Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

Вины он своей не понимает! – возмущённо продолжал наставник. – Это де-ся-ток. Он или возвращается почти весь, или его хоронят почти весь. Ты Яшкин десяток видал? Что тебя привёз? Всегда вместе. А Кузькиных оболтусов? Учудить и почище тебя могут. Но и они вместе. Это ты гонцов в Ратном в деле не видел. Они тоже вместе. Только ты один позади строя всё ходишь да вины своей не видишь. Надо же, свалился тут нам на голову. Нет в этом деле победы, ни у тебя, ни у Семёна, а стало быть, и делить нечего. Ясно тебе?

– Ясно, – ответил Тимка и, подумав, добавил: – Но кому оставаться, ведь Семён решает, не я?

– Правильный вопрос, – ухмыльнулся Тит. – А оставит он кого? Правильно, чужого. Вот теперь бери и считай.

– Ну да, – мальчишка скривился. – Вот теперь точно ясно.

Филимон ухмыльнулся.

– Ну, ясно так ясно. Что у тебя с работой? – внезапно перевел он тему разговора.

– Первая работа, что дядька Андрей дал, в рисунке готова. Если настав… – споткнулся на полуслове Тимка, – …если тётка Арина рисунок одобрит, то можно начинать камни пилить.

– Что пилить? – удивилась Анна.

– Камни. Со старого браслета бирюза. Её там много наляпано, а виду никакого, потому что камень формы не имеет. Как нашли, так и поставили, разве что блеск навели.

– И что ты хочешь сделать? – осторожно поинтересовалась Арина.

– Там четыре больших камня и россыпь ещё. Большие распилить так, чтоб получилось восемь, тоже больших, но поплоще. Один пойдет на перстень. Ещё два на серьги. Ещё один на зарукавье. Остальные четыре пойдут на ожерелье, только обточить их надо. Там получится один слёзкой, один круглый, ещё два лепестками. А мелочь пуговками обточить и осыпью вставить… – Кузнечик пожал плечами. – Вроде красиво всё ложится.

– Чем-чем мелкие обтачивать будешь? – заинтересовалась Анна.

– Э-э… Скорее, как. Пуговками. Пуговицами то есть, – пояснил он. – Форма такая, как у монетки, только не плоская, а выпуклая немного. А пуговицы – как на одёжку нашивают, ну знаете, если на ворот на пуговку петля накидывается, то ворот не расстёгивается.

– Пуговки, значит, – задумалась Анна. – Вот что, подойдёшь ко мне сразу после ужина, я тебя с Софьей познакомлю. Вот ей про пуговки и расскажешь. И про узоры для вышивки, если знаешь.

– Подойду, – с достоинством кивнул Кузнечик.

– А как ты камни пилить собираешься? – поинтересовался Тит. – Долго, небось?

– Диском да наждаком, – отмахнулся Тимофей. – Кость на прицел так и пилили. Бирюза помягче будет. За день порежем. Шлифовать дольше – дня три, может, четыре. Ещё проволоку приготовить, дня два, наверное. Ещё пару дней на сборку. За восемь дней должен управиться.

– Так быстро? – удивилась Анна.

– Так медленно, – не согласился Тимка. – Деда с папкой за три дня делают.

– А остальная работа? – поинтересовалась Арина. – Что у тебя ещё?

– Прицел надо нормально закрепить. Ещё, наверное, придётся делать, Лёньке и Алёхе так точно… – Тимофей с сомнением поглядел на Филимона. – Младшему десятку тоже, скорей всего. Им наказание такое определили, что без подгонки частей у самострела и без прицела не справятся, наверное. Значит, придут?

– От вас зависит, придут или нет, – пробурчал Филимон. – Что ещё?

– Змеи на стрельбу. Прицелы почти целиком Алексей делать умеет. Складские делают змеев, за ними папка Макар приглядывает. Две штуки готовы уже, сегодня склеят и сушить до утра. Раскрашивать их как надо? Под мишень?

– С пятаком и языком? – заржал Тит. – Нет, не надо, оставь как есть.

– Херувимов изобразить сможешь? – задумчиво поинтересовалась Анна. – На праздник какой запустить или вот Младшую стражу встретить, когда вернутся?

– Тогда больших надо! – у Тимки загорелись глаза, но, перехватив взгляд Прокопа, он деловито спросил: – Пузыря побольше можно?

– Принесёте и покажете, сколько надо, – мигом просёк смысл вопроса Филимон. – Дай вам волю, всё вынесете.

«Надо же, быстро учится наставник. В слободе под это “можно” мы полсклада и вынесли, пока дед прочухал».

– Ещё что-то? – поинтересовалась Анна.

– Кузню прибрали, ножи уже Лёнька с Алёхой точат. – Тимофей задумался. – Всё вроде.

– Хорошо. Как завершишь работу для крёстной, всю остальную раскидаешь по тем, кто может её сделать. А тебе будет три большие работы, за которые отвечать лично тебе.

Тимка подозрительно посмотрел на Филимона. Что-то ему подсказывало, что вольница прямо сейчас и закончится. И хорошо если интересную работу дадут, а то опять придумают маршировать строем.

– Первая твоя работа… – Филимон пожевал губами. – Гонец от Младшей стражи прибыл. Досталось им крепко под Пинском. Раненых много и покалеченных немало. Вот об увечных и речь. Отвоевались они. Хорошо, если выживут, а иные и жить не захотят. По молодости-то увечье страшно воспринимается. Вот хотя бы Андрея взять… К-хм… Возьмёшься за них? – упёрся в Тимку взглядом старый наставник. – Научишь? Делу, ремеслу, чтоб и думать не могли, что жизнь закончилась.

Все взгляды скрестились на Кузнечике.

– А они захотят? – Тимкин взгляд оторвался наконец от беспрерывно крестящейся и что-то шепчущей мамы Верки. – Я научу, только если они захотят. Любава про папку Макара такие страсти рассказывала, говорила, и впрямь жить не хотел.

– Захотят, – припечатал Прокоп. – Жить надо. Да и привыкли они слушаться: что скажешь, будут делать. А там, глядишь, ремеслу обучатся, не пропадут. Да и у тебя, я слыхал, интересно, весь лазарет, сказывают, наперегонки твои уроки выполняет. Главное, ты захоти.

Кузнечик коротко кивнул.

– Сделаю.

– Вторая твоя работа – учить грамоте младших.

– А если… – засомневался Тимка.

– У них «если» не будет. Это приказ, и будут сидеть и учиться. Если, конечно у тебя нету никаких «если». Твои берёсты я видел, грамоте и счету обучен. Договор?

Тимка опять кивнул.

– Третья твоя большая работа – это наказы боярыни Анны. Суть, что ты и раньше делал. Серебро мы по сусекам наскребём, но девок в Туров по весне должны достойно отправить. Достоинство рода. Теперь и твоего рода. Договор?

– Договор, – подтвердил Тимка и задумался. – Сам не успею.

– Учи и заставляй делать. А право приказывать… – Филимон обвел глазами присутствующих, дождался согласных кивков, ухмыльнулся на приложившую к груди руки и часто кивающую Верку и продолжил: – Право приказывать мы тебе даём, наставник Тимофей… Данилов? – Верка закивала ещё чаще. – И где надобно, поможем.

– Ну, раз всё решили… – Филимон напоследок завозился на лавке. – Леонид, Алексей, свободны. Ведите наставника в трапезную. И да, арест с Тимофея снят, больно много дел у него. Но если отчебучит чего, наказывать будем, как надо. Всех троих.