Хэллоуин по-русски, или Купе на троих - Валентина Седлова

— Н-не знаю! — Голос Лешки дрожал и срывался не хуже моего собственного…

Величко только нервно передернул плечами.

Глухой, утробный не то рык, не то стон прозвучал над прогалиной, леденя в жилах кровь. Такого голоса не могло, не должно было быть у живого существа! Казалось, он несется отовсюду сразу.

Страх, копошившийся доселе где-то на задворках сознания, обуял меня в полную силу. Я был готов броситься бежать куда глаза глядят, только бы оказаться подальше от монстра, скрывающегося в ночной тьме. Судя по ошалевшим глазам моего друга, он испытывал сходные эмоции. Еще бы чуть-чуть, и мы с Лешкой бросились в разные стороны, как испуганные зайцы — и это был бы конец.

Но, слава Богу, один из нашей троицы голову от страха не потерял. Пока мы с Лешкой не натворили глупостей, Величко сгреб нас за воротники и быстро поволок к кустам, — туда, откуда мы пришли.

Ощущение его сильных рук на моем загривке разорвало липкую паутину ужаса, и ко мне вновь вернулась способность здраво мыслить. Впрочем, единственное, о чем я тогда думал, — это как бы поскорее убраться отсюда подобру-поздорову.

Как мы преодолели кустарник и протоку, я не помню. Уже на другом берегу мы наконец остановились и, не сговариваясь, обернулись, напряженно вглядываясь в черную стену леса. Наши сердца стучали загнанными зверьками, липкий пот стекал по вискам, и одновременно в душе росла уверенность: то, что убило учителя, уже покинуло эту землю и вернется сюда очень нескоро. Если вообще вернется…

— Кажется, Кедров таки накликал Тварь на свою же голову, — хрипло прошептал Лешка. — Помните, в легенде говорилось, что Тварь покарает того, кто нарушит ее покой?

— Так и случилось… Он с лихвой заплатил за свои преступления… — тихо добавил Величко.

Я только молча кивнул, соглашаясь. Говорить мне сейчас не хотелось, да я и не был уверен, что смогу произнести хоть что-то членораздельное — так сдавило от страха горло.

— Пошли отсюда парни. Нам тут больше нечего делать. Да и ребята наверняка волнуются, куда мы пропали. — Величко хлопнул нас по плечам.

И мы отправились назад, туда, где у берега залива светились теплым светом окна поселка. Наконец-то там воцарятся мир и спокойствие…

…Сашка некоторое время завороженно молчала, а затем, с трудом разлепив пересохшие губы, спросила:

— Значит, Тварь из легенды и впрямь существовала?

— Получается, что так, — кивнул Стас. — По крайней мере иного объяснения случившемуся я просто не вижу. Это трудно передать словами, но мы действительно почувствовали, все трое, ее присутствие там, на опушке, где погиб учитель.

— А почему вы решили, что она после этого ушла навсегда и не будет терроризировать поселок?

— Опять же — ничего, кроме ощущения, что она больше сюда не вернется. По крайней мере в этой жизни. Отомстила обидчику и отправилась на заслуженный покой.

— Но где же она обреталась все это время? В кургане?

— Малыш, у меня нет ответа на твой вопрос. Сомневаюсь, что он вообще у кого-нибудь есть. Когда мы вернулись в поселок и рассказали, что случилось в лесу, все жители восприняли это как должное. Ну а что до кургана, то шаман сказал нам, что в самое ближайшее время он будет вновь засыпан по их местным обрядам, а остров опять станет запретным, как в былые времена. Шутить со сверхъестественным никому больше не хотелось, сама понимаешь. Мы ведь даже не знаем, была ли Тварь существом из крови и плоти или неким бестелесным духом. Утром, когда мы с подкреплением вернулись за телом Кедрова, никаких других следов около тела, кроме наших, мы не обнаружили, хотя очень тщательно все обыскали.

— А что сказал батюшка?

— Да ничего в общем-то. Покачал головой, перекрестился да промолвил: «Храни нас от нечистого».

— А как вы начальству своему объяснили, что произошло в тот вечер в лесу?

— Ну а что мы могли? Списали все на нападение дикого зверя, и все.

— Но ведь это неправда!

— Разве? — грустно прищурился Станислав. — Следы когтей и зубов в наличии, ни один коронер не подкопается, поскольку они настоящие. Ну а что до породы неведомого зверя, так мало ли какие медведи-переростки по тамошним лесам бродят? Ну не могли мы, понимаешь, написать в рапортах, что стали свидетелями нападения на преступника некой потусторонней силы, нас бы мигом в психушку на проверку крыши определили! Ну сама посуди: три офицера с горящими глазами в голос доказывают, что едва не стали жертвами страшилища из местной сказки — хороша картинка, не правда ли? И что бы сделала ты на месте нашего начальства, как не решила проверить, все ли у нас в порядке с мозгами?

— Да, пожалуй, — смутилась Сашка. — Но тогда я вот чего никак не соображу: почему Тварь так долго ждала, прежде чем покарать своего обидчика? Ведь больше полугода прошло с той поры, как учитель со своими сообщниками разворошили ее курган!

— Опять же все, что нам остается, — это одни предположения. Может быть, она долго набирала силу, прежде чем смогла наконец-то напасть на главаря шайки. Или никак не могла определиться, кто же именно виноват в том, что нарушил ее покой; наверняка ведь на ее кургане несколько человек поработали, одному просто не под силу такой котлован вырыть! Да и опасно это — в одиночку землепроходца изображать, могло и засыпать ненароком. Ну а когда Кедров остался один, тут уж Тварь заявила о себе, отомстила и ушла. Опять же, может быть, она не хотела ошибиться, а сил у нее было ровно на один удар. Ведь по легенде ее все-таки укокошили и упокоили, значит, вряд ли у нее были те же возможности, что и раньше при жизни, когда она одновременно четыре поселка в страхе держала. Так что гадать можно до посинения, все равно подтвердить или опровергнуть наши догадки некому.

— Слушай, а что с вашим заданием? Ну, с которого все началось, — вспомнила Сашка: — Вам удалось его выполнить в итоге?

— Не совсем. На выполнение задания было брошено параллельно несколько групп, и одна из них успела раньше остальных, так что в райцентре нас уже поджидал приказ возвращаться назад.

— Вы, наверное, рады были?

— Не то слово! — вздохнул Станислав. — Откровенно говоря, не было ни малейшего желания и дальше торчать в этой Богом забытой местности. Погода продолжала портиться с каждым днем, постоянный ветер с моря, дожди — крайне неприятно. Я, когда ту командировку вспоминаю, мне все время пушкинские строки в голову приходят.

— Это какие же?

— Из «Евгения Онегина»: «…там некогда гулял и я, но вреден север для меня…»

— Так это вроде бы о Петербурге написано?

— Да, но согласись, здорово подходит к ситуации!

— Не спорю, — улыбнулась Сашка. — Кстати, не хочешь как-нибудь вернуться в тот поселок?

— Нет, — тут же отозвался Стас. — Не испытываю ни малейшего желания. Слишком уж много неприятных чувств он во мне будит. Да и зачем посещать те места, где тебе когда-то было плохо? Или у нас такая маленькая страна, что уже и податься некуда?