Скрытая ярость - Джулия Гарвуд

– Увидим. Ты в курсе, что Дилан у меня?

– Да, Джордан что-то говорила о твоих небольших затруднениях.

Отлично сказано!

Они еще немного поговорили, но так как шум душа продолжался, а язык у Кейт едва шевелился, она попрощалась, пообещав передать Дилану насчет Майкла. Тот же обещал сказать Джордан, что Кейт звонила.

Стоило прервать звонок, как в ванной наступила тишина, а вскоре появился и Дилан. Он был в одних шортах и с мокрыми волосами, что не помешало ему отправиться в обход дома и на контроль постов. Кейт подумала, что осторожность уже переходит у него в манию.

Он не возвращался так долго, что она впала в сонное оцепенение. Заснуть по-настоящему мешали мысли о завтрашнем дне, о будущем и о том, кто все-таки пытается ее убить.

Наверняка это кто-то из братьев Маккена, или даже все они сговорились против нее. Вместе с Ванессой, которая только притворяется добренькой. Для того и заманивает ее в дом, чтобы там прикончить. Почему бы и нет?

Кейт ворочалась с боку на бок целую вечность, напрягая слух, чтобы понять, устроился ли уже Дилан на ночь. Когда он наконец соизволил подняться наверх, гадать на этот счет не пришлось – он вошел в спальню Кейт, как в свою, сбросил шорты и, не спрашивая разрешения, улегся рядом. Такая самоуверенность и злила, и восхищала.

– Спишь, Растрепа?

– Спишь! – хмыкнула она. – Как я могу спать, если вся на нервах?

– Тем лучше.

Дилан привлек ее к себе, просунул руку под волосы и начал ласково, щекотно поглаживать шею, отчего кожа вмиг пошла сладкими мурашками.

– Почему это так приятно? – вырвалось у Кейт.

– Видишь, даже лучше, когда нервы обострены.

Он говорил еще что-то, может быть, даже важное, но в памяти не отложилось ничего. Как обычно в момент их близости, плоть полностью возобладала надо всем остальным.

В эту ночь все было чуточку иначе, более пылким и неистовым, и когда они наконец насытились друг другом, Дилан не выпустил Кейт из объятий. Он лежал, покоя подбородок у нее на макушке, и время от времени касался волос губами.

Наверное, ему было очень хорошо, а вот ей уже нет – как только дурман рассеялся, навалилась привычная тоска. Если не можешь высказать то, что на сердце, чего стоит страсть? Молчать было невыносимо, высказаться невозможно, потому что слово «люблю» заставляет бабника быстренько исчезнуть с горизонта. Для таких нет ничего страшнее, чем постоянство, которое предполагается в любви.

Быть с Диланом всегда до конца дней... Боже, как она этого хотела, как об этом мечтала! Вот взять и сказать все, и пусть, если хочет, хватается за сердце.

Эта мысль заставила Кейт улыбнуться.

– Послушай, – Дилан разжал объятия и повернулся на спину, – я что-то не понял насчет ссуды. Зачем она тебе? Или это была шутка?

– Никаких шуток. Мне придется взять ссуду, чтобы расплатиться с мамиными долгами. Временная, но необходимая мера.

– Думаешь, тебе потребуется год, чтобы вступить в права наследования? Как только подпишешь бумаги, станешь миллионершей.

– Ненадолго, – отмахнулась Кейт. – Раз уж дом, имущество и фирма заложены, мне нечем поручиться за ссуду. Вот я и поручусь наследством. Что ты так смотришь? Другого пути нет.

– По-моему, ты переутомилась, – сказал Дилан и зевнул.

– Давай спать.

Судя по тому, что она провалилась в сон почти мгновенно, речь как раз шла о крайнем переутомлении. Дилан тоже устал, да и плечо сильно ныло, но уснуть сразу не получилось, как он ни пытался очистить сознание от мыслей, которые назойливо крутились вокруг завтрашнего дня и всего того, что предстоит сделать, чтобы обеспечить наибольшую безопасность. Пунктов было бесчисленное множество, и каждый мог пойти наперекосяк.

Проснувшись утром, Кейт не ощутила благотворного влияния сна. Чтобы отдохнуть по-настоящему, требовалось душевное спокойствие, а до этого было далеко. Впереди лежал день, столь же долгий и даже более напряженный, чем накануне. Оставалось надеяться, что никто из братьев Маккена не почтит встречу своим присутствием. Хотя желать человеку долгой и продолжительной болезни казалось постыдным, втайне она хотела для Брайса именно этого. И это было еще наименьшее из зол. Страшно было представить, что могут учудить Роджер или Эван. После всех испытаний последнего времени Кейт не чувствовала в себе сил на новую конфронтацию. Возьмись они снова поносить мать, что тогда? Наверное, останется заткнуть уши и бежать без оглядки.

Открыв глаза, она не обнаружила рядом Дилана. Он был внизу и уже с кем-то разговаривал на кухне. Определить, чей голос, не удалось.

Взглянув на часы, Кейт с изумлением увидела, что уже девять. Никогда она не спала до такого времени. Уже напрягшись для прыжка из постели, она вдруг пожала плечами и расслабилась. Куда спешить? Кроме встречи в конторе, других дел нет, а рандеву назначено на семь вечера. Раньше, чем после обеда, выезжать нет смысла, хотя бы потому, что Андерсон Смит вернется с похорон только часов в пять.

Кстати, о похоронах. Из каких-то ему одному известных соображений Комптон Маккена назначил собственные похороны ровно на два часа дня. Само собой, он подробно оговорил все до мельчайших деталей, не забыл и имена тех, чей панегирик должен прозвучать над гробом. Невольно думалось, что сами панегирики приготовлены им заранее, с тем чтобы их потом раздали указанным лицам.

И принимая душ, и одеваясь, Кейт не переставала думать о полоумном старике, с которым по капризу судьбы находилась в кровном родстве.

На случай, если ночевать снова придется где-то еще, она собрала чемоданчик, оставила его в прихожей и прошла на кухню.

– Доброе утро, Дилан.

– Привет, Кейт.

Этот аккуратист мыл посуду. Поздоровавшись, он перебросил полотенце через плечо и подошел поцеловать ее – не формально чмокнуть в щечку или приложиться губами ко лбу, а поцеловать в полном смысле этого слова. Кейт почувствовала, что заливается краской.

Словно ощутив это, Дилан ее отстранил, полюбовался на пылающие щеки и поцеловал снова, на этот раз и вовсе против всех ожиданий. Затем он мягко принудил ее сесть.

– Что желаешь на завтрак?

– Тост с чем-нибудь удобоваримым. С кем ты тут беседовал? Мне показалось, это был шеф Драммонд.

– Он самый. Тебе, конечно, тост из хлеба с отрубями?

– Конечно. Я сама поджарю.

– Вот еще!

Вопросами насчет сока он вообще не затруднился, просто налил полный стакан апельсинового и поставил перед Кейт.

– Вот тебе тост с сыром. Ешь, нам скоро выезжать.

Он стоял, привалившись к разделочному столу, скрестив руки на груди – абсолютно неотразимый, так что Кейт вдруг поняла, что не сможет проглотить ни крошки из предложенного завтрака.