Ты моя пара! - Лана Морриган

С ней каждую минуту, как по тонкому льду: один неверный шаг…

Зверя первого одолевает беспокойство, он вскидывается, тянет. В мою нервозность вплетается тонкими нитями паника, смешивается с ужасом и омерзением. Дыхание сбивается, холодеют ладони, на лбу выступают мелкие капли холодного пота.

Женя!

Кресло по инерции с грохотом откатывается, ударяясь о стену – срываюсь с места:

– Да, – принимаю вызов, пересекая приемную.

– Быстро вниз. – Двух слов и вибрирующего тона племянника достаточно, чтобы сорваться на бег.

Что я вижу из панорамных окон третьего этажа? Мать его, Милосердова, буквально в шаге от моей Жени.

Ярость застилает глаза. Ноги несут меня по ступеням вниз, преодолевая по две-три кряду, отталкиваю на ходу людей, не разбирая, мужчина или женщина. Грохот моих шагов отражается от потолка и отдается эхом.

Не дожидаюсь, когда двери полностью откроются, не трачу ни секунды времени, цепляю плечом створку. Металлический скрежет, и стекло осыпается градом осколков, мелко звеня по ступеням. Эффектное появления перетягивает на меня внимание всех.

– Что здесь происходит? – выдавливаю сквозь зубы.

Не сорваться, повторяю про себя. Нельзя. Слишком людно.

Да разве можно совладать с желанием зверя, если оно совпадает с твоим?! Не смотрю в сторону Милосердова, сосредоточившись на глазах Жени. Мит закрывает мою девочку, придерживая рукой, чтобы не смела выходить из-за спины.

– А ты еще кто? – Милосердов надменно вскидывает голову. – Родная, может, объяснишь, что происходит?

Потряхивает. Сдержать оборот полностью не удается: по спине расползается жгучая боль рвущейся плоти, сопровождаемая треском ткани.

– Да вот, какой-то хмырь к нашей Женьке пристает. Я ему объясняю, чтобы шел мимо, а он тупой или глухой. – В отличие от меня, племянник расслаблен.

Протягиваю руку:

– Иди ко мне, – заключаю в объятия девочку, защищая ее, стискивая, поглощая мелкую дрожь страха, и ограждаю себя от срыва. Прохожусь ладонью по шелку волос.

– Даже так?! – Милосердов поднимает насмешливо бровь. – Не ожидал, удивила. – Нет, мразь, удивишься ты позже. – Действительно удивила, – улыбается, заглядывая в лицо. – Поиграла и хватит. Мы возвращаемся домой. Отпусти ее, – обращается ко мне, – или у вас считается нормальным трахать чужих невест?

– Я не его невеста. Не его. – Женя ставит подбородок мне на грудь, стараясь поймать ответный взгляд. – Лео, ты слышишь? Не его. Была, но это…

– Тише, я слышу, – прижимаю максимально сильно, насколько позволяют хрупкие человеческие кости.

– Абсолютное отсутствие инстинкта самосохранения. – Мит разминает плечи, делает шаг, второй – играет с добычей.

– Не нужно, – обрываю. – Проследи, чтобы мужчина покинул территорию базы.

– Эй, – поворачиваюсь спиной, не выпуская девичьих плеч. – Эй, оглох? Это не последняя наша встреча. – Сколько же в голосе самоуверенности.

– Я в этом не сомневаюсь, – бросаю через плечо. – Дмитрий поможет назначить встречу.

– Понял. Герман Евгеньевич, когда вам будет удобно? – Не устаю удивляться племяннику.

Отгоняю сторожевых собак, что крутятся под ногами.

– Не трогайте его. – Женя прижимается к моему боку, переставляет ноги по инерции. – Не нужно.

– Это почему же?

– Он способен создать много проблем.

– Не думаю.

Треплет меня за лацкан рубашки:

– Я не прощу себя, если с вами что-то случится. Если с тобой что-то случится. Его мать… власть в городе в ее руках, может, не вся, я не знаю. Полиция, судьи…

– Не страшно. Но если ты расскажешь, доверишься, будет проще действовать. Мне нужно знать, что произошло, – веду через черный вход. Женя молчаливо идет рядом, придерживаясь за рубашку, вцепившись пальчиками на боку.

– Мы встречались, – начинает свой рассказ. Она присаживается на диван, а я впервые сожалею, что в кабинете нет алкоголя. Не для себя. – Я действительно была его невестой. Но мне пришлось сбежать.

– Почему? – Хочу знать всю правду, не додумывать.

Женя вспоминает о кольце, стягивает, крутит обод на пальце. Всхлипывает от боли или накативших воспоминаний.

– Герман изменил с моей подругой, – сжимает зубы, тянет и тянет.

– Люди не убегают из-за измен. – Ну же, говори, я должен знать.

– Нет, – соглашается. – Первый удар был несильным. Пощечина, мне казалось, что это случайность. – Первый… Зверь рвется занять место человека. – Во второй раз Герман позволил себе больше. – Сколько боли и страха в голосе. – Рука. – Кольцо собрало кожу на фаланге, и с тихим рыком Женя прокрутила его и сняла, отбросив на стол. – Сломала руку, когда Милосердов толкнул. Разбил мне губу. – Ее ладошка инстинктивно потянулась к уголку губ. – Помнишь, когда я пришла к тебе впервые, ты мне сказал, что здесь шрам? Я подумала, что ты его знакомый! Испугалась. Герман бы меня не отпустил, – вскидывает голову, а я не шевелюсь, стою широко расставив ноги. Удерживаю себя. – Я ждала возможности. Он не оставлял меня одну, всегда кто-то был рядом, но смогла, выбрала момент. И я украла его часы, те, которые ты выкупил.

– Украла часы. – Нервный хохот разрывает грудь. Женя считает, что сделала что-то плохое. – Украла часы, я ему их верну. Не переживай.

Женя

***

– Украла часы. – Лео смеется надо мной. – Украла часы, я ему их верну. Не переживай.

Я не узнаю мужчину. Лицо искажено злобой, ее не скрывает даже плотная растительность. Он буквально скрипит зубами, скалится, как животное. И мне неясна причина злости. Он злится на мое прошлое?! На меня?! На Германа?!

– Что будет с нами?

– Что? – Мужское лицо застывает маской – пугающей маской. – Вставай. – Меня покидают остатки сил. – Сейчас мы собираем вещи с твоего рабочего места. – Лео ходит по кабинету, все его манипуляции проходят мимо меня, я жду, когда он закончит предложение. – Ты забираешь вещи из квартиры, и мы едем домой. И я не намерен слушать какие-либо возражения, – хлопает ящиком стола и разворачивается ко мне. – Не намерен, Женя, – вскидывает руку на мои попытки возразить. – Мне плевать, кто и что может подумать. Плевать. Важна только твоя безопасность, и пока этот… человек на свободе, я больше не буду слушать твои возражения.

А я боюсь произнести то, что крутится в голове, кажется, спроси: «Ты не откажешься от меня?» – и Лео взорвется потоком ругательств.

– Не слушай, – сглатываю ком.

Кольцо остается лежать на краю кофейного столика.

– Есть что-то важное внизу? – Сильная рука удерживает за талию.