Забытые герои Монпарнаса. Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители - Алек Эпштейн

В 1958 году Вальдемар Жорж написал статью для каталога выставки Давида Гарфинкеля в этой галерее. Отметив, что этого художника «привлекает лишь мир чувственных, живых образов», что «сюжет сам по себе для него — не более чем повод для самовыражения, для самостоятельного поиска», критик писал:

В живописи Гарфинкеля, этого скромного мечтателя, есть две противоположные стороны. С одной стороны, часть его картин — это светлые и прозрачные композиции, дышащие уютом и спокойствием. Это натюрморты с рыбами в сверкающей чешуе, букеты роз в вазах, прозрачные силуэты девушек в ярких платьях, напоминающие алжирских красавиц Эжена Делакруа. Цель этих работ — доставить удовольствие зрителю, поделиться с ним радостью бытия. Но наряду этим в творчестве Гарфинкеля есть и работы, полные драматического накала, которые резко контрастируют с этой яркой палитрой, с этими стихами в прозе, с этими красочными аккордами — его. Их острота и глубоко пронзительная выразительность, которую воплощает художник, вышедший изначально из импрессионистской традиции, проявляются здесь со всей силой романтического и даже почти апокалиптического экспрессионизма418.

В 1955 году редактор журнала L’Arche [«Ковчег»] Мишель Саломон (Michel Salomon) предложил ему написать статью о «развитии de l’École juive de Paris [еврейской Парижской школы] после 1945 года»419. Вальдемар Жорж принял это предложение, но статья оказалась достаточно большой — и была выпущена поэтому в 1959 году в виде отдельной брошюры. Издателем этой монографии выступил Всемирный еврейский конгресс.

В этой работе Вальдемар Жорж, начав с упоминания еврейского происхождения одного из ведущих импрессионистов Яакова Авраама Камиля Писсарро (Jacob Abraham Camille Pissarro, 1830–1903), обозначил широкую панораму еврейского присутствия во французском изобразительном искусстве, включив в свой обзор как художников к тому времени скончавшихся (Амедео Модильяни, Хаима Сутина, Жюля Паскина и других), так и продолжавших работать, причем не только уже знаменитых Марка Шагала и Яакова (Жака) Липшица, но и людей намного менее известных, например уроженца Алжира Жана-Мишеля Атлана (Jean-Michel Atlan, 1913–1960) и уроженца Галиции Пинхаса Бурштейна (Pinchas Burstein, 1927–1977), в отроческие годы бывшего заключенным лагеря уничтожения Освенцим, где ему удалось выжить, затем на протяжении двух лет находившегося в одном из лагерей для перемещенных лиц в Германии, в 1947 году иммигрировавшего в Палестину/Эрец-Исраэль, а в 1950 году — в Париж420; уже после выхода монографии Вальдемара Жоржа, в 1962 году, он иммигрировал еще раз, на этот раз — в США, где взял себе псевдоним Maryan S. Maryan.

Ил. 84. Обложка книги Вальдемара Жоржа «Еврейские художники Парижской школы». Waldemar George. Les artistes juifs et l’École de Paris (Éditions du Congrès juif mondial, 1959)

В том же 1959 году Вальдемар Жорж написал вводную статью к каталогу ретроспективной выставки Пинхуса Кременя в галерее Дюран-Рюэль (Galerie Durand-Ruel), где было представлено шестьдесят пять работ художника, назвав его скромным человеком и грандиозным живописцем421.

Со всеми этими художниками Вальдемар Жорж был знаком лично, причем с некоторыми — на протяжении многих десятилетий: так, их общение с Марком Шагалом началось в ходе выставки художника в галерее Ходебер (Galerie Hodebert) еще в 1925 году.

В послевоенные годы художники «еврейского Монпарнаса» переживали ренессанс. Вначале возникла Ассоциация еврейских художников Франции (GAJEF), а в 1949 году была создана APSJF — Association des artistes, peintres et sculpteurs juifs de France [Ассоциация еврейских художников и скульпторов Франции], которая в 1957–1961 годах издавала свой ежегодник — Nos artistes [«Наши художники»]; показательно, что выходил он на французском и на языке идиш. Редактировали этот журнал уроженец города Слуцк на Волыни Мишель Адлен (Michel Adlen, 1898–1980), уроженец местечка Слупцы на территории русской Польши Борис Самуилович Борвин-Френкель (Boris Borvin Frenkel, 1894–1984) и уроженец галицийского города Станиславов, входившего тогда в состав Австро-Венгрии, Артур Кольник (Arthur Kolnik, 1890–1971); к сожалению, ни один из них не стал по-настоящему известным художником. Первый номер этого издания вышел в декабре 1957 года, второй — в апреле 1958 года, третий — в январе 1959 года, четвертый — в феврале 1960 года, пятый, оказавшийся последним, — в июле 1961 года.

Художественные выставки устраивались Еврейским общественно-культурным центром (Centre cultures auprès des organisations populaires juives) и другими национальными институциями, а также галереями, среди которых выделялась возобновившая свою деятельность после войны галерея Кати Гранофф. В 1968 году именно в этой галерее прошла одна из последних обзорных выставок, посвященная еврейским художникам «Парижской школы». Выставка эта была благотворительной, доходы от нее направлялись на развитие больниц и медицинских исследований в Израиле. На приглашение принять участие в этой выставке откликнулись Анри Хайден, Давид Гарфинкель, Исаак Добринский, Пинхус Кремень, Михаил Кикоин и другие422.

В 1953 году Вальдемар Жорж получил почетное звание кавалера ордена Почетного легиона — это было явным свидетельством того, что республиканская Франция ценит и уважает его. Доказывать кому бы то ни было свою национально-гражданскую лояльность было уже незачем. Уход от иудаизма, закончившийся крещением, был не вынужденным, а добровольным выбором Вальдемара Жоржа в последнее десятилетие его жизни. Небольшая книга о художниках еврейского происхождения во французском искусстве подвела черту под самым еврейским по мироощущению и творческой тематике десятилетием в его биографии. Последние книги Вальдемара Жоржа, написанные в 1960-е годы, были посвящены скульптурам Аристида Майоля (Aristide Maillol, 1861–1944) и Андре Аббала (André Abbal, 1876–1953), графике Жан-Огюста Доминика Энгра (Jean-Auguste-Dominique Ingres, 1780–1867), живописи Жоржа Руо и бельгийского художника-сюрреалиста Марселя Дельмота (Marcel Delmotte, 1901–1984)423, но не произведениям живописцев и скульпторов еврейского происхождения.

В эти годы Вальдемар Жорж с интересом слушал проповеди доминиканского священника Раймона Регаме (Raymond Régamey, 1900–1996) в парижской церкви Сен-Жермен-де-Пре, с которым очень сблизился в последние годы жизни. Судя по всему, при посредстве отца Регаме примерно в декабре 1967 года он принял крещение. Именно Раймону Регаме была посвящена одна из последних книг Вальдемара Жоржа, опубликованная осенью 1968 года под заголовком «Затравленное искусство»424. 27 октября 1970 года Вальдемара Жоржа не стало.

ГЛАВА 14

НАСЛЕДИЕ ХУДОЖНИКОВ «ЕВРЕЙСКОГО МОНПАРНАСА» В ЕВРЕЙСКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Жившие и работавшие в Париже между двумя мировыми войнами художники, многие из которых — еврейского происхождения, признаны сегодня как одно из крупнейших художественных явлений в истории искусства XX века. Как было показано в предыдущих главах, в большинстве своем эти художники родились за «чертой оседлости» в Российской империи, а некоторые из них или родились в Палестине/Эрец-Исраэль (как Иосиф Константиновский и Моше Кастель), или жили там до отъезда в Париж (как Хана Орлова и Файбиш-Шрага Царфин). Некоторые из них в своем творчестве неоднократно обращались к еврейским национальным темам и сюжетам (чаще других это делали Марк Шагал и Мане-Кац, но не только они) и неоднократно бывали в подмандатной Палестине и в Государстве Израиль. Несмотря на нацистские законы, вступившие в силу после оккупации Франции, из-за которых эти художники были вынуждены покинуть Париж, практически никто из них, кроме вернувшегося на родину Моше Кастеля, не связал свою жизнь с сионизмом, а позднее — с Государством Израиль. Существенно повлияв на искусство в Эрец-Исраэль 1930–1940-х годов, художники «Парижской школы» позднее практически не оказывали влияния ни на развитие живописи и скульптуры в Израиле, ни на развитие музеев в стране.