Стерва - Лаура Тонян

Сволочь с копной светлых волос на голове намекает на Сэм, и я готов взойти на сцену, чтобы ударить его, да посильнее, но крепкие руки Аарона останавливают меня, держа за плечи.

– Тихо, Джер, – просит Рон, а внутри меня возрастает настоящая скала из ненависти и жестокости.

– Я хочу убить его, – угрожающе шепчу я.

– Знаю, – отвечает Аарон.

Макензи слушают все. Поголовно все. Даже моя мать.

– Это не самое главное в этой ситуации. Важно то, что сегодня я удивлю вас. Может, не всех, но нескольких человек точно. И это, наверное, очень весело, не так ли? – Ожидая реакцию народа, он получает лишь оглушающую тишину. – Я – не предатель, – теперь основательно объявляет Макензи. – Предатель – это тот человек, который предлагает деньги другому, чтобы тот оставил девушку, к которой оба неравнодушны, в покое. Это тот человек, который отдает тебе целый конверт зеленых бумажек взамен на то, что ты больше не будешь встречаться с девушкой, покорившей твое сердце. Но он будет, и поэтому ты просишь эту девушку всего лишь об одном дне. Всего один праздничный день ты умоляешь провести с тобой. А потом, ты знаешь, что отпустишь ее в объятия другого.

Он замолкает, и я понимаю, что все это время смотрел на Сэм, которая сконцентрировала взгляд на Брисе.

И она, наконец, понимая, о чем говорит парень, закрывает ладонями рот. Слезы стекают по ее лицу, катятся по тыльной стороне ладоней, капают на ее платье. Это худшее, что я в жизни видел. Мое сердце готово разорваться. Сэм не оборачивается ко мне. Ни на секунду. Она не может.

– Я отказался от денег только что, вы видели, – совсем невесело говорит Брис Макензи. – Да, они нужны мне, но я бросил их в лицо Джереми Уолшу, несчастно влюбленному парнишке.

Черт, он, по-моему, сегодня готов выдать все секреты.

– Он тебя не любит, Кайя, – обращается парень к Кей-Кей, и в тот момент, когда я поворачиваюсь к ней, она тоже поднимает на меня свои печальные глаза, однако тень улыбки пробегает на ее лице.

Долго ждать ее ухода не приходится. Кей мне не машет рукой на прощание, не приближается, чтобы вылить на меня бокал шампанского, хотя я этого точно заслуживаю. Она просто шагает прочь, чтобы, скорее всего, выйти через черный вход. Я долго еще гляжу на то, куда она направляется, но Брис снова вырывает меня из своих мыслей.

– Но любит Саманту Хоггарт, которую все знают, как мою девушку. Джереми почему-то думает, что он имеет на нее право, даже если возвращается из другой страны через несколько лет. Даже если возвращается не один, – дополняет он свою речь. – И это меня порядком раздражало, пока он сам не признался мне, что есть одна важная деталь, заставляющая его не слушать доводы разума.

Нет, нет, нет.

– О, Боже, – выдыхает Аарон.

Не говори этого. Не говори.

– Недавно я узнал от него самого, что… – Брис специально выдерживает паузу и держит всех в напряжении, – … у него есть дочь. Я не против уйти в сторону, потому что Джереми отец ребенка Саманты.

Хаос набирает обороты. На Сэм направлены все любопытные взгляды. И на Агнес, потому что она держит на руках крошку Даниэль. Та, похоже, в растерянности. Понимает ли она, что говорит мужчина, которого она считала другом семьи?

– Правда, Сэм утверждала, что папочка милой Даниэль – это какой-то Бут, который улетел греться в Мексике. Навсегда, – добавляет он.

После того, как Брис назвал имя моей дочери, Аарону меня больше не удержать. Я отбрасываю его руки от себя и, взбежав на сцену, выбрасываю стойку микрофона вниз, к ногам людей, окруживших сцену.

– Что ты тут устроил? – злобно вопрошаю я, хватая Макензи за лацканы светлого пиджака. – Какой же ты подонок, – шепчу я, приближая его лицо к своему. – Я тебя в порошок сотру!

– А что еще? – Брис вырывается и отходит на шаг. – Что еще ты сделаешь? Мм?

Он вынудил меня. Я замахиваюсь. Через долю секунды мой кулак врезается в его челюсть. Брис падает на пол сцены, вызывая еще больше потрясенных вздохов. Он быстро поднимается на ноги, и, хватая меня за воротник рубашки, бьет в живот коленом. Я сгибаюсь пополам, окружающие звуки перестают существовать, и быть, вообще, значимыми. Я ощущаю его руки на своих плечах, парень поднимает меня, вновь берется за воротник, чтобы вместе со мной упасть со сцены. Наши тела, в которых бурлит желание драться, оказываются внизу. Гости во все глаза смотрят на то, как мы машем кулаками, размазывая кровь на лицах друг друга.

– Черт! – стонет от боли Брис, когда в очередной раз, я заряжаю ему по скуле, но попадаю не туда. – Ты мне нос сломал, урод!

Я рычу, пребывая в бешенстве.

– Я тебе все сломаю, сволочь! – Аарон оттаскивает меня, как и наши общие приятели оттаскивают Макензи.

Только избавившись от синяков, я снова приобрел их. Рон кричит мне успокоиться. Отец Бриса прибегает на помощь сыну, но тот и его посылает, и всех остальных. Все же, никто не собирается его отпускать, зная, что он при первой же возможности вновь нападет на меня. Как и я на него.

– Я же тебе помог, – не по-доброму смеется Брис, желая освободиться. – Где твоя благодарность, Уолш?

Попытки вырваться из хватки Аарона становятся сильнее. Я сейчас прикончу Макензи, клянусь. Он отталкивает одного парня, который загораживает Бриса от меня, и тот падает на спину, разбивая горшок с небольшим кустиком. Народ расходится дальше, ахая громче в унисон, в страхе получить ни за что.

– Ты хотел, чтобы Саманта тебе обо всем рассказала, – говорит Брис. Когда он перестанет открывать свой поганый рот?! – Почему? Почему, Джереми?! – ревет он. – Почему? Это что-то бы изменило?

Это было бы доказательством ее любви. Я ждал этого от нее. Все не должно было произойти вот так, на всеуслышание.

– Знаю, ты ненавидишь меня, – хрипит Брис; его посадили на колени, его лицо окровавлено. – Я тебя тоже ненавижу. Потому что она любит тебя! – кричит он. – Она тебя любит, козел! Где ты был? Ты наслаждался любимой работой в Испании, да? А я ее трахал, понял?

Как животное, в котором вдруг появляются сверхъестественные силы, я толкаю Аарона в сторону, и у меня, наконец, получается. Я налетаю на Бриса с такой неукротимостью, что все те, кто столпились вокруг, защищая меня от его кулаков, отбегают. Поваливаю его на спину и начинаю бить. А он, словно, мечтая о добавке, говорит одно и то же:

– Я ее трахал! Я трахал ее!

– Заткнись! – ору я, тряся его тушу над полом. – Заткнись, я сказал!

Кое-кому удается оттащить меня, но Брис непоколебим. С остервенением он бросается в мою сторону, чтобы подарить очередной свой фирменный удар в живот ногой. Только в этот раз он заряжает мне прямо ботинком, после еще попадает по челюсти. Глаза закрываются сами собой.

То ли я отключусь сейчас, то ли, вообще, умру.

***

Саманта