Десант на Европу, или возвращение Мафусаила - Игорь Минаков

Мой миленок не мужчина,

Больша спать не буду с ним.

Раз пришла, а он, скотина,

Обнямается с Чужим!

И так далее, в том же духе. Когда Нюта иссякла, песенную эстафету – хотя ни слухом, ни голосом не одарил меня Создатель – подхватил я. Ну, чтоб хоть как-то реабилитировать чувство собственного достоинства.

Лети лихой Назгул по небу черной пулею,

Умчи меня Назгул в свою страну Назгулию!

Где любят жечь и вешать, где жить живет и нежить,

Умчи меня туда, лихой Назгул…

Едва я исчерпал почти весь наличный запас ксенофольклора, как запел Мартелл. Голосом, зычным будто труба, он исполнил, что-то тевтонское боевое, из которого я понял лишь одно слово: «mutter». Песня молотометателя оказалась самой длинной, ее как раз хватило до наступления темноты.

«Так, – сказал вдруг гид-инструктор. – А теперь быстренько наружу! И помогите тем, которые вниз головой!»

Я почувствовал, как кто-то тянет меня за ноги. Хорошо, что на проклятом Икаре я практически ничего не весил. Оказавшись на поверхности – еще раскаленной, цвета перезрелой вишни, исходящей дымом – мы с огромным облегчением обнаружили корабль. «Вестник богов», подобно своему божественному покровителю, парил над нашими головами. Люк его был гостеприимно отверзнут, а на самой кромке маячила фигура в скафандре, призывно помавающая рукой.

– Как вы себя чувствуете, мисс? – спросил молодцеватый, прямой как струна блондин, умудряющийся и в невесомости выглядеть джентльменом.

– Спасибо, капитан! – слабым голосом откликнулась Несси, на самом деле не чувствуя слабости. – Уже лучше.

– У вас есть какие-нибудь просьбы, пожелания?

– Никаких, капитан! – сказала она. – Я попросила вас прийти, чтобы сообщить важную информацию, которую нельзя доверить интеркому.

– Вот как? – Климов красиво поднял смоляную бровь. – Так вы?…

– Да, капитан! – кивнула Несси. – Только не произносите этого вслух. У вас есть с собою вирнот?

– Вот, пожалуйста!

Несси взяла из рук капитана пластину вирнота и вывела на ней крохотным стилом несколько условных знаков. Взглянув на них, Климов нахмурился и, взяв вирнот обратно, быстро написал поверх полтора десятка похожих символов. Когда Несси с ними ознакомилась, Климов спрятал вирнот в карман.

– Теперь, когда с формальностями покончено, – сказал он. – Мы можем спокойно все обсудить. – Он увидел как рука женщины приподнялась в протестующем жесте. – Не беспокойтесь, некому нас здесь подслушивать!

– Как знать, капитан, – отозвалась Несси. – Но извольте. Давайте обменяемся информацией. Ведь связи с Наладчиком у нас нет, если не считать факсимильника Сани. Кстати, вы, капитан, ему не открылись. Почему?

– Признаться, – улыбнулся Климов, – я ему не очень-то поверил. Нет, свою поразительную осведомленность в нашем деле он доказал, да еще как! Я говорю об этом механтропе, но все же мне не верилось, что Наладчик подключит к нашей миссии мальчишку!

– Знаете, Климов, – сказала Несси с нескрываемым раздражением. – Возраст не помеха для серьезных дел. Его отец был таким же мальчишкой, когда участвовал в Битве за Узел.

– Простите, не знал. – Капитан покаянно наклонил красивую голову. – Хотя Хлодвиг Викторович был моим наставником в астронавтике. Я ходил под его началом в пробный рейс на «Птерозавре-2», за год до их исчезновения в БМП. Я имею в виду чету Быстровых…

– Я поняла, – кивнула Несси. – И все же давайте перейдем к делу…

Оставшись одна, Несси занялась составлением своего рода переченя, наподобие того, что сделал Робинзон Крузо, осознав себя единственным островитянином. В левой колонке она расположила события благие, а в правой – с противоположным знаком. Ведь сказать, что после бурных событий первых двух суток полета жизнь пошла как по маслу, значит сильно погрешить против истины! К примеру, экипажу удалось заново подчинить себе вышедший было из повиновения «Вестник» – это благо. Но при этом изменилась первоначальная программа полета – это зло. На борту, несмотря на отключение автономных манипуляторов, установился какой-никакой порядок, что следует считать благом. Однако вследствие посадки на Икар обитатели корабля пребывали практически в невесомости, что уж благом никак не назовешь. Шэрон каким-то образом была дезактивирована, скорее всего, это сделал «призрак в звездолете» Гарик Морозов – благо несомненное. Но после этого благодеяния Морж бесследно исчез, что следует считать злом, так как неизвестно, какие бездны извергли его на палубу многострадального космолайнера. И неведомо, что эти бездны еще подкинут. Предупреждение Наладчика-Шура о возможном нападении Стражей Системы, пока оставалось только предупреждением, что не могло не радовать. Да и капитан нашел оригинальный способ «спрятаться» от них. Ведь, находясь на теневой стороне астероида, «Вестник» практически исчез для внешних наблюдателей. Так что за ближайшее будущее пассажиров космолайнера, можно было не особенно опасаться. Страшило полное отсутствие известий о том, что происходит с Землей и цивилизацией.

В общем, список получился невеселый. Поэтому Несси предпочла бы обдумывать последние корабельные сплетни, которые ей сообщила мрачная старушка-экуменистка из соседней палаты, повредившая позвоночник во время перегрузки, чем возвращаться мыслями к главному. И среди прочего, ей совсем не хотелось думать о том, что после двадцатилетнего… скажем так, воздержания, у нее опять появился кто-то, кого она полюбила всем сердцем и возжелала всем… Ну, всем, чем может женщина возжелать мужчину. Правда, этот мужчина был младше ее как раз на эти самые двадцать лет.

Все-таки большая разница в возрасте дело нешуточное. Как говорили в старину: она ему в матери годится. Любви, конечно, все возрасты покорны и всё такое, но при таком несовпадении даже в просвещенном двадцать четвертом веке требуется время. Ну, хотя бы для того, чтобы отвыкнуть от прежних отношений, сложившиеся между «тётей» и «племянником». И потом, любое настоящее чувство должно иметь будущее. А в будущем их ожидал лишь кромешный мрак неизвестности, который нежданно-негаданно опустился сразу на все человечество. Счастливые возлюбленные вступают в брак, заводят детей, а где их прикажете сейчас заводить? На борту приникшего к астероиду космолайнера? Ведь родимая Земля теперь попросту недоступна!

О последнем обстоятельстве Несси поведал капитан во время взаимного обмена инфомацией. «Вестник богов» при всей своей мощи слишком хрупок, чтобы благополучно приземлиться. Тем более, что на Земле не было никаких космодромов. Приписанный к Миру-1 – так, оказывается, называлась «Планета номер три» на официальном жаргоне – космофлот, базировался на стапелях Первого орбитального кольца. Грузы, члены экипажей и пассажиры доставлялись к кораблям через телепорты Узлов. И вся эта архисложная транспортная система управлялась инфосферой, которая, похоже, надолго вышла из строя. На космодромное обеспечение Мира-2, то есть Марса, надеяться тоже не приходилось. Оставался лишь один обитаемый людьми мирок, где был шанс найти приют, но до него надо еще добраться. А на пути к нему – Солнце, от которого вполне можно ждать сюрпризов. А после – Большой Мусорный пояс, где «Вестник» тоже может подвергнуться нападению Стражей. И на десерт – Юпитер с его чудовищными радиационными поясами и эквилибристикой гравитационных полей. Одним словом, впереди было очень много смерти и очень мало надежды.