Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

— Па-па, коняшка! — произнес требовательный голосок и повторил: — Коняшка, па-па!

Они разомкнули объятия, и их взорам предстал Майкл, оседлавший ногу Клиффа и вцепившийся ручонками в его джинсы.

Клифф бережно взял мальчика за руки, закинул ногу на ногу и принялся подбрасывать его, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.

На глаза Линн навернулись слезы, но она поспешила смахнуть их ладонью. Она ни в коем случае не должна пропустить этот первый, еще спонтанный момент близости, возникшей между отцом и сыном, должна видеть, как Клифф крепко зажмурился и стиснул зубы, чтобы сдержать обуревавшие его эмоции.

Не надо сдерживаться, твердила она про себя. Если тебе хочется плакать, дай волю слезам.

Но Клифф не мог позволить себе слез. Открыв глаза, он посмотрел на Майкла, затем перевел взгляд на Линн.

Он прочел в ее глазах любовь и нежность — она прекрасно понимала, что он чувствует в этот момент. Возможно, понимала лучше, чем он сам. Они улыбнулись друг другу.

Майкл млел от счастья, и, окажись сейчас рядом с ним Аманда, она бы лопнула от зависти.

— Помнишь, я сказал, что счастлив? — вполголоса произнес Клифф.

Линн кивнула.

— Я ошибался. Совсем рядом, за ближайшим углом меня ждало настоящее счастье, и теперь я знаю, что это такое. Лучше уже невозможно, любимая.

Линн обвила его шею руками и закрыла глаза. Она была безмерно рада за него.

— Линн?

— Да?

— А тебе? Тебе нравится так жить?

— Конечно, милый. — Она нежно провела ладонью по его щеке. — Лучше просто не бывает.

Но в глубине души она знала, что лукавит. Ах, если бы только Клифф однажды, посмотрев на себя в зеркало, обратил внимание, что волнистыми каштановыми волосами, серо-голубыми глазками Майкл уж больно подозрительно похож на человека, отражение которого он видит перед собой. Но она знала, что этого не случится; Клифф вечно будет видеть в своем сыне другого, того, кто совершил за него то, чего он сам, по его мнению, совершить не мог.

Линн вздохнула и теснее прижалась к нему, стараясь прогнать от себя прочь грустные мысли. Это была и ее жизнь — их общая жизнь, — и она постарается сделать ее такой, о которой любая семья может только мечтать.

Возможно, со временем, когда Клифф наконец сможет поверить в себя, он поверит и ей.

В тот день словно рухнула невидимая стена — Майкл все настойчивее, все требовательнее, все многословнее предъявлял свои права на Клиффа, вызывая немалую зависть, ревность и раздражение Аманды. Когда наконец Клиффу пришла пора отправляться на работу, Майкл целый день бродил по дому безутешный. Он еще не спал, когда Клифф вернулся. Мальчик стоял в своей кроватке и тряс деревянные прутья до тех пор, пока не получил причитавшуюся ему норму отцовских объятий и поцелуев.

Через неделю они начали подыскивать для себя новый дом.

— Лу, ты поедешь с нами? — спросила Луиза однажды вечером.

Они пока ничего не говорили проживающим у них женщинам, поскольку просто не знали, что им сказать.

— Нет, — ответила Луиза. — Вы с Клиффом должны жить собственным домом, должны сами растить детей, чтобы вам никто не мешал.

— Ты нам никогда не помешаешь, — возразила Линн.

— Вы должны жить самостоятельной жизнью, — стояла на своем Луиза. — К тому же что будет с нашими дамами, если все их бросят?

Линн наморщила лоб.

— Я уже подумывала продать этот дом, а деньги отложить для Манди, но я переживаю за наших постояльцев. Ты хочешь сказать, что готова остаться, чтобы заботиться о них?

— А что мне еще делать? — не скрывая обиды, спросила Луиза. — Ты продашь дом, а я вместе с ними окажусь на улице и буду вынуждена искать жилье, ведь я только что продлила договор аренды со своими жильцами.

Однажды субботним вечером Клифф заглянул в комнату, в которой обычно работала Линн, и спросил:

— Ты уже закончила, милая?

Линн оторвала взгляд от компьютера и призывно распростерла руки.

— Еще минут десять, — сказала она, прижимаясь к его груди.

Почти весь день они провели в поисках нового жилья, и теперь ей приходилось заниматься счетами клиентов, наверстывая упущенное.

— Составляешь прогнозы? — спросил он, посмотрев на экран монитора.

— Один из моих клиентов хочет взять банковскую ссуду. Похоже, если этот проект выгорит, то придется расширять производство, иначе налоги будут непомерными.

— Думаешь, ему дадут ссуду?

— Разумеется. А теперь не мешай мне закончить, чтобы мы поскорее легли спать.

Линн быстро управилась с делами — ей предстояло очередное свидание с любимым мужем, пропускать которое она не хотела.

Войдя в спальню, она увидела, что Клифф лежит, заложив руки за голову и закрыв глаза. На лице его было какое-то странное выражение. Она подошла к кровати и легонько потрясла ее.

— Эй, я пришла, а ты спишь?

Открыв глаза и протянув к ней руки, Клифф привстал, и она опустилась рядом с ним.

— Нет-нет, просто я задумался.

— У мужчин это может перерасти во вредную привычку.

Клифф привлек ее к себе и уложил рядом.

— Я серьезно, — сказал он.

— Я тоже.

Клифф отрывисто рассмеялся. Линн провела ладонью по густым зарослям волос на его груди.

— Надеюсь, ты думал о приятном?

— О да! — Его дыхание щекотало ей ухо. Линн приподнялась и заглянула ему в глаза. — Я вдруг понял, что больше не испытываю никакой ревности к Майклу.

Линн улыбнулась.

— Глупенький, неужели ты думаешь, что я этого не заметила. — Затем, внезапно посерьезнев, добавила: — Должна сознаться, что теперь сама иногда ревную тебя, особенно когда ты возвращаешься с работы и сразу мчишься к детям, где бы они ни находились. Ты едва замечаешь меня, забываешь даже поцеловать, разве что на бегу в мочку уха. Впрочем, так и должно быть. И я всегда хотела именно этого.

Клифф тоже привстал и обхватил ее за плечи.

— Я ревновал тебя к нему, даже когда боялся признаться в этом самому себе, — выговорил он скороговоркой. — Мне было стыдно за себя. Я боялся, что если ты по-прежнему будешь избегать меня, то снова возненавижу его, как ненавидел, когда он только появился на свет.

Линн отпрянула; в ее глазах стояли слезы. Клифф сокрушенно покачал головой.

— Да-да, ты была права. Мне стыдно, но это правда. Тогда я еще не знал, к кому я больше тебя ревную: к Майклу или к его отцу, однако...

Его слова хлестали ее точно плеть.

— Черт тебя побери! — в сердцах воскликнула она, вскакивая с кровати. — Ты и есть его отец!