Этому в школе не учат - Сергей Зверев

Кургана охватило нервно-приподнятое настроение. С одной стороны — впереди риск, дыхание смерти в затылок. С другой — там же и долгожданные перемены. Видимо, немцам надоело получать удары, терять позиции, отступать. Свершилось то, о чем мечтал Курган — вермахт наконец собрался с силами и теперь покажет, кто на этой войне хозяин. Несомненно, готовится прорыв русских позиций. И немецкая военная машина покатит вперед, опять на Москву и дальше. От этих сладких перспектив кружилась голова.

А начнется все здесь!

Для обеспечения прорыва немцам нужно дезорганизовать русский тыл. А это атака на склады боеприпасов и ГСМ, перерезанные транспортные артерии, для чего район Синеречья подходит прекрасно. Вот та великая роль, которая отведена отряду Кургана и «львам».

Ну что же, аэродром для приема диверсионной группы подготовлен. Лесорубы расчистили участок леса, сделали пригодную посадочную полосу, скрытую от посторонних глаз. И получили за это щедрую плату — смерть, избавившую их бесполезные тела от дальнейших мучений на этой планете. И послезавтра Курган встретит посланцев из-за линии фронта. И тогда пойдет настоящая потеха.

А пока ему предстояло добраться до районного центра Синеречье. Снять информацию с разведывательной группы, отслеживающей перевозки военных грузов по шоссейной дороге, — эти сведения требовали из «Сатурна» все для той же широкомасштабной диверсии — теперь это было очевидно. Ну а заодно надо дать указания на время «Ч».

Впереди горячая работа. Курган был уверен, что при активных боестолкновениях его отряда, да и «львов», надолго не хватит. Большевики их быстро перемелют. Но это его не смущало. Дело того стоило. Сам он выживет при любом раскладе. Он всегда выживал. И ничто не помешает ему пожать сладкие плоды своего триумфа, когда русские побегут, оставляя с такой кровью занятые ими города…

Курган со своими людьми через лес добрался до основной «лежки» отряда — углубленного в землю, тщательно замаскированного бетонного бункера. Несколько таких убежищ немцы построили в лесах руками специальных команд военнопленных, которых потом ликвидировали.

Об этом месте мало кто знал даже из близких подчиненных Кургана. Потому что здесь была одна из главных составляющих их агентурно-боевой системы — рация и радист. А также склад с оружием, боеприпасами, медикаментами и продуктами.

А еще в бункере витало ощущение надежности и безопасности. Курган всегда с неохотой покидал эти стены. Но теперь его гнал вперед азарт предстоящей большой схватки. Здесь ему уже не отсидеться. Труба зовет гвардию абвера в бой!

— Мне пора, — сказал Курган радисту, поднимаясь со скамейки. — Дадим красным прикурить.

— Свояк обещал в духе вождей индейских племен притащить новые скальпы русских, — усмехнулся радист.

— Надеюсь, не буквально, — хмыкнул в ответ Курган.

Да, не буквально. За скальпы вполне сойдут офицерские удостоверения и красноармейские книжки. А их Свояк немало принес в этот бункер. Надо будет отослать трофеи за линию тем же самолетом, который привезет в своем чреве «львов».

— Пост НКВД Белоруссии. Проверка режима передвижения. Предъявите, пожалуйста, документы, — четко откозырял крупный, похожий на кабанчика сержант в форме НКВД, приблизившись к машине.

На грунтовой дороге стоял мотоцикл, преграждавший дорогу. Позади сержанта маячили трое бойцов в обычной армейской форме с автоматами ППШ.

Я приспустил стекло, погладил руль и возмутился:

— Сколько можно проверять? Проверяют и проверяют. Полковника из штаба фронта везу. Полковника! А ты сержант!

— Твое дело баранку крутить. Полковника дело — командовать. А мое — проверять.

— Товарищ выполняет свои обязанности. — Капитан Трофимов с переднего сиденья справа от меня протянул документы.

Выглядел атлет Андрей Трофимов хотя и молодо, но солидно, и полковничья форма ему шла. Молодых полковников в Красной армии немало. Война щедро сыплет на кителя ордена и звезды — тем, кому не досталась шальная пуля.

На заднем сиденье, зевая, озирал происходящее коренастый и серьезный лейтенант Русов из армейского СМЕРШа — сейчас на нем были майорские погоны.

Сержант НКВД внимательно посмотрел документы:

— Выйдите из машины. Нам нужно досмотреть салон.

— Почему? — недовольно осведомился Трофимов.

— В лесах бесчинствует диверсионная группа абвера. Досматриваем весь транспорт.

— Нет, эта машина штаба фронта досмотру не подлежит! — резко бросил Трофимов. — Можете сообщить о нас наверх, если у вас есть связь.

— Сообщим, — широко улыбнулся сержант.

Он сделал шаг назад. И дал отмашку взмахом руки.

В этот же момент на лобовое стекло передо мной налипли прозрачные паучки — это следы от пуль. Оглушительно загрохотали автоматные очереди.

Бронированное стекло выдержало.

А дальше — звук распахиваемых дверей. Трофимов и Русов вывалились из салона, стреляя в движении из компактных автоматов Судаева.

Один из нападавших на нас тут же ткнулся носом в траву. Другой не надолго пережил товарища — автоматная очередь вспорола ему живот. Третий бандит оказался шустрее всех — успел отпрыгнуть в сторону, упал на землю, дал очередь. И тоже затих, нафаршированный пулями.

А мне достался тот самый лжесержант НКВД. Его автомат так и висел на плече. С самого начала он решил не принимать участия в схватке, а подождать, пока его подельники сделают из машины сито. Расслабился. Не успел включиться в бой. Это его и спасло.

Я не стал стрелять, а, пихнув плечом дверь, прыгнул вперед, под ноги противнику, свалил его на землю. Ударил кулаком по голове, выбив на миг дух. Заломил руки и защелкнул наручники.

Уф-ф, одного взяли…

Комбинация наша увенчалась полным успехом. Мы приблизительно просчитали, где работают диверсанты, где у них могут быть информаторы. И начали колесить по дорогам на черном «Мерседесе», привлекая внимание противника. Враги клюнули. Не знали, что машина с сюрпризом.

Этот «Мерседес» наши войска взяли в качестве трофея на Украине. Он являлся машиной-ловушкой, которую немцы использовали для борьбы с партизанскими засадами. Бронированное днище выдерживало взрыв гранаты, а стекла с синеватым отливом держали пистолетные и автоматные пули.

Русов и Трофимов поднаторели в скоротечных огневых контактах. Так что, когда машина выдержала первые очереди, они успешно уложили растерявшихся диверсантов. Ну и я постарался.

Меня отговаривали от участия в операции — мол, староват для подобных танцев с хлопушками. Ничего не староват, если единственного живого языка взял именно я. Горжусь и не стесняюсь этого!

Мы заняли позиции, прислушиваясь к лесу. Там могли оставаться другие бандиты — вот-вот ударят по нам из всех стволов…