Игры вышнего мира - Олег Авраменко

— Да, действительно, это хорошая идея, — согласился Бен, тут же поднялся и стал застёгивать свой камзол. — Явлюсь на Ральфе прямо посреди тёткиной гостиной, она сразу всё подпишет. — С этими словами он вскочил в седло и спросил у де Каэрдена: — Так я вас уже не застану?

— Вряд ли, — ответил тот. — Скоро я ухожу.

— Тогда до встречи и ещё раз спасибо. — А затем к Ларссону: — Я постараюсь не задерживаться, Эйнар. Тебе ничего не нужно привезти?

Ларссон отрицательно покачал головой, но прежде чем успел сказать: «нет, ничего», Ральф резко рванул с места и исчез вместе с Беном.

— Ну, ладно, — произнёс де Каэрден деловым тоном. — Теперь о вашем задании. Ты будешь записывать, или так запомнишь?

— Запомню и так, — ответил Ларссон. — Но записать не помешает.

Он притянул к себе сумку и достал из бокового кармашка блокнот с карандашом. Вышний стал диктовать ему названия Граней, адреса и имена людей, к которым следовало обратиться, а также имена девочек, которых нужно отвезти на Бетику, в патриархию Несторианской Церкви. Всего их оказалось пятеро.

— При новых способностях Ральфа вы справитесь с этим делом быстро, — прокомментировал де Каэрден, когда Ларссон сделал последнюю запись. — Полагаю, вам понадобится не больше нескольких часов.

— А как быть с Герти? — спросил Ларссон. — Её тоже надо отвезти на Бетику?

— Это решать тебе. Совсем не факт, под опекой несториан она будет в большей безопасности, чем в школе Ильмарссона. После того, как ты убил Викторикса, там больше нет шпионов Нижнего Мира, и Ильмарссон не допустит появления новых.

— Зато там есть сила, которую стремится заполучить Велиал с помощью Герти, — заметил Ларссон. — И кстати, вы недавно говорили, что Таре достаточно было просто появиться в школе, чтобы добраться до этой силы… ну, и ещё убить её носителя, которого на самом деле нет. Зачем тогда ему понадобилась Герти? Почему он сразу не послал Тару?

— Потому что у неё самой ничего не получилось бы. Чтобы добраться до силы, нужно сначала установить с ней контакт, а для этого требуется время — и чем больше, тем лучше. Насколько мы понимаем, план Велиала состоял в том, что Герти послужит для Тары проводником, своего рода мостом к силе. Скорее всего, он рассчитывал осуществить эту операцию не раньше чем в следующем году, а то и вообще года через два, ближе к концу учёбы Герти. Но после того, как ты убил Викторикса, возникла реальная опасность, что Велиал запаникует и рискнёт ускорить ход событий. Поэтому и мы поспешили с ответными действиями.

— А вдруг вы неправильно разгадали его план? Что если он придерживает в рукаве карту, о которой вам ничего не известно? Или попытается использовать Герти напрямую?

— Мы уверены, что не ошибаемся. А с одной Герти у него ничего не получится. Ты же знаешь её — и знаешь, что в ней нет ни капли зла. Но, как я уже говорил, выбор остаётся за тобой. Вот побываешь на Бетике, посмотришь, как там, тогда и решишь, чтó для Герти лучше. А если сочтёшь, что её следует забрать из школы, мы поможем тебе — явимся ей во сне и постараемся убедить, что так нужно. Хотя это будет непросто.

— Да, непросто, — согласился Ларссон. — Ей хорошо в этой школе, и она может не согласиться даже с вами.

— В том-то и дело. — Фигура Вышнего утратила свою материальность и стала прозрачной, а его голос стал слабеть. — На сегодня всё, Эйнар. Удачи вам с Беньямином. Скоро свидимся.

Ривал де Каэрден превратился в лёгкую туманную дымку, которая вскоре рассеялась.

Несколько минут Ларссон просидел в задумчивости, глядя на записи в блокноте. Эти девочки в определённом смысле были сёстрами Герти — её сёстрами по несчастью. И несториане наверняка знают, как правильно с ними обращаться, чтобы в них не возобладала тёмная сторона натуры. Впрочем, Ларссон не чувствовал в Герти ни малейшей склонности к злу и не считал, что она нуждается в каком-то особом обращении. К тому же на Бетике Герти могла случайно узнать о своём происхождении, что нанесло бы ей сильную душевную травму. А этого нельзя допустить…

Ларссон закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман и достал оттуда же сложенные вчетверо страницы из записей МакГрегора. У него остались две главы — о Небхет Аштой и Визельде ван Гирен, а главу о Риве Шолем он отдал её брату Бену. Костёр, на котором они готовили себе обед, уже почти погас, но Ларссон с помощью простых чар заставил его вспыхнуть снова и решительно бросил страницы в огонь.

«Герти не должна узнать, — думал он, глядя, как быстро чернеют листы желтоватой бумаги. — И никогда не узнает…»

Марк и королева Инга сидели на дубовой скамье перед фасадом большого двухэтажного дома с широким мраморным крыльцом. От подножия ступеней до ворот усадьбы тянулась усыпанная мелким гравием аллея, вдоль которой росли аккуратно подстриженные декоративные кусты. Возле ворот спокойно сидел серый кот Нильс, а вокруг него ходил кругами Леопольд. Он подозрительно поглядывал на своего обидчика и время от времени сердито шипел, но Нильс на это никак не реагировал — Инга больше не заставляла его прогонять Леопольда.

За углом дома начинался сад. Только что туда ушла Андреа (то есть, конечно, Сандра) вместе с шестилетним Феликсом. Мальчик называл её тётей, хотя на самом деле был её сыном. А также сыном Владислава. Марк слышал эту историю, а шесть лет назад, будучи с Ингой на Основе, видел там Сандру и её подругу Кристину, которую теперь звали Гвен. В то время они выглядели совсем иначе, но даже в своём новом облике Андреа и Гвен показались Марку знакомыми при их первой встрече в школе. Правда, тогда он решил, что это чувство «дежа-вю» возникло у него из-за того, что Гвен напоминала Ильмарссона, а Андреа — Ингу…

— Сегодня особенный день, — наконец отозвалась Инга, глядя в безоблачное летнее небо. — Сегодня исполняется ровно восемь лет с тех пор, как мы с Владиславом очутились здесь, на Ланс-Оэли. Отсюда и начался наш путь к вершинам власти и могущества. Прошло только восемь лет — а сколько всего изменилось!.. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда мы были намного счастливее.

Марк не знал, что и сказать. Восемь лет назад он тоже чувствовал себя более счастливым, чем сейчас. Наверное, счастье — это такая штука, которой с возрастом становится всё меньше. А дети почти всегда счастливы и беззаботны. Вот, например, Феликс — он счастлив просто потому, что к нему в гости пришла «тётя Андреа»…

— Я не заметил у Феликса колдовского дара, — наконец произнёс Марк.

— И не мог заметить, — ответила Инга. — Никто не замечает, даже Владислав. Я крепко связала всю силу Феликса, чтобы его принимали за обычного мальчика. Пусть он немного повзрослеет, тогда и посмотрим. Всё равно обучение колдовству обычно начинают не раньше девяти — десяти лет.

— А дар Андреа… вернее, Сандры? Ведь над ней провели экзорцизм.

— То был не совсем экзорцизм… хотя не имеет значения. Так или иначе, её колдовской дар был разрушен. Но мне удалось частично его восстановить.