Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» - Юрий Корчевский

Самоходка Павла шла в сотне метров позади Т-34. Внезапно танк остановился и вспыхнул. Танкисты выбирались из люков, тушили горящую одежду, катаясь по земле.

– Толик, ты видел, откуда стреляли?

– Нет, у немцев все в дыму.

Самоходка подъехала к танку.

– Стой! – скомандовал Павел.

Приоткрыв люк, он осмотрел подбитую машину. Правый борт «тридцатьчетверки» повреждений не имел. Стало быть, немцы стреляли в левый борт. В лоб броню Т-34 могли пробить «Тигр» или «Пантера». Но у этих танков вспышка орудийного выстрела мощная, и они бы ее заметили.

– Саша, подай немного вперед и сразу разворачивай влево с остановкой. Василий, заряжай фугасным.

Самоходка выехала из-за прикрывавшего ее танка и развернулась влево. Павел приник к смотровым приборам, наводчик Анатолий – к орудийному прицелу.

– Командир, вижу! Пушка по курсу, влево десять.

Он только успел это сказать, как немецкие артиллеристы выстрелили, видимо, видели самоходку, но им в определенной степени мешал подбитый танк. Но поторопились немчики! Снаряд задел край боевой рубки и с визгом ушел рикошетом в сторону.

– Толя, хорошо целься! – Второго шанса немцы могут и не дать.

Павел видел, как над орудийным щитом мелькают стальные шлемы расчета – немцы перезаряжали орудие.

Самоходка выстрелила, вздрогнув телом и откатившись немного назад. Ее снаряд угодил рядом с пушкой. Взрывом орудие опрокинуло набок, а расчет просто разметало.

– Толя, правее двадцать еще одна! – Павел заметил еще одну пушку. Хорошо замаскированная, она выстрелила по другой цели, но Павел засек вспышку выстрела.

– Вижу, командир! Саша, доверни вправо двадцать. Василий, фугасный!

Самоходка выстрелила еще раз. Теперь поторопился Анатолий, снаряд лег в десяти метрах от пушки. Но взрыв тяжелого снаряда был мощным. Пушка осталась на месте, а прислуга полегла под осколками.

– Саша, вперед!

Самоходка рванула вперед, догоняя своих.

Прорываясь с боями, взламывая подготовленные позиции немцев, Первый Украинский фронт 21 апреля вышел к пригородам Берлина. Уже был виден в прицел город. Бойцы ликовали. Вот оно, сердце фашистской Германии! Казалось, еще напор, усилие, и столица нацизма падет!

Боевые действия остановила только опустившаяся ночь. К тому же необходимо было заправить боевые машины, пополнить боеукладки, поесть и выспаться. Бойцы вымотались в беспрерывных боях, часто не ели по нескольку дней. Лица танкистов и самоходчиков были черные от пороховой копоти, но умываться не было времени, сил и желания. Некоторые бойцы засыпали с котелком и ложкой в руке.

К исходу 22 апреля части фронта перерезали кольцевую автостраду вокруг Берлина и ворвались на его окраины. Теряя бойцов и боевые машины, вечером удалось достичь Тельтов-канала. Немцы взорвали большую часть мостов через него.

Ночью, под минометным и пулеметным огнем саперы сделали мостовой переход, и несколько танков успели к утру проскочить через него на другой берег.

Когда рассвело, немцы разбили мост из пушек. Тем не менее к исходу дня 24 апреля войска фронта смогли захватить городские районы Мариендорф, Ланквиц, Осдорф, Штандорф и соединиться с войсками Первого Белорусского фронта. Центр Берлина оказался окружен.

А на следующий день танкисты и самоходчики попали под бомбо-штурмовой удар нашей авиации. В условиях низкой облачности и плохой видимости летчики Первого Белорусского фронта приняли боевые машины Первого Украинского фронта за немецкие. Сказывалась неразбериха, когда в боевые порядки наших войск вклинивались немецкие позиции. Дело усугублялось еще и тем, что танковые и самолетные рации работали на разных частотах, и прямой связи с авиацией другого фронта не было.

Павел с экипажем тогда сидел на рубке самоходки, ожидая приказа комбата. Низко над крышами пронеслись наши истребители. Самоходчики вскочили, начали размахивать руками и подбрасывать в воздух шлемы, приветствуя наших соколов. Но шедшие следом за истребителями штурмовики неожиданно дали залп реактивными снарядами по батарее наших самоходок.

Укрыться на узкой улице самоходкам было негде. Самоходчики кинулись от боевых машин в стороны. Верхние части брони – башни у танков и рубки у самоходок – были из тонкой стали, защищавшей разве что от пуль и гранат, потому от штурмовиков защитой служить не могли.

– Бежим!

Павел спрыгнул с самоходки, отбежал подальше и, услышав вновь приближающийся рев авиационных моторов, упал в воронку от авиабомбы. С ним рядом плюхнулись на землю члены экипажа. Укрываться в домах было нельзя, они могли рухнуть и придавить собой.

Один за другим грохотали взрывы бомб. загорелась одна самоходка, взорвалась от прямого попаданиия другая.

Самолеты сделали еще один заход, обстреливая самоходки из пушек и подбив еще одну машину.

Когда штурмовики скрылись, экипажи собрались у разбитой батареи. Да и батареей-то теперь назвать ее было нельзя – в строю оставалось две самоходки.

Первый раз Пашка услышал, как может в гневе материться их комбат.

Немного остыв, он связался по рации с командиром полка. Оказалось, что досталось не только им. Была уничтожена еще одна батарея полка и несколько танков соседнего танкового полка. Их командиры связались с командирами дивизий, тут же узнали о трагическом происшествии в штабе армии. Дошло до Ставки, откуда приказали срочно разграничить на картах летчиков и танкистов зоны действия фронтов во избежание повторения трагедии. Ведь кроме техники погибли десятки людей, наших воинов.

Уцелевшие экипажи на грузовиках были доставлены в неглубокий тыл, а уже следующим днем получили из фронтового резерва новые самоходки. Только успели осмотреть машины, заправить их и получить боеприпасы, как последовал приказ – направляться в полк. Батарея в полном составе проследовала в район Мариендорфа.

Улицы были перегорожены сгоревшими трамваями и нашей подбитой техникой, засыпаны битым кирпичом, зияли воронками от бомб. Ощущение от увиденного – прямо-таки апокалипсис какой-то. К тому же город как вымер, местных жителей не было видно совсем.

По прибытии в полк батарея получила приказ – поддержать наступление пехотного батальона.

Самоходки выдвинулись к месту атаки. Батальон наступал сразу по нескольким улицам, и батарею разделили. Экипаж Павла и еще одна самоходка поддерживали атаку пехотной роты.

Солдаты поочередно перебегали вперед. Пока одни вели огонь по противнику, другие броском преодолевали 10–15 метров. Как только обнаруживалось пулеметное гнездо, миномет или пушка, пехотинцы давали знать, чаще всего – трассирующими очередями из ручного пулемета. Тогда уже в дело вступали самоходчики. Двигались они позади пехоты, опасаясь фаустников.

Каждый дом приходилось брать с боем, как цитадель. Немцы, казалось, были везде. Они стреляли из подвалов, из окон всех этажей. Пехота врывалась в дом, зачищала каждую квартиру, каждый этаж. Автоматная стрельба и взрывы гранат звучали почти беспрерывно.