Корсары Ивана Грозного - Константин Бадигин

Утром к борту «Веселой невесты» подошла небольшая лодка.

— Мы, датские матросы, хотим предложить свои услуги шкиперу, — сказал Карстен Роде штурману с отекшим, заспанным лицом.

— Вряд ли у вас что-нибудь выйдет, ребята, — ответил штурман, — матросов на корабле достаточно. Вот если бы кто-нибудь из вас был бы хорошим поваром… Наш негодяй замучил всех своей бездарной стряпней.

— Я матрос, но хорошо умею готовить, — ответил Карстен Роде.

— Ладно, поднимайтесь на борт, капитан у себя. — И штурман, широко зевнув, отправился в свою каюту.

Привязав лодку к железному штырю, торчавшему на планшире парусника, Карстен Роде, Степан Гурьев и Ганс Дитрихсен направились на корму. Два борнхольмских матроса остались ждать у трапа. Взявшись за ручку капитанской каюты, Карстен Роде спокойно сказал:

— Приготовьтесь!

Степан и Дитрихсен, сжав кулаки, стояли у дверей. Сейчас решалась их судьба.

В каюте царил полумрак. Карстен Роде с трудом разглядел ковры по стенам и на полу, неприбранную постель.

— Добрый день, господин капитан, — обратился он к толстому человечку, сидевшему за столом спиной к двери.

Толстяк обернулся, он усиленно жевал, рот его был набит жирной ветчиной. Ему так и не удалось проглотить свой завтрак. Карстен Роде в один миг расправился со шкипером. Потом он открыл дверь.

— Парусник в наших руках, — сказал он. — Ну-ка, Ганс, позови штурмана. Скажи, требует капитан.

Штурман с отекшим лицом не заставил себя ждать.

— Вот что, приятель, — сказал ему Карстен Роде. — Твой капитан мертв, как дверной молоток. Посмотри. — Он кивнул на распростертое неподвижное тело. — Капитаном на этом корабле стал я, Карстен Роде. Хочешь мне служить? Если нет, тогда ничего не поделаешь, придется тебе кормить рыб.

Штурман испуганно посмотрел на мертвеца, потом на датчанина.

— Если не хочешь, я не настаиваю.

— Я, Фриц Носке, согласен вам верно служить, господин капитан, — пробормотал штурман. — Не очень-то он был добр ко мне. — Он кивнул на мертвеца. — Жалеть не о чем!

— Превосходно, но если ты думаешь, что я позволю тебе пьянствовать, ты ошибаешься. Ладно, посмотрим, а пока оставайся на своей должности… Но если солживишь… — Карстен Роде показал штурману свой огромный кулак. — Вызывай матросов на палубу.

Штурман, не жалея ног, бросился выполнять приказание.

Когда все собрались, Карстен Роде сказал:

— Я адмирал русского царя Ивана Васильевича. Мы будем захватывать вражеские корабли, топить их или продавать вместе с грузом… — Карстен Роде показал всем желающим жалованную грамоту царя Ивана с красной печатью и золотым шнуром. — Я прочитаю, что пишет русский царь. — И он громко прочитал грамоту. — Все слышали? Я буду делить добычу между всеми. Из того, что мы захватим, каждый получит свою долю.

— Согласны! — хором закричали матросы.

— Мы не согласны, — сказали данцигские купцы.

— Тогда вам одна дорога, — ответил датчанин. — Мы привяжем к вашим ногам камни и бросим в воду. И будете стоять на дне морском, пока рыбы не сожрут ваше мясо.

— Пусть так, — ответили купцы источающим слезы голосом, — но разбойниками мы не станем.

Карстен Роде с любопытством на них посмотрел.

— Я люблю прямых людей, у которых одно сердце, — сказал он, помолчав. — Лучше чистосердечный враг, чем двуличный друг. Дарую вам жизнь, но вы должны отказаться от овечьей шерсти и поклясться молчать обо всем, что здесь видели.

Купцы упали на колени перед адмиралом, растроганные его милостью.

— Будем молчать, — сказали они, — и всегда помнить тебя с благодарностью. Мы добровольно отказываемся от овечьей шерсти и об этом дадим тебе письмо.

— Кто хочет служить русскому царю, пусть встанет у правого борта, остальные остаются на месте, — продолжал Карстен Роде.

Все матросы перешли к правому борту.

— Снимайся с якоря, матросы, по местам! — послышалась громкая команда.

Двухмачтовый корабль «Веселая невеста» поднял паруса и лег курсом на север вдоль обрывистого берега острова Борнхольма. Через три часа он вошел в укромную, закрытую бухточку. На пустынном берегу, покрытом скудной растительностью, стояли два-три дома под черепицей. А среди береговых утесов виднелись стены и башни крепости Хамерсхус.

Поблизости обитало великое множество морских птиц. Они с пронзительным криком носились над бухтой, над кораблем, навевая на мореходов тоску. Издали глухо доносился шум морского прибоя.

Высокие обрывистые берега, прибрежные камни и скалы придавали берегу суровый и негостеприимный вид.

На передней мачте новый капитан велел поднять синий флаг. Вскоре на берегу появились люди. Они принялись что-то грузить на большую лодку, стоявшую у деревянных мостков. Когда лодка подошла к борту «Веселой невесты», мореходы увидели, что в ней лежит дюжина средних пушек и десятка два дубовых бочонков с порохом. Приплывшие на лодке девятнадцать человек оказались новыми матросами. Все это прислал борнхольмский наместник… Боцман с матросами, отправленные за водой, остались в Рёне.

Когда моряки выгрузили пушки на палубу корабля, Карстен Роде сказал:

— У нас много дела. Надо поставить рымыnote 64 для крепления пушек, раскрепить пушки по местам. Надо привезти с берега ядра и съестные припасы… Ты, Степан, следи за установкой пушек, а ты, Ганс, отправляйся на берег и торопи ребят.

Работа закипела. С берега на лодках везли чугунные и каменные ядра, картечь, абордажные крючья, огнестрельное ручное оружие, панцири, кольчуги, ножи и топоры и всякое другое оружие. На лодки, возвращавшиеся к берегу, грузили мягкие кипы первосортной овечьей шерсти из трюмов «Веселой невесты». За оружие, порох и съестные припасы Карстен Роде расплачивался захваченным грузом.

С последней лодкой приехали два пушечных мастера из города Рёне, а помилованные капитаном Роде купцы перебрались на берег.

К вечеру «Веселая невеста» преобразилась. Вместо мирного купеческого парусника, бороздившего морские воды под флагом города Данцига, в бухте стоял вооруженный пушками корсарский корабль. На зеленых флагах красовался черный двуглавый орел с коронами, точно такой, как на знаменах царя Ивана.

Капитан Карстен Роде в расшитом золотом синем камзоле принимал в своей каюте клятву верности от матросов. Повторив за капитаном страшные слова клятвы, матрос целовал золотой крест, нарисованный на обложке Евангелия, выпивал большую чашу испанского вина и получал из рук датчанина серебряную монету в один гульден. В кубрике под палубой матрос брал у боцмана ружье с небольшим запасом пороха и пуль, боевой топор, два ножа и саблю.