Призрак черного озера - Наталья Александрова

Вера задумчиво оглядела рабочий стол журналистки.

Рядом с монитором, где многие держат фотографии любимых детей, стояла изящная металлическая рамочка со снимком замечательно красивой собаки.

— Ну, не совсем одна, судя по этой фотографии… — проговорила Вера.

— Ну да, конечно, у меня есть Вики! — произнеся это имя, журналистка оживилась. — Вики — красавица! Золотистый ретривер! Но не думаете же вы, что это она взяла мое удостоверение…

— Нет, конечно! — Матвей усмехнулся. — А Вики… она не скучает, если вы целый день на работе?

— Да, раньше она очень скучала, — сообщила Ольга доверительно. — Но потом, слава богу, появилась Лена…

— Лена? — Матвей сделал стойку, как почуявшая свежий след собака. — Кто такая Лена?

— Это мое спасение! Она профессиональный кинолог, то есть специалист по собакам…

— Я знаю, кто такой кинолог.

— Вики с ней очень сдружилась, и теперь у меня сердце спокойно! Самое главное — Лена очень порядочный человек, я могу дать ей ключ от квартиры, и она приезжает, чтобы погулять с Вики… вот, кстати, — Ольга взглянула на часы, — сейчас она как раз должна приехать…

— Знаете что? — Матвей наклонился и понизил голос. — Мы с вами сейчас съездим к вам домой, чтобы взглянуть на эту Лену…

— Вы думаете, что она… да нет, не может быть! — Ольга махнула рукой и ненатурально засмеялась. — Это невозможно!

— Во всяком случае, она легко могла взять ваше удостоверение.

— Но у меня очень много работы, — журналистка жалобно посмотрела на экран монитора. — Мы завтра должны сдать номер, а я еще не закончила обработку интервью с известным визажистом…

— Кажется, вы не поняли! — Матвей добавил в голос металла. — Убили человека, и вы — главный подозреваемый!

— Ой! — Ольга схватилась за голову. — Ладно, поехали!

Через полчаса Матвей остановил машину возле нарядного нового дома неподалеку от Черной речки. Матвей заглушил мотор и открыл дверцу.

— Ой, вот же они! — Ольга выскочила из машины и замахала руками.

Неподалеку, по другой стороне улицы, шла худощавая молодая женщина в темной куртке с капюшоном. Рядом с ней бежала крупная собака с шелковистой шерстью светло-рыжего оттенка. В ней имелось едва уловимое сходство с Ольгой Зипуновой.

— Ольга, стойте! — прошипел Матвей, но журналистка уже припустила по улице.

Тогда Матвей согнулся в три погибели на переднем сиденье машины, чтобы его не было видно со стороны, и знаками велел Вере сделать то же самое.

Ольга подбежала к женщине с собакой и что-то начала говорить. Незнакомка шагнула было к ней, но ретривер неожиданно метнулся, встав между ней и хозяйкой. Тогда незнакомка резко развернулась и быстро зашагала прочь по улице.

— Это она! — уверенно проговорила Вера, увидев гибкие, кошачьи движения «кинолога». — Точно, это она!

— Ясненько! — Матвей дал Лене (вряд ли это было ее настоящее имя) немного отдалиться, затем включил зажигание и медленно поехал следом за ней.

Она всегда любила собак и ненавидела людей.

В отличие от людей, собаки никогда ее не предавали, не использовали, не плевали ей в душу.

Первую собаку она завела, когда ей исполнилось десять. Это была Джеська, симпатичная дворняжка, преданная и тихая собачонка. Мать не слишком возражала — матери вообще ни до чего не было дела, она все силы и все свободное время тратила на то, чтобы устроить свою незадавшуюся личную жизнь.

Когда ей исполнилось тринадцать лет, мать наконец нашла себе нового мужа: толстого наглого мужика, от которого вечно несло чесноком и потом. Едва появившись в их доме, он уставился на тринадцатилетнюю девчонку липким наглым взглядом, а оставшись с ней наедине, полез под юбку.

Она попыталась жаловаться матери, но та ей не поверила и только как следует отлупила. А может быть, и поверила, но не захотела рисковать своим хрупким семейным счастьем.

В ответ жирный козел, ее новый «папочка», отомстил, ударив по самому больному.

Когда она была в школе, он отвез Джеську на другой конец города и выпустил на стройплощадке.

Она долго искала свою собаку, но нашла только изуродованный труп, раздавленный гусеницами экскаватора.

Тогда она сбежала из дома.

Ее никто особенно не искал. Мать, наверное, вздохнула с облегчением.

Ей пришлось пережить много такого, о чем не имеют представления люди, живущие обычной, размеренной и относительно безопасной человеческой жизнью. Она прибивалась к подростковым шайкам и вполне взрослым бандам, ее продавали и покупали за жалкие гроши, обменивали на дозу наркотиков и выбрасывали за ненадобностью из мчащейся на полном ходу машины. Она много раз видела смерть и много раз наблюдала ситуации, которые гораздо хуже смерти.

Между делом она потеряла веру в людей, детскую наивность и собственное имя.

Никто из новых знакомых не утруждался называть ее по имени, а вскоре она и сама забыла, как ее когда-то звали, отзываясь на любое имя или кличку, как бездомная собака.

Чудом она выжила, а то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Она стала очень сильной.

Наконец однажды ей повезло: она встретила дядю Колю.

Так его все называли — дядя Коля, и он охотно отзывался на это имя. Как его звали на самом деле, никто не знал. Да это никого особенно и не интересовало.

С виду дядя Коля был самым обычным бомжом. Его никто не воспринимал всерьез, никому и в голову не могло прийти, что этот грязный, опустившийся, заросший клочковатой бородой мужик неопределенного возраста — один из лучших киллеров в городе.

Она ему сразу приглянулась своим жестким, пустым, безразличным взглядом, своим бесстрашием, а больше всего тем, что она, как и он сам, ненавидела людей.

Дядя Коля взял ее в ученики.

Он научил ее всему — незаметно подбираться к жертве или часами караулить ее, справляться в одиночку с двумя, а то и тремя здоровыми мужиками, а самое главное — скрываться после выполнения. Он много раз повторял, чтобы она как следует запомнила: скрыться после выполнения гораздо труднее, чем выполнить.

Выполнением он называл заказное убийство.

Дядя Коля научил ее десяткам способов лишить человека жизни, показал, как можно зарезать, задушить, сбросить с высоты, толкнуть под поезд метро или под пригородную электричку, утопить в собственной ванне или отравить, не оставив следов.

Не любил он только огнестрельного оружия. Он считал его слишком шумным, слишком заметным, слишком запоминающимся и часто повторял, что если ты не можешь убить голыми руками — тебе не поможет никакое самое современное оружие.

Дядя Коля брал за заказы недорого, меньше конкурентов — сама работа доставляла ему удовольствие, а потребности у него были очень скромными.