Венец Безбрачия, или А можно всех посмотреть? - Кристина Юраш

– Мама уснула, – прошептал на ухо нежный голос, пока холодный хвост обматывал мои щиколотки.

– Ты что творишь? – прошипела я, чувствуя, как ладонь ослабла, а меня разворачивают лицом к себе.

– Только тихо… Пока мама спит. У мамы сон очень чуткий, – едва слышно прошептали мне, убирая волосы с моего лица и пытаясь наощупь найти место для поцелуя. Отлично! Пока мама заливисто поет прокуренным соловьем на том конце кровати, сынок предлагает ей сделать подарок в виде внуков? Стисни зубы, партизанка. Ни всхлипа, ни стона! Как разведчица на боевом задании. Мне кажется, что где-то в резюме на вакансию разведчицы обязательно есть пункт: «Проживали ли вы с супругом больше года в однушке со свекровью и другими родственниками?». И, как мне кажется, на основании этого пункта диплом разведшколы дают без экзаменов!

Меня снова попытались поцеловать, сдавливая хвостом мою талию.

– Мы быстренько, пока мама спит, – страстно шептали мне на ухо, снова пытаясь найти мои сжатые губы для поцелуя. – Только тихо, а то проснется… Не шевелись…

И тут любитель ночных поползновений застыл, словно каменное изваяние, зажав мне рот рукой. Мама на том конце кровати охнула, переворачиваясь на другой бок, сонно бурча и звеня своей бижутерией.

– Тссс! – заметил шепотом питончик Вася, прислушиваясь и пытаясь нащупать границы моей ночной рубашки, пока я остервенело выкручивалась. – Тише…

– Ползуночек, а ты кончик перед сном мыл? – послышался хриплый и сонный голос мамы. Я внимательно посмотрела на обладателя грязного кончика. – Или опять, верх помыл, а кончик хвоста грязный остался?

Нет, я все понимаю, что она выносила его, чтобы мне потом было что выносить, но меня это категорически не устраивает!

Я отвернулась, скинула с ног грязный кончик и уснула. Проснулась я от того, что на кухне что-то грюкает, причем так, словно там протекает семейный скандал в семье начинающего музыканта, решившего освоить железные тарелки. Отсутствующий слух, голос и инстинкт самосохранения, не мешали энтузиасту осваивать музыкальную грамоту, поэтому он изо всех сил пытается доказать семейству, что они ничего не понимают в музыке.

– Ползуночек проголодался, а невеста спит! – послышался голос Медузы Горгоновны. – Он же слепой. Сам приготовить ничего не может.

– И не говори, – раздался еще один женский голос, а я почувствовала себя фокусником, которому предстоял смертельный номер – вернуть съеденное одеяло. – Хорошо, что мы подоспели.

После слова «мы» я слегка встревожилась, приподнимаясь на руках и шаря в поисках тапка. Что это за дружественный десант? Откуда? Мне одного жениха обещали! Я кому-то оторву голову! Это что еще за…

На кухне расположилось сразу четыре змеи. Один Ползуночек сидел на стульчике, а остальные ползали рядом. Медуза Горгоновна кормила сына с ложки, утирая рукой его подбородок. А рядом ползали еще две змеи – немолодая блондинка и немолодая брюнетка. Одна держала стакан с водой, который кочевал ко рту Ползунка после каждого нечленораздельного мычания, а вторая держала в руках тарелку.

– О! Явилась, не простудилась! Не простудилась и не умерла! – недовольными голосами заметил слегка раздутый штат родственников со стороны жениха.

– Пожнакомься, это – мои тети… – начал мистер жевательный мускул, а мне уже по взглядам было понятно, что передо мной Гюрза Горгоновна и Гадюка Горгоновна. – Фас еще бабуфффка…

В коридоре раздалось шипение и оханье, а на не предназначенную для такого количества народа кухню вползла толстая и огромная старая змея с седыми космами волос, морщинистым лицом. С такой внешностью можно смело играть морскую ведьму в любом спектакле по мотивам «Русалочки».

– Она? – в меня вопросительно ткнул толстый палец с тремя блестящими кольцами и уперся тяжелый хмурый взгляд «и кто тут посягнул на мою кровиночку»? Было у меня неуютное чувство, словно только что в песочницу спустилась тетя Зина, сжимая за руку косолапого рыдающего Петеньку, и стала устраивать дознание, кто отобрал у Петеньки совочек? Так и хотелось захныкать и сказать, что это – не я, а какая–нибудь другая девочка, но других вариантов не было.

Старая Анаконда Горынышна горделиво посмотрела на меня взглядом-ренгеном, а за столом послышалось: «Я больше не бубу!».

– Ешь, богатырем вырастешь! – вмешалась Гюрза Горгоновна, выхватывая ложку. Ну да, два метра – не потолок. – Ложечку за матушку…

Выражение «единственный мужик в семье» стало приобретать второй, пугающий смысл.

– Плохо, что у нее ноги, – вынесла вердикт Анаконда Горынышна, покачав седой головой и позвякивая золотыми украшениями. – Ой, плохо.

Где-то русалочка предложила мне обмен, но я категорически воспротивилась. Голос, пожалуй, возьму. Надо же чему-то прорезаться, глядя на этот произвол!

Тетки шарили по кастрюлям, кривились, поглядывая на меня с укором общества по защите прав маменькиных сынков. Чешуйчатый матриархат устроился на моей кухне, глядя на меня, как на плесенвелую колбасу на полке.

– Мне кажется, что она старовата, – скривилась Гадюка Горгоновна, сощурив змеиные глаза. Я не знаю, кто тут староват, но разница в возрасте в пару сотен лет в пользу жениха как бы намекает на то, что он мне годиться в те самые родственники, которые с упреком смотрят с фамильных портретов. А его бабушка вообще ни к ночи будет помянута.

– Что такое ноги? А ничего! – кивнула Анаконда Горынышна, сверкнув глазами, пока я пыталась подобрать челюсть и слова. Если в аду кому-то икнулось, то я даже знаю кому. – Две уродливые подпорки. А если детям передадутся по наследству? Что тогда? Будут прыгать и бегать! Позор! Позор для семьи!

В клубе «Единственный мужик» по традиции есть свой генетик, который на глаз определяет набор твоих хромосом, прикидывает, на какие хромосомы ты хромаешь, и тут же прогнозирует в кого пойдет потенциальное потомство.

– Я ей ребенка своего не доверю! – возмутилась Медуза Горгоновна, а мне прекрасно было видно, как шевелятся ее волосы при виде моего вчерашнего супа. Бросив на меня перекрёстные взгляды, словно автоматные очереди, серпентарий единомышленников, продолжи держать семейный совет.

– Девушки, бабушки и женщины, – усмехнулась я, поднимая брови и глядя, как падает на пол крышка от кастрюли. – А теперь слушайте меня внематочно. Мне нужно сильно плечо, на которое я могу опереться в трудную минуту, а не зеленая сопля, которая мажется об мою жилетку. Мне нужен мужик, который не умрет рядом с холодильником от голода и которого не надо кормить с ложечки и утирать ему ротик. Так что ваш сын, племянник и внук мне не подходит!

– Что??? – взвизгнула Медуза Горгоновна, хватаясь за сердце. Ее сестры поддержали ее, пока жених нудил, чтобы его отвели по мужским делам… Ну да, прямо бизнесмен, который не может провернуть грязное дельце без поддержки, помогающей ему правильно сесть и решающей вопросы с бумажной волокитой.

– Ты ему хвостик подержишь? – перешептывались сестры.