Принцесса Монако - Джеффри Робинсон

Цепляясь за его слова, одна французская газета утверждала, что Дюкре подставила итальянская мафия. По мнению другой газеты, развод был ему выгоден, потому что теперь он якобы станет ежемесячно получать от Стефании 3000 долларов в месяц. Третья газета писала, что, кроме скандальных фотографий Дюкре и стриптизерши, существует видео, которое можно купить по ту сторону границы на рынке в Вентимилье.

Журналист из престижной французской газеты Le Monde обвинял во всем семью Гримальди. По его словам, они «угодили в собственный капкан, так как привыкли по любому поводу выпускать фотоальбомы».

Если верить интервью, которое он дал английской газете Telegraph, Дюкре допустил всего одну ошибку.

— Я совершил глупость, когда отправился с ней на эту виллу. Я ее пожалел. Она была очень грустной, когда позвонила мне. А у меня не было знакомых женщин. Я не мог позволить себе даже выпить кофе с девушкой, потому что рисковал попасть на страницы газет. Так что для меня было приятным разнообразием хоть раз оказаться в женском обществе.

По его словам, он предложил 2 000 000 долларов, чтобы получить снимки. Он надеялся собрать эти деньги с помощью друзей, однако владелец фотографий отказался. Тогда Дюкре понял, что, кто бы он ни был, он хочет морально уничтожить противника, а вовсе не получить с него деньги. «Если бы я заплатил, это спасло бы меня от развода. Но он не хотел слышать ни о каких деньгах. Жаль, что так получилось».

Вот как прокомментировала это заявление газета Telegraph:

— Эти слова выдают его не меньше, чем фотографии. На его месте хороший актер предпочел бы и дальше играть роль кающегося грешника, он же меняет курс и пытается создать свой вымышленный мир, в котором одиннадцатая заповедь «Да не будешь пойман» перевешивает остальные десять.

После развода Стефания держалась очень скромно. Все свое время она отдавала воспитанию детей и предприятию, которое она открыла несколько лет назад: кафе и магазину Replay. Она работала чуть ли не ежедневно то в бистро, то в бутике, и относилась к делу очень серьезно. А главное, упорно старалась создать нормальную жизнь для себя и детей.

После развода она сказала Диане Сойер в интервью американскому телевидению:

— Думаю, это помогло мне лучше узнать себя. Когда сталкиваешься с такими вещами, лучше всего смотреть на них спокойно. Я так и поступила после всего, что произошло. Работала в своем ресторане и магазине, смотрела людям в лицо, слушала их замечания. И это мне помогло. Не знаю, делают ли страдания нас мудрыми, но в какой-то момент просто говоришь: «Сколько можно! Хватит показывать на меня пальцем!»

Я бы хотела, чтобы люди поставили себя на мое место.

В феврале 1998 года прошел слух, что она снова беременна. Вездесущие папарацци заметили, что за последнее время она заметно округлилась.

Спустя месяц во время бала Роз, где журналисты зорко наблюдали за каждым ее шагом, они еще больше укрепились в своей догадке. По их мнению, Стефания несла свой букет так, чтобы скрыть располневший живот. Каролина тоже несла букет, но это не поколебало их уверенности.

Вопросы прессы остались без ответа. Ни сама Стефания, ни дворец по ее просьбе не захотели подтвердить ее беременность. Равно как и сообщить имя отца, которое оставалось неизвестным. Из чего пресса сделала вывод, что это не кто иной, как ее последний бойфренд, тридцатилетний инструктор по горным лыжам Жан Реймонд Готтлиб.

Когда Стефанию сфотографировали вместе с детьми на лыжном курорте уже без Готтлиба, журналисты заявили, что причиной разрыва стала ее беременность.

Камилла Мари Келли Гримальди родилась 15 июля 1998 года.

Двух первых детей Стефания растила сама, обходясь без посторонней помощи. После рождения Камиллы у нее почти не оставалось свободного времени. По совету отца, брата и сестры она наняла няню.

Она продолжала появляться на вручении различных музыкальных наград, которые проводились в Монако, а также вела шоу «Чемпионы магии» на американском канале ABC. Когда записывали передачи, она просила об одном: освободить ее от работы во второй половине дня в среду. «В этот день у моих детей спортивные секции, так что никаких съемок».

Стефания коротко остригла волосы, носила большие очки, была стройной, как тополь, и курила сигарету за сигаретой.

Ей перевалило за 30, и она не пыталась ничего никому доказать. Многие по-прежнему считали ее бунтующим подростком, вызывая у нее досаду. Она всеми силами пыталась убедить прессу, что это не так.

— Никакая я не принцесса-бунтарка. Я просто жила той жизнью, какой живет любая девушка моего возраста. Я всегда уважала мою семью и условности.

Стефания появлялась на всех мероприятиях, где требовалось ее присутствие, и почти на всех, где ее просили появиться. Она держалась с достоинством. И все равно журналисты ходили за ней по пятам, охотясь за очередной сенсацией.

Когда им это наконец удалось во время циркового фестиваля 2000 года, перед ними предстал отнюдь не бунтующий подросток, которого они надеялись увидеть.

В это время Ренье находился в больнице.

Стефания была в зале, когда ведущий попросил публику оценить его вклад в организацию фестиваля и развитие Монако в целом.

Весь зал встал и зааплодировал.

А его младшая дочь расплакалась.

Однажды в Монако в конце 70-х годов прошлого века Грейс ехала в машине одна. Машина была смешная: лондонское такси, которым легко управлять на узких улицах. Поскольку заднее сиденье в машине просторное, там всегда можно усадить других пассажиров или положить покупки.

Грейс всегда водила машину чрезвычайно осторожно и медленно. Если с ней были дети, они всегда начинали над ней подшучивать:

— Быстрее дойти пешком.

И вот теперь она вырулила на стареньком кебе с rue Grimaldi на Place d’Armes. Грейс была в очках — она всегда надевала их, когда садилась за руль. Но она, видимо, задумалась о чем-то своем, выезжая на перекресток, и не заметила, как прямо перед ней вылетел какой-то итальянец. Он не нарушил правил. Грейс врезалась ему прямо в бок.

Испуганная, хотя и не пострадавшая, княгиня вышла из машины, чтобы извиниться. Она прекрасно понимала, что виновата, и была готова загладить свою вину. Итальянец был в ярости и не стал даже слушать ее извинения. Выскочив из машины, он указал на вмятину и заорал на Грейс.

Она попыталась его успокоить, сказав, что он совершенно прав. Но пусть не переживает, ее страховка покроет нанесенный его машине ущерб.

Но итальянец не желал ничего знать и продолжал осыпать ее оскорблениями.

Через несколько секунд на месте происшествия уже был полицейский, который следил за дорогой, ведущей наверх в Ле-Роше. Он отдал Грейс салют, а итальянца попросил угомониться.

— Мадам приносит вам свои извинения, — сказал он итальянцу, — и готова взять на себя все ваши расходы.