Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

Бог свидетель, герой из него еще тот, подумал Ротуэлл, но теперь уж ничего не попишешь. Обхватив ее лицо ладонями, он нежно поцеловал ее в губы.

– Сдержу, вот увидишь, – пробормотал он, с трудом заставив себя ненадолго оторваться от ее губ. – Даю тебе слово. Я позабочусь о тебе. Клянусь тебе. Могу даже увезти тебя из Лондона, если хочешь, – спохватился он. – Э-э-э… в Чешир, например. Там у меня поместье.

– А это далеко? – спросила Камилла, когда губы Ротуэлла скользнули по ее щеке.

– В двухстах милях от Лондона, – ответил Ротуэлл. – А если тебе покажется, что это недостаточно далеко, можем уехать на Барбадос.

С ее губ сорвался странный звук – то ли смешок, то ли рыдание, Ротуэлл так и не понял. Впрочем, ему было все равно – низко наклонив голову, он снова поцеловал ее, решив, что в данном случае поцелуй окажется более веским аргументом, чем любые слова.

Он вдруг поймал себя на том, что гордится ею.

С первого взгляда на Камиллу он догадался, что перед ним – женщина, которая не позволит никому распоряжаться своей судьбой. Но теперь, когда он узнал ее, узнал по-настоящему, ему стало понятно, что она выросла такой лишь потому, что, в сущности, тоже была брошенным ребенком. И теперь она ни за что не согласится стать игрушкой в руках мужчины – до тех пор, пока сможет этого избежать.

Теперь она леди Ротуэлл. Значит, он должен сделать все, что в его силах, чтобы защитить ее.

– В твоей ситуации есть и преимущества. Вспомни о них, дорогая, – прошептал он, пальцем приподняв ей подбородок. – Конечно, я понимаю, что этого мало, но у тебя есть я. И Джим-Джим – или… проклятие, как его там?

И тут Камилла наконец рассмеялась – только глаза у нее слегка припухли и покраснели от слез.

– Чин-Чин, – смахнув с кончиков ресниц еще не просохшие слезинки, поправила она. – По-моему, ты поклялся вернуть его леди Твидейл. А вместо этого он спит у тебя в постели и день ото дня толстеет.

Ротуэлл отвел глаза в сторону.

– Никак не могу застать Твидейла дома, – смущенно промямлил он.

Камилла блаженно замерла в его объятиях – лицо ее немного разгладилось, в глазах искрился смех. И в этот момент раздался бой каминных часов.

– Только посмотри, сколько времени! – ахнула Камилла, вскакивая на ноги. – Пора переодеваться к обеду.

Киран, по-прежнему сидя на постели, не сводил с нее глаз.

– А может, не будем? – внезапно охрипшим голосом негромко предложил он. – Если ты и вправду… испытываешь ко мне хоть какие-то чувства… тогда разденься, Камилла. Позволь, я попробую сделать так, чтобы ты забыла о том, что произошло сегодня.

Он все смотрел на нее – и в глазах его была такая нежность, какой ей до сих пор еще не доводилось видеть.

– Запри дверь, Камилла, – велел он. – И ложись в постель. Между прочим, приказываю тебе как муж!

Это был тот единственный приказ, которому она готова была охотно повиноваться. После всех событий этого дня измученная Камилла мечтала только об одном – забыться в его объятиях.

Она заперла дверь на ключ, а потом привалилась к ней спиной, словно для того, чтобы не дать бедам и горестям ворваться в комнату.

Киран пожирал ее глазами. Почувствовав на себе этот жадный взгляд, она слегка вздрогнула, точно он обжигал ее.

Встав у изножья постели, она принялась вытаскивать из прически шпильки.

– Подожди. – Киран схватил ее за руку. – Позволь мне…

Подойдя к ней сзади, он прижался губами к ее шее. Камилла, закрыв глаза, бездумно наслаждалась ощущением, будто ее подхватывает теплая волна.

– Помоги мне забыть, – пробормотала она. – О Киран, помоги мне не думать об этом…

Одну за другой он вытаскивал шпильки, наслаждаясь тем, как тяжелые, шелковистые пряди волос обвиваются вокруг его пальцев. Потом, покончив с этим, прижался губами к ее уху.

– Пойду-ка я предупрежу, что мы не будем ужинать, – пробормотал он, – не то Трэммел еще, чего доброго, примется разыскивать нас по всему дому.

– Хорошо, – кивнула Камилла.

И тут его взгляд упал на собаку.

– Джим! – рявкнул Ротуэлл, ткнув в нее пальцем. – Иди погуляй, старина.

Крохотный спаниель послушно соскочил на пол. Камилла с легкой улыбкой смотрела, как Киран направился к двери, стараясь не наступить на вертевшегося у его ног песика.

К тому времени как он, вернувшись, запер за собой дверь, на Камилле уже не было ничего, кроме чулок и сорочки. Он замер, глядя на нее, и суровое лицо его немного смягчилось.

– Что? – прошептала она. – Что-то не так?

– Ничего, – с чувственной улыбкой пробормотал он, обхватив ее лицо ладонями. – Просто… ты такая красивая. Слишком красивая…

Приподнявшись на цыпочки, Камилла обвила руками его шею.

– Киран, почему ты говоришь…

Поцелуй помешал ей договорить. Губы Кирана были жадными и требовательными. Камилла вглядывалась в его лицо и видела, как в свете угасающего дня в нем проступают растерянность и печаль.

Она не сомневалась, что Киран хочет ее – но при этом упорно старается держаться на расстоянии, словно боится подпустить ее слишком близко. Терзаемый угрызениями совести, он убедил себя, что у него нет будущего. И вот сейчас Камилла взглядом молила его позволить ей стать частью его жизни.

Темные ресницы Ротуэлла, словно в ответ на ее взгляд, затрепетали – повинуясь женскому инстинкту, она подняла руку и осторожно погладила его щеку, кончиком пальца обвела изгиб твердых, чувственных губ.

Ноздри Ротуэлла чуть заметно затрепетали. А потом, словно отвечая на ее молчаливый призыв, он уткнулся лицом в ее ладонь и она услышала его вздох.

– Киран, – прошептала она. – Дорогой…

Ротуэллу казалось, он тонет в ее нежности, в которой не было и намека на навязчивость или соблазн. Его, в свою очередь, переполняла нежность к этой удивительной женщине, смешанная с сожалением о том, что он так бездарно растратил свою жизнь.

Будто во сне, он протянул руку, дотронулся до ее плеча. Пальцы его погладили нежную шею, потом осторожно коснулись крохотной ямки между ключицами, почувствовали, как бьется ее сердце – только для него, вдруг с какой-то безумной надеждой подумал он.

Опустив голову ей на плечо, Ротуэлл прижался губами к горлу Камиллы, чувствуя щекой ее нежное плечо. Когда-то он искренне считал ее холодной… Боже, какой же он был глупец! Она не была холодной – она была сильной, но тогда он этого не понимал. Камилла выжила бы, и не будь его рядом. А вот он… Выжил бы он без нее? Сейчас он уже сильно сомневался в этом. С пугающей ясностью он вдруг понял, что любит ее… любит всей душой, всем сердцем. Он не хотел этой любви – но это случилось помимо его желания. И изменить что-либо было уже не в его силах.