📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиРябиновый мед. Августина - Алина Знаменская

Рябиновый мед. Августина - Алина Знаменская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 153
Перейти на страницу:

— Бедная моя Тина, — вздыхала старушка и качала головой. И в эти минуты Ася готова была поделиться своей молодостью и здоровьем, лишь бы вдохнуть в нее ускользающую жизнь.

Однажды Асе показалось, что болезнь отступила и Софья Аркадьевна приободрилась. К ней приехал из города хорошо одетый господин, которого она приняла у себя без свидетелей. А когда гость уехал, позвала к себе Асю и велела сесть рядом. Глаза бабушки сосредоточенно блестели. Она велела поднять себе подушки. Устроилась в них, взяла Асю за руку и сказала:

— Я, Тиночка, имение на тебя переписала. Вот документ. Ты здесь живи, жди Алексея. А вернется он, вместе решите, как с домом быть.

— Бабушка! Вы так добры, так добры! Я не знаю, как благодарить вас…

— Как же… добра… Скажешь! — недовольно оборвала ее Софья Аркадьевна. — Добра! Почем ты знаешь о моей-то доброте?

— Ну как же? Вы все готовы отдать, вы…

— Э! Нашла за что хвалить! Я что ж, по-твоему, с собой на тот свет дом-то да мебель потащу? Не надо это там. В тех местах иные богатства ценятся.

— Господь не оставит вас, бабушка. Вы для раненых…

— Много ты понимаешь — для раненых. Э-эх… В молодости, детка, мы успеваем натворить столько суетного зла, что к старости нужно делать много добра. Столько добра, чтобы успеть перекрыть все зло, что по недомыслию либо же из упрямства совершили когда-то. Я ведь, пока старела одна в этом доме, обо всем передумала. Все вспомнила. И вот ведь, как нарочно, вспоминаются не те обиды, что тебе сделали, а именно те, что ты кому-то сделала да и позабыть успела.

— Вы бы, бабушка, не думали о плохом.

— Я вот тебе говорила, что мы с дедом твоим душа в душу прожили. Соврала. Гуляка он был и скандалист. Но дело не в этом. Молодость проскандалили, а как он Богу душу-то отдал, я решила для себя жить. Дочь в дорогой пансион определила, сама — по заграницам. Далеки мы с ней были духовно, я ведать не ведала, что у нее, бедняжки, на сердце. После пансиона Наташа в имении затворилась, про балы и выезды слышать не желала. Когда приехала я однажды из своего путешествия, а она на сносях, со мною чуть удар не сделался. Отца твоего, конечно, я рассчитала и прогнала из дому. Но он в селе остался, кругами ходил. Роды-то трудные оказались, не чета твоим. Когда мне доктор объявил, что дочка-то умерла, я весь свет возненавидела. А в первую очередь твоего отца. Акушерка ребеночка-то обмыла, запеленала, я его у ней из рук выхватила и твоему отцу-то, черному от горя, в руки-то и сую. Делай, мол, с этим теперь, что хочешь!

— Не надо, бабушка! Не вспоминайте! — взмолилась Ася, видя, как у той дрожат пальцы.

— Гнев свой не знала, куда деть. Позже кормилица ребенка-то унесла, я уж и забыла о своих словах-то, в сердцах брошенных. А после похорон-то отец твой из села исчез. Да вместе с тобой!

Софья Аркадьевна помолчала.

— Плохо мне потом было, на поиски посылала. А нет бы — сразу простить. И его оставить, и тебя — себе на радость? Ну хоть перед смертью свиделись. — Софья Аркадьевна улыбнулась Асе и нашла ее руку.

— Бабушка, вы будто уж оставить меня собрались! — покачала головой внучка.

— Хватит, пожила. Теперь ты за меня живи — долго и счастливо. Алексея люби, хороший он человек. Теперь свечи вели Саввишне принести. Пошлите за батюшкой. Смертное мое в комоде, в верхнем ящичке. Гроб готовый на чердаке стоит. Положите меня рядом с Сергеем Павловичем и Наташей, матерью твоей. А теперь ступай, устала я.

Ася вышла из бабушкиной спальни. Отдав распоряжения, пришла в гостиную. Ей захотелось остаться одной. Она прошла в диванную, где ей особенно нравилась нижняя часть оконных переплетов. Туда были вставлены разноцветные стекла — красные, синие, желтые и зеленые. Если смотреть на мир через эти стекла, то и сад, и беседка, и качающиеся березы приобретали волшебный и фантастический характер. Наверняка здесь любила сиживать ее мать. Ася впервые смотрела на этот дом как хозяйка, и он казался ей особенно прекрасным. Впрочем, все в нем говорило о прежних обитателях, о Софье Аркадьевне, о ее отношении к жизни и отзывалось у Аси в душе щемящей грустной мелодией. И она плакала искренне, навзрыд — приходилось терять по-настоящему близкого человека. Жизнь зачем-то свела их, чтобы разлучить. Но это не были слезы отчаяния, скорее — слезы благодарности за встречу.

Сделали, как велела хозяйка, — зажгли несколько восковых свечей, позвали попа. Даже на смертном одре Софья Аркадьевна оставалась распорядительницей — все предусмотрела, обо всем позаботилась.

И утром умерла. Это утро все перевернуло в жизни обитателей имения. Ася рассказывала Маше, а сама в который раз как наяву переживала случившееся.

В утро похорон внизу послышался шум. Будто кто мебель двигал. Сначала не придали значения, подумали — дворник готовит нижнее помещение к выносу гроба. Но вскоре шум шагов и громкие голоса на лестнице заставили думать иначе. Дверь распахнулась, и в проеме показались незнакомые люди. Это были грабители, Ася сразу определила их этим словом. Во взглядах и лицах, в одежде — небрежной, подобранной случайно, с чужого плеча, — во всем проглядывались разбойники. Все, а их было трое, были вооружены. Не найдя чем поживиться внизу, они поднялись наверх. Это все Ася осознала потом. А тогда вторжение нежданных гостей настолько возмутило ее, что она потребовала объяснений.

— А ты, барынька, не шуми, — предложил ей высоченный детина в распахнутом кафтане и тельняшке. — Цацки давай, золотишко там, и мы уберемся подобру-поздорову.

Сопровождающие его парни бесцеремонно заглядывали в ящики стола, открывали стеклянные дверцы горок. Ссыпали в мешок столовое серебро, снимали со стен старинное оружие.

— Вас даже смерть не смущает? — презрительно поинтересовалась Ася. Она уже слышала от бабушкиных соседей о безнаказанных грабежах и бесчинствах, но оказалась не готова к этому.

— Не смущаеть, — хмыкнул верзила. — Хороните себе, кто ж вам мешаеть? Золотишко-то давай, жду…

— Что ж творите-то, окаянные! — взвилась Саввишна, появившись из холодной с двумя длинными полотенцами (гроб опускать) и не понимая, что происходит. — Посуду не трожь! — вскрикнула она. — Посуда-то парадная, для обеда!

Верзила легонько отодвинул ключницу, толкнул к столу. Маруся тоненько-завыла, прижимая к себе младенца. Саввишна ухватилась за обеденный стол, удивленно обернулась на грабителей, взглянула на гроб, где лежала безразличная к разграблению собственного дома, некогда столь грозная хозяйка. Всхлипнула ключница и запричитала.

— Не стыдно так со старой женщиной? — не сдержалась Ася. — Забирайте, что найдете, и уходите. Золота у нас нет — хозяйка все пожертвовала на нужды военного госпиталя, что тут размещался.

— Ну, выносите, выносите покойничка-то, — поторопил один из грабителей. — Некогда тут с вами…

После похорон они вернулись в разоренное гнездо. Обе горки были пусты. В столовой валялись осколки синего с позолотой сливочника из того самого сервиза, который всегда стоял на чайном столе Софьи Аркадьевны. Увидев эти осколки, Ася опустилась на пол и заплакала горько, безутешно. Вместе с сервизом николаевского фарфора пропали ее мечты о красивом доме. В один день она потеряла только что обретенную бабушку и дом, о котором грезила всегда. Оставаться здесь было опасно. Нужно было что-то решать.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?