Ключи от королевства - Жюльетт Сапфо

традиционно принадлежит правящему дому. Полагаю, сеньоры, прежде чем отдать за него свои голоса, должны знать, что от такого правителя нельзя ждать ничего полезного. Как только барон Галахад добудет себе ареморскую корону, земельные владения королевского дома расползутся по всему свету за его долги.

Барон Галахад побагровел от злости, но промолчал, не зная, как ответить на в общем-то справедливый выпад графини; низко склонив голову, он напоминал быка, готового ринуться в бой.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Верно, верно, так оно и есть! — в поддержку и на защиту возлюбленной немедленно встал граф Маконы. — Мессир Галахад сначала разорит себя, потом своих вассалов и в конце концов пустит по миру всё королевство!

Парадный зал наполнился взволнованными голосами: кто-то соглашался с Розмундой и Бладастом, кто-то спорил; иные призывали маршала Ормуа продолжить прерванную речь.

Однако вместо Эберина слово взял Великий мастер-приор Тарсис:

— Мессиры, тем из вас, кто воевал против кочевников вместе со мной и маршалом, известно, ради чего созван этот Совет. Речь идёт не только о суде над Рихемиром. Справедливости и истины ради, человека, которого король Фредебод ошибочно назвал своим преемником, нам следовало низложить ещё до того, как началась междоусобица. Сегодня здесь, в присутствии придворных сановников, больших и малых сеньоров, я могу наконец сказать правду об этом человеке, ставшим королём лишь благодаря одной многолетней тайне. Эта тайна открылась случайно и для тех, кто видел в Рихемире угрозу Аремору, стала залогом успеха в начавшейся борьбе за наследие короля Фредебода. Так вот, мессиры, тот, кому вы присягнули в верности на Орифламме, Священной хоругви Ареморского королевства, не имеет на престол никаких прав!

Присутствующие в Совете снова зашумели, выкрикивая:

— Объяснитесь, мессир Тарсис!

— Что всё это значит?

— О какой такой страшной тайне вы говорите?.. Кто же этот человек?..

Мастер-приор извлёк из-за пазухи своей коричневой мантии небольшой, туго перевязанный тесёмками свиток и поднял его над головой.

— Этот документ свидетельствует, что человеку, которого мы знаем как Рихемира из дома короля Сиагрия, при рождении было дано имя Гийом Алан Конье. Здесь указаны также имена его настоящих родителей: Алан Конье и Фигейра Карденаль. Его отца, который служил конюхом у барона Эдмуна Карденаля, уже нет в живых: много лет назад его прирезали в пьяной драке. Зато его мать, в миру известная как баронесса Фигейра Карденаль, а среди монастырских служителей как настоятельница монастыря Обитель Разбитых Судеб, и поныне живёт и здравствует.

Последние слова заставили Ирис, которая внимательно слушала мастера-приора, округлить глаза от изумления. Поистине, какие неожиданные открытия порой преподносит людям Судьба! Кто бы мог подумать, что лже-король Рихемир был рождён матушкой настоятельницей?! Возможно ли было предположить, что все эти годы она скрывала правду о себе и своём сыне, доверив её тайнику в монастырской ризнице?..

— В этом документе есть также договор купли-продажи, — бесстрастным голосом, точно выносил приговор подсудимому, продолжал мастер-приор. — С вашего позволения, мессиры, я зачитаю текст этого прелюбопытного договора. «Сим документом я, Леар Аристье, нотарий и доверенное лицо её светлости герцогини Филиберты, законной супруги герцога королевской крови Вилембода, подтверждаю. Камеристка её светлости герцогини, Нинель Ламотт, новорождённого мальчика по имени Гийом Алан Конье, у баронессы Фигейры Карденаль, его родной матери, купила. Десять серебряных скеатов в качестве полной цены она отвесила. В том, что в будущем, когда бы то ни было, стороны не предъявят друг другу никаких претензий, обе женщины — продавец и покупатель — поклялись Священной Триадой. Печати, подписи».

В Парадном зале воцарилось тягостное молчание. Слишком невероятным, ошеломляющим оказалось то, что услышали сеньоры — подданные ареморской короны.

Ещё до того, как среди них начали раздаваться возгласы сомнения и недоверия услышанному, мастер Тарсис подал своему слуге знак рукой. Тот вышел за дверь, но сразу вернулся, сопровождая аккуратную старушку в белоснежном кружевном чепце.

— Мессиры, позвольте представить вам бывшую камеристку герцогини Филиберты, — возгласил мастер-приор, делая вошедшей приглашающий жест. — Перед вами Нинель Ламотт собственной персоной!

Старушка, с кротким, набожным лицом, семенящими шажками приблизилась к Тарсису и слегка поклонилась всему знатному собранию.

— Мадам, расскажите этим благородным сеньорам то, о чём вы поведали мне под клятвой Священной Триаде, — ласково обратился к ней мастер-приор.

И бывшая камеристка герцогини Филиберты, супруги герцога королевской крови Вилембода, заговорила.

Будучи младшим сыном короля Сиагрия, Вилембод мог рассчитывать на престол лишь в случае смерти своего брата Фредебода. А поскольку Фредебод оставался бездетным, надежды Вилембода однажды стать королём крепли год от года. Однако и самому Вилембоду был нужен наследник: в браке же с Филибертой рождались только девочки, да и те умирали в младенчестве. Филиберта понимала, что её положение в роли герцогини становится всё более шатким и что её могут отправить в монастырь, чтобы освободить место для новой супруги Вилембода. Когда герцогиня снова понесла, её молитвы Священной Троице Богов подарить ей сына звучали и днём и ночью. Смышлёная камеристка Филиберты, беспокоясь о судьбе госпожи (и своём собственном будущем во дворце), предложила ей в этот раз сделать шаг вперёд. За несколько дней до родов герцогини Нинель обошла все Дома призрения бедных девиц — в поисках женщины с новорождённым мальчиком. В одном из таких Домов удача всё же улыбнулась напористой камеристке (а также герцогине Филиберте): там она познакомилась с юной дочерью барона Эдмуна Карденаля Фигейрой. Сбежав из дома с конюхом отца, девушка попала в отчаянное положение: её возлюбленного убили, а она сама, без единого скеата в кармане и на последнем месяце беременности, была вынуждена поселиться в Призренном доме. Нинель повстречалась с Фигейрой как раз в тот день, когда незадачливая баронесса разродилась мальчиком. К огромной радости камеристки, Фигейра сразу согласилась на сделку купли-продажи: рождённый вне брака ребёнок был для неё обузой. Как оказалось позже, старания Нинель были не напрасны. Герцогиня Филиберта снова родила девочку. Нинель подкинула новорождённую под дверь женского монастыря, а колыбельку дочери герцога Вилембода занял мальчик, которому дали имя Рихемир.

Посвящённых в тайну людей было четверо: герцогиня Филиберта, её нотарий Леар Аристье, её камеристка и, собственно, мать мальчика Фигейра Карденаль. Нотарий вскоре умер; герцогиня Филиберта пережила его всего на год; камеристка покинула дворец после того, как Вилембод женился во второй раз, и поселилась на дальней окраине королевства, опасаясь за свою жизнь. Она боялась, что Фигейра однажды найдёт её и заставит унести тайну в могилу. Когда Рихемира короновали на престол Аремора, этот страх, по понятной причине, стал ещё сильнее. И тогда Нинель отправилась на исповедь к самому Великому мастеру-приору Тарсису.

Свою исповедь бывшая камеристка подтвердила копией, снятой с документа