учебный корабль «Герцог Эдинбургский». Я решил воспользоваться каникулами и, взяв отпуск, отправился с семьей в Швейцарию. Остановившись на пару дней в Лозанне и объехав ее живописные окрестности (Женевское озеро, Уши, Signal, Parc Sovabeline и т. п.), мы поселились в отеле «Villa des bains» в долине реки Роны, у городка Вех. С нашего балкона открывался вид на вершину Dent du midi, вечно покрытую снегом. Задний фасад отеля упирался в подножье гор, густо заросших деревьями всевозможных пород.

Горы были разбиты дорожками, с указанием маршрута для экскурсий туристов. В горах шумел водопад, питавший водою соседние отели. Плата за комнату с полным пансионом была по 6-ти франков с персоны, а за детей — по 4 франка. Стол был прекрасный. Утром подавали кофе, шоколад. В 12 ч 30 мин дня завтрак — 4 блюда с фруктами, в 7 ч обед в 5 блюд, также со сладким и фруктами. Дешевизна швейцарских отелей, чистота, комфорт, прекрасный стол, обилие мест для экскурсий и все климаты по желанию — от жарких до холодных (на горных курортах) — привлекают сюда туристов всех стран и наций.

В отелях все встают рано, в 8 ч уже все отпили кофе и группами отправляются на экскурсии по окрестным местам и в горы. Дети знакомятся быстро и шумными веселыми толпами, болтая на смешанном международном жаргоне, гуляют до завтрака по ближайшим горам. Из этой толпы слышатся возгласы на всех языках. Нередко отправлялись по железной дороге на берег озера для осмотра Шильонского замка, воспетого Байроном. Туристы, и в особенности англичане, с большим интересом осматривают подземелья замка с 7 колоннами, где были прикованы два брата Бонивары. Железная цепь с кольцом, висящая на одной из колонн, и дорожка, протоптанная узниками на дне подвала, настолько свежи, что надо обладать большою долею иллюзии, что то и другое сохранилось со времени этих печальных событий.

Из русских мы познакомились и близко сошлись с семьею известного в то время талантливого виолончелиста А.А. Брандукова, приехавшего из Парижа, с ним были его жена (пианистка) и ее 10-летний сын. По вечерам он по просьбе публики давал концерты под аккомпанемент своей жены. По совету Брандуковых мы переехали в S-t Beatenderg — городок в горах (высота около 1000 метров над уровнем моря) между Тунским и Бриенцким озерами над Интерлякеном. Быстро собравшись, мы отправились по железной дороге в Берн, оттуда на пароходе по Тунскому озеру. Пароход высадил нас у подножья крутой горы к станции фюникюлера, на нем нас подняли в S-t Beatenberg. Это ряд отелей, числом до 10-ти, всевозможных разрядов и цен.

Здесь солнце днем грело, а ночью было прохладно и спалось хорошо. Отель стоял в сосновом лесу, пахло смолой, воздух был чистый; гуляли мы много. Аппетит у всех был прекрасный, в горных курортах это обычное явление. Из наших окон по ту сторону долины горели на солнце снежные вершины трех известных гор: Юнгфрау, Монк и Eurep; внизу под нами лежал Интерлякен, на перешейке между двух лазорево-синих озер. Иногда прогулкой туда мы спускались дорогой зигзагами, проложенной в тенистом лесу. Там мы попадали точно в горячую ванну и набрасывались на горную холодную воду, фрукты и мороженое. Дети наши любили особенно эти прогулки. По вечерам наш милый артист давал и здесь концерты. Хозяин отеля был очень доволен, что благодаря Брандукову его отель был всегда полон. Но пришлось расставаться с прекрасной Швейцарией, 5-го августа мы переехали в Люцерн, оттуда дальше через Букс в Вену, Варшаву и наконец к 15 августа вернулись в Петербург. С 1 сентября у меня в учебной команде начались занятия с новым составом.

Зима 1900–1901 гг. в Кронштадте протекала также оживленно, как и предыдущая; морское общество, руководимое С.О. Макаровым, не могло скучать. И в клубе, и в Минном классе, где были такие ученые силы, как А.С. Попов, И.М. Чельцов и другие профессора, бывали доклады по открытиям современной науки, как радий, жидкий воздух, беспроволочный телеграф и прочие. Весной вернулся из плавания «Герцог Эдинбургский» и Высочайшим приказом я был назначен его командиром. Старшим офицером на нем был оставлен мой бывший помощник А.А. Баженов, чем я был очень доволен. Корабль был введен в док и перевооружен заново. В июле на один месяц я дал Баженову отпуск отдохнуть с семьей на даче перед вторичным плаванием.

К 15 августа крейсер был готов и стоял на Большом рейде; я занимал молодых матросов, и назначенных на крейсер волонтеров-юнкеров, и сухопутных офицеров парусными учениями, чтобы в море они не боялись марсов. Пополнил комплект судовых офицеров, сформировал хор музыкантов, набрав их частью из порта, частью из вольнонаемных. Капельмейстером был молодой талантливый музыкант из консерватории. Оркестр еще до выхода в море играл Николаевский и другие марши и гимны всех европейских наций. В августе я получил из Главного Морского Штаба следующий маршрут: Христианзанд (Норвегия), Портланд или Плимут, Брест, Ферроль, Виго или Кадикс, Мадера, Канарские острова (Тенериф и Гран-Канария), о-ва Мартиника и Св. Фомы, Шербург, Киль и к 1 мая 1902 г. вернуться. Перед моим уходом на рейд пришел адмирал Макаров, возвратившись из пробного полярного плавания на ледоколе «Ермак». Я вызвал оркестр, проиграл ему «встречу» и послал команду по вантам приветствовать его криками «ура».