Время смеется последним - Дженнифер Иган

В академическом мире Ребекка была звездой. Ее новая книга раскрывала феномен словесных оболочек — таким термином она обозначила слова, которые практически утратили смысл и мало что значат без кавычек. Этих слов становилось все больше: «друг», «текст», «реальность», «реальный» — и все они были выхолощенные, пустые, одна шелуха. Некоторые слова — скажем, «поиск», «пространство» или «облако» — явно обессмыслились от частого использования в сети; с другими дело обстояло сложнее, а кое-что и вовсе казалось необъяснимым: как, например, слово «американец» превратилось в ироническое прозвище? И почему «демократия» звучит теперь так издевательски-насмешливо?

Как обычно, в последние несколько секунд перед тем, как солнце скользнуло за горизонт, толпа застыла. Даже Кари-Анна затихла у Ребекки на руках. Алекс закрыл глаза, наслаждаясь едва ощутимым солнечным теплом на щеках, слушая плеск волны от проходящего парома. Но солнце село, и люди вдруг задвигались, словно спало заклятие. «Сама!» — Кари-Анна побежала вдоль решетчатой ограды. Смеясь, Ребекка кинулась вдогонку. Алекс торопливо заглянул в свой телефон.

джон: дмает

санчо: да

кэл: послл к чрт

И каждый ответ вызывал в душе Алекса маленький всплеск эмоций, к этим всплескам он привык быстро, за несколько часов: «да» — торжество с презрением пополам; «нет» — разочарование с примесью уважения. Он начал набирать ответ, когда рядом послышался ускоряющийся топот и отчаянный крик его дочери:

— Люлюуууууу!!!

Алекс быстро сунул телефон в карман, но было поздно: Кари-Анна уже стояла рядом и тянула его за штанину.

— Дай-дай-дай!

Тихо подошла Ребекка.

— Так это и есть «люлю»?

— По всей видимости.

— Понятно. Ты давал ей телефон?

— Да ладно, один разок всего. — Но его сердце колотилось.

— Вот так взял и поменял правила — сам, единолично?

— Я их не менял, просто так вышло. Ну прокололся. Могу я проколоться раз в жизни?

Ребекка вскинула брови.

— Почему именно сегодня? — спросила она, разглядывая мужа. — Столько времени все было нормально, и вдруг… Я не понимаю.

— Черт, да нечего тут понимать! — огрызнулся Алекс, но в голове стучало: откуда она знает? И: что она знает?

Они стояли, глядя друг на друга в меркнущем свете. Кари-Анна, забыв про «люлю», кротко ждала. Дамба почти опустела. Сказать Ребекке про Бенни, оцепенело думал Алекс — сейчас, не откладывая! — но он не мог ничего сказать, как будто все слова, которые он еще только собирался произнести, уже испортились, загрязнились и теперь надо искать другие. Откуда-то выскочила нелепая мысль послать ей сообщение. Он даже представил, как оно будет выглядеть: Пжлст птерпи ншел нов рбту пожлй мне удчи.

— Идем, — сказала Ребекка.

Алекс посадил Кари-Анну обратно в слинг, и они по ступенькам спустились вниз, в темноту. Пока они шли домой по сумрачным улицам, Алексу почему-то вспомнился день, когда они с Ребеккой познакомились. Он так и не смог догнать того поганца с волчьей головой, похитителя сумочки, зато уговорил хозяйку сумочки посидеть с ним в кафе. Пили пиво, ели буррито, потом занимались любовью на крыше ее дома на авеню Ди — из квартиры ушли, чтобы не смущать трех Ребеккиных соседок. Он даже фамилию ее тогда не знал. И тут вдруг, без всякого повода, Алекс вспомнил имя девушки, которая когда-то работала у Бенни Салазара: Саша. Легко, как дверь отворилась от сквозняка. Саша. Алекс подержал это имя в памяти — осторожно, чтобы не спугнуть; и точно, вслед за именем что-то забрезжило: гостиничный вестибюль; маленькая квартирка с раскаленными батареями. Чувство такое, будто он вспоминает сон. А секс-то у них потом был? Скорее всего да, у него тогда все свидания заканчивались одинаково. Хоть в это и трудно поверить сейчас, когда они давно уже спят втроем — он, жена и ребенок — и запах у них в постели младенческий и немножко химический — от биоподгузников. Но про секс Саша так ничего ему и не сказала: подмигнула (глаза зеленые?) и исчезла.

знаеш нвст? — прочел Алекс сообщение однажды ночью, сидя с телефоном на своем обычном месте на подоконнике.

угу

Новость состояла в том, что Бенни решил перенести концерт Скотти Хаусманна на открытую площадку — на «След» — и, значит, Алексовым попугаям придется (без дополнительной оплаты) опять связываться со всеми, кого они успели охватить, иначе люди не будут знать, куда идти.

О перемене места Бенни сообщил Алексу еще днем, по телефону: «Идея с закрытым помещением Скотти не впечатлила. Надеюсь, теперь он будет доволен». Открытая площадка была пока последним пунктом в длинном списке выдвинутых исполнителем требований. «Ему нужно уединение» (Бенни, объясняя, почему Скотти необходим трейлер). «Он не любит без толку трепать языком» (Скотти отказался давать интервью). «Ему редко приходится общаться с детьми» (Скотти может болезненно воспринять детский гвалт во время концерта). «Он не доверяет компьютерам» (Скотти отказался вести стрим или отвечать на вопросы фанатов на страничке, созданной Бенни Салазаром специально для этих целей). Фотография на страничке — длинные волосы, насмешливая улыбка, полный рот фарфоровых зубов и огромные разноцветные шары над головой — почему-то вызывала у Алекса глухое раздражение, и он всякий раз старался поскорее отвести взгляд.

чт дальш? прикжт устрц? — написал он Лулу.

ага китайск консрврвн

!

…

как он при личн контктх?

не зн

???

некнтктн

#@<&*

…

Так они могли переписываться часами, а в перерывах Алекс мониторил своих «слепых» попугаев: заглядывал на их странички и в стримы, проверял, кто сколько успел пропеть дифирамбов Скотти Хаусманну, сачков вносил в «список нарушителей». За три недели он ни разу не видел Лулу, они даже не созванивались, но со дня той встречи в греческой забегаловке она жила у него в брючном кармане. Он назначил для нее отдельный виброзвонок.

Алекс поднял глаза. Зазубренный силуэт стройки с торчащими балками уже перекрыл нижнюю половину его окна, от Эмпайр-стейт-билдинг остался один светящийся шпиль наверху. Еще несколько дней — и он тоже исчезнет. Сначала, когда внизу все вдруг загрохотало и ощетинилось и под их окнами закопошились люди, Кари-Анна пугалась, а Алекс старался ее отвлечь и обратить все в игру. «Смотри, подрос домик!» — говорил он каждый день, будто это так весело и увлекательно, и Кари-Анна подхватывала — хлопала в ладоши и радовалась: «Домик! Домик!»

подрс дмик, написал он и улыбнулся тому, как легко детский лепет вписывается в пространство телефонных сообщений.

… дмик? — сразу же откликнулась Лулу.

стрйка под окн. перекрыв свет/возд взрвть?