Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

– Все-таки я обожаю мою мамочку! Онанаучила меня читать договоры с конца, обращая внимание на мелкие буквы! Все жепрочее за отсутствием времени можно и пропустить! – внезапно воскликнулон.

– И чего там?

– Тут написано, что в этом салонеулучшают одну часть тела, ухудшая при этом другую, ибо ничто не берется изничего и ничто не исчезает бесследно. Ишь ты, философскую базу подвели! –озвучил Петруччо.

– Как это: улучшают, ухудшая? –тормознул Мошкин.

– Чего тут непонятного? Придешь с кривыминогами – уйдешь с кривыми зубами! Твои же зубы отдадут кому-нибудь третьему,забрав у него взамен волосы или подтянутый живот! – расшифровала Ната.

После этого открытия желающих заглянуть в«Салон красоты» не стало. Снова потянулись дома. Прохожие здесь попадалисьредко, те же, кто встречался, выглядели так нелюдимо, что задать им вопрос огорбуне Лигуле можно было решиться только посмертно.

– Хм… – вдруг сказала Ната. –Занятно! Видели?

Чимоданов и Мошкин приблизились. Вихровастояла у лестницы в полуподвал, над которым белела единственная, скромная доненавязчивости надпись: «Маленький магвазинчик».

– Ну магвазинчик и магвазинчик! Тебе-точто? – не включился Мошкин.

– Как что? Столько навязчивой рекламы,громких обещаний, и вдруг здесь, на этой пафосной улице, где каждый сантиметрпахнет не деньгами – деньжищами, маленький магвазинчик! Разве это нетрогательно? – спросила Ната.

– А что там продают?

– Понятия не имею. Заглянем? В концеконцов должны же мы когда-нибудь начать вынюхивать секреты Лигула? Скорее всеговладельцы этого магвазинчика – прекраснейшие люди! – заметила Ната.

Она толкнула дверь, звякнувшую колокольчиком встиле модного мага Фена ибн Шуя, и вошла. Чимоданов и Мошкин, толкаясь локтямив узком проходе, протиснулись следом. Дверь закрылась, без церемоний хлопнувПетруччо по сутулым лопаткам.

Они оказались в темноте, в огромной гулкойполуподвальной комнате. Над головой угадывался сводчатый потолок. Евгеша поднялруку и, пытаясь коснуться потолка, задел что-то рукой. Что-то закачалось, тонкои жалобно зазвенело. Ноздри защекотал сладострастный запах индийскихблаговоний.

– Ау! – нервно сказала Ната. –Хозяева! Есть тут кто?

Тишина.

– Мне тут не нравится, нет? А вам тут ненравится, нет? – спросил Мошкин.

Ему никто не ответил.

– Открой дверь! Темно же! Зачем ты вообщеее закрыл? – велела Ната Чимоданову.

Она надеялась, что свет, проникающий снаружи,поможет разглядеть хоть что-то. Петруччо послушно попытался нашарить дверь – онбыл уверен, что она окажется сразу за ним – но так и не нашарил. Предположив,что незаметно удалился от нее, он вытянул руку и сделал несколько шагов, однакодвери нигде не было. Пальцы его натолкнулись лишь на что-то железное и безумнохолодное. Он отдернул их, однако ощущение холода в пальцах осталось.

Чимоданов не выдержал.

– Подчеркиваю: вы меня достали! Включитесвет! Дышать темно и воздуха не видно! – сказал он сердито.

Точно услышав его, где-то в глубине магвазиназамерцал огонек. Вначале это была крошечная дрожащая точка, будто кто-то шел кним со свечой. Но нет, это была не свеча. Точка разрослась; у нее появилсярасплывчатый красный обод. В воздухе повис неясный, дрожащий звук, похожий надалекое пение сотен голосов.

Достигнув размера большого мяча, искра лопнулаи распалась на сотни блуждающих огоньков. Сталкиваясь, огни скользили поподвалу, касались светильников, пока те, наконец, разом не вспыхнули.

Они стояли в узком подвале, уходившем вдаль иказавшемся бесконечным. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, на которых безсистемы помещались бронзовые сосуды, скатанные в трубки ковры, ржавые рыцарскиешлемы, узконосые туфли, непарные сапоги громадных размеров, удавки, чучелагрызунов, амбарные замки без ключей и ключи без замков; заварные глиняныечайники, из тех, которые, подкармливая чайного духа, полагается поливать спитымчаем; наконечники стрел, черепа в золотой и серебряной окантовке, банкинеизвестно с чем и крышки непонятно от чего.

Зудука вырвался у Чимоданова и метнулся кполкам. Юному вредителю было где развернуться и что сцапать своей загребущейручонкой. Петруччо попытался перехватить его, да где там! Зудука уже затерялсямежду полок. Выкурить его можно было, только устроив пожар. Оставалосьнадеяться, что среди хлама на стеллажах нет ручных гранат.

– Смахивает на антикварный магазин! –сказала Ната, точно игральные карты, тасуя случайно взятые фотографии.

С желтоватой, плотной бумаги, наклеенной натисненый картон, смотрели лица. На лицах, не по-сегодняшнему спокойных,несуетливо отражалось, что фотография – дело торжественное, неспешное,праздничное. Белые платья, дамы с зонтами, мужчины с тросточками. Внизунаписано: «Фотограф Макс Эйфель. Каменный проспект, в собственном доме».

– Все-таки не пойму, где хозяева. Стоитвсе открытое – бери не хочу! – с беспокойством сказал Чимоданов.

Взяв с полки ржавую саблю, он шарил подстеллажом, стараясь выцарапать Зудуку. Тот хихикал, изредка высовываясь изапуская в Петруччо какой-нибудь бронзовой ложкой.

Ната дернула Чимоданова за локоть. Тотобернулся, по привычке сердито буркнув: «Чего тебе?»

– Ты не чеготебекай! Расчеготебекалсятут! Я не Мошкин! – осадила его Ната. – Смотри туда! Слышишь?

Крайний стеллаж скрипнул. Из примыкавшего кподвалу коридорчика вышли двое – мужчина и женщина. Средних лет. Невысокие.Упитанные. Улыбчивые. Глубинно чем-то похожие. Так бывают похожи брат с сестройили за многие годы совместной жизни сбившие все острые углы и обтершиеся друг одруга, как морская галька, супруги.

– Здравствуйте, Наташа! Здравствуйте,Петр и Евгений! Очень, очень польщены!.. – звучным красивым голосомсказала дама.

– Да, но откуда… наши имена? – отудивления пропуская слова, начала Ната.

– Возможно, когда вы спускались, вызаметили внизу окошко? Там наш кабинет. Не правда ли, мой пингвинчик, там нашегнездышко?

– Да, моя канареечка! – глухим басомотвечал мужчина.

«Телепаты! Влипли!» – с беспокойством подумалаНата.

Хозяйка укоризненно посмотрела на нее.

– Не подумай чего плохого, птичка! Вашисекреты нас совершенно не интересуют! Мы знаем столько чужих секретов, чтосразу все забываем. Не правда ли, ежик?