Это всегда была любовь - Никола Хотель

– Но в мюслях нет ничего эротичного, – фыркаю я. – Зачем вообще им нужны стекающие капли воды по упаковке? Это же совершенно неуместно и смешно. Мюсли бы сразу намокли. А этот большой снимок с блаженно закрытыми глазами?

– Ладно, ладно, – соглашается она. – Я не утверждаю, что это хорошая реклама, но понимаю их намерение. – Я слышу в голосе Айви усмешку. – Ты когда-нибудь пробовала эти мюсли? Тебе они понравились?

– Здесь в студии есть несколько упаковок для пробы, выглядят неплохо. Производитель пишет, что в составе есть различные витамины, минералы, необходимые для здоровья. – Я встаю, беру упаковку и высыпаю немного на ладонь.

– Может, тебе дадут одну из упаковок с собой. Какого цвета коробка?

– Разве это так важно? Темно-розовая, ближе к красному, какой-то странный оттенок.

– Что-то мне это напоминает. Сэм рассказывал на днях, – задумчиво говорит она.

– Во Франции есть такой цвет под названием «Cuisse de nymphe émue», что в переводе означает «цвет бедра возбужденной нимфы». – Она смеется. – Я запомнила это, потому что Сэм в последнее время только и делает, что говорит о цветах. Это именно он сказал, что пурпурный цвет по статистике используется гораздо чаще, когда речь заходит о сексуальности. Возможно, только в Европе. Французы еще та публика! В любом случае цветовая схема будет идеально сочетаться с текстом рекламы.

– Не с текстом, а с режиссерской инструкцией о том, как я должна его произносить.

Я ставлю пачку обратно на стол и слышу, как Айви открывает кухонный ящик и звенит столовыми приборами.

– На днях у меня был курс у профессора Уошберна. Речь шла о древних и современных мифах в разных средствах массовой информации, и я поняла, что роль женщин не очень сильно и изменилась за все это время. Очень удручающее открытие на самом деле.

– Да, – тихо рычу я, – если в рекламе снимается парень или участвует в озвучке, он гарантированно будет успешным бизнесменом.

– Я могу предложить отчиму, чтобы ты озвучила рекламный ролик для их компании «Мыло Блейкли». Подыщем настоящую женскую роль. О, можно сделать вообще что-то максимально скромное, возможно, даже мыло без упаковки, как ты любишь. – Айви замолкает на мгновение. – А слоган возьмем, например, такой: «Самые изысканные вещи в жизни не упакованы: улыбка, поцелуй, мыло Блейкли». – На этой фразе подруга хихикает.

– Айви, не делай этого, ладно? – при одной мысли о том, что скажет по этому поводу Ной, мне становится нехорошо. – Работать на компанию вашего отца… От этой новости, полагаю, Ной будет не в восторге. Не хочу оказаться между двух огней.

– Как хочешь. – На заднем фоне слышу, как она звонко помешивает что-то в чашке.

– Ты считаешь мюсли настолько кошмарными, что готова отказаться от проекта?

– Я не могу отказаться, это было бы совершенно непрофессионально, – как и проводить ночь без сна перед долгим рабочим днем. Я не могу понять, почему меня это так беспокоит? Обычно мне совершенно безразлично. Да и заплатят мне неплохо, пятьсот долларов плюс покрытие всех моих расходов.

– Посмотри на это с другой стороны: это всего лишь твой голос, а не лицо.

Только мой голос… Но если единственное, что у меня есть, – это голос?

– Да, ты права. Мне просто нужно это пережить.

– Встретишься с Тейлором после записи?

– У нас назначена встреча сегодня вечером. Я обещала позвонить ему, как только выйду из студии.

– Передавай привет. – Она перечисляет мне несколько вещей, которые я обязательно должна ему передать. Затем мы заканчиваем разговор, и я быстро иду в туалет, перед тем как отправиться в студию звукозаписи.

* * *

– Привет, меня зовут Фаран, добро пожаловать.

Режиссер моложе, чем я ожидала, и он опоздал. Правда, это неплохо, потому что я получила текст от ассистента, только когда приехала, и после репетиции пила кофе с редактором Натали. Он хочет подать мне руку для приветствия, но отдергивает ее.

– Извини, совершенно забыл. Я все еще простужен, поэтому не буду близко подходить к тебе.

Теперь понятно, почему у него немного гнусавый голос, хотя это придает ему особую изюминку. Бьюсь об заклад, он по образованию актер. Во всяком случае, голос у него натренирован.

У Фарана длинные, до плеч, кудрявые волосы и такие же черные, как его очки в толстой оправе, через которые он сейчас смотрит на меня. От этого взгляда я на мгновение жалею, что у меня нет с собой кепки Ноя.

– Если вам будет что-то нужно, просто скажите. Innate Taste – одна из пятисот самых прибыльных корпораций США, которые не экономят на расходах. И они хотят, чтобы ты стала их голосом.

– Серьезно? – озадаченно спрашиваю я. Если все так, как он говорит, я могла бы просить гонорар и повыше.

Он кивает.

– Кастинг длился вечность. Мы прослушали более сотни участников, сделали тысячу пробных записей. Сначала они хотели симпатичную маму, потом милую соседку из соседней квартиры и в конце концов приняли решение в пользу дружелюбного голоса. А потом внезапно сказали, что мы снимаем новый рекламный ролик и нанимаем Обри Стерджесс без всяких обсуждений. Изначально ролик выглядел совсем по-другому, можно сказать, вся работа была проделана впустую.

Я замираю. О боже, этому есть лишь одно возможное объяснение: все дело в моей маме. Я хватаюсь за живот, его сводит от одной только мысли об этом. Сделав глубокий вздох, беру себя в руки. В ролике будет только мой голос. Да никто даже понятия не имеет, кто озвучивает подобную рекламу. Если зритель вдруг захочет выяснить, кто говорит за экраном, ему придется потратить на поиски ответа уйму времени. За мной же никто не будет следить, как за мамой, которая даже в туалет не может сходить без толпы поклонников.

Улыбайся, Обри, улыбайся.

– О, хорошо, извините, я не знала этого.

– Да, ладно. Мне, если честно, пофиг, пока Innate Taste платит за все. – Он кивает в сторону микрофона. – Твой текст лежит на пульте, там же стоит вода. Мы можем начать прямо сейчас, если ты готова.

– Да, я готова.

Хотя чувствую себя уставшей, но адреналин, растекающийся по всему телу, придает мне сил. Если сейчас не выдам что-нибудь дельное, все будут на меня сердиться. Есть очень много хороших ораторов, а у меня нет даже актерского образования. Мне волей случая удалось попасть в эту сферу, поэтому меня постоянно сопровождает чувство, что я самозванка. Особенно когда отказывают профессионалам с актерским образованием, чтобы взять меня из-за знаменитой мамы.

Черт возьми, я не могу позволить себе все испортить. Я хочу быть кем-то большим, чем дочерью Бриджит Стерджесс. Поэтому я сделаю все хорошо, даже если это всего лишь дурацкие хлопья для завтрака. Я встаю у пульта, проверяю осанку и отмечаю, как далеко находится микрофон, потому что к нему нельзя прикасаться. Мне внушали очень часто: «Никогда не хватайся за микрофон, потому что будут помехи».