Оковы судьбы - Игорь Конычев

– Она… госпожа Фроне, учительница, она… – плечи Герта мелко задрожали, и ее речь превратилась в бессвязное бормотание.

– Говори! – Алан еще раз встряхнул девушку.

– Госпожа Фроне – мертва! – выпалила Герта сквозь раздирающие ее рыдания. – Я убила ее! Я!

Рэвендел застыл с открытым ртом. Ни одно из недавних событий не могло сравниться с вестью о смерти его наставницы, женщины, считавшей его сыном, той, которая научила его всему, что знает сама, и никогда не отворачивалась от него, что бы ни произошло. Первым и самым ярким желанием Рэвендела стало убийство Герты. Тень скользнула по телу рыдающей девушки и обвилась вокруг ее хрупкой шеи. Алан, оскалившись, сжал кулак, и между его пальцев хрустнула смявшаяся бумага. Тень вздрогнула и замерла. Встряхнув головой, Алан развернул записку и быстро пробежал взглядом по ровным строкам, написанным плавным, слегка размашистым почерком Шарлотты Фроне.

«Алан, мальчик мой, я так много хотела бы тебе сказать, но, увы, уже не успею. Когда ты будешь читать эти строки, на твои плечи уже обрушатся такие испытания, какие я не пожелала бы даже своим злейшим врагам, представь себе, у меня есть и такие. Что же касается меня, я, наверное, уже умру. После нашего разговора ко мне приходил человек из залов Безысходности и забрал меня в башню. Там он долго говорил со мной, расспрашивал о тебе. Я не дала ему тех ответов, которые он хотел услышать, и не поверила ни единому его слову о тебе. Он отпустил меня, и ко мне стали приходить мысли, которых раньше никогда не было. В глубине моей души зарождалась злоба, злоба на тебя. Не знаю, откуда взялось это чувство, но оно не дает мне покоя. Мне кажется, я ненавижу тебя, мальчик мой, ненавижу и хочу, чтобы ты умер. Но я просто не могу этого хотеть, ведь я люблю тебя как родного сына. Я понимаю это, но ничего не могу с собой поделать. Кажется, я схожу с ума, чувствую себя беспомощной, никчемной старухой, это противно. Я так больше не могу. Пока я пишу эти строки, в моей голове звучит голос, голос того жреца, с которым я говорила в залах Безысходности, и он велит мне убить тебя, тебя и всех, кому дорог ты и кто дорог тебе. Я держусь из последних сил, но не знаю, насколько меня хватит. Защитные заклинания не помогают, а моя воля уже не та, что прежде. В моей душе теперь так много сомнений, а ведь нет ничего хуже, чем они. Помни об этом, Алан, никогда не сомневайся и иди твердо по тому пути, который избрал. Если тебе когда-нибудь не будет доставать решимости и веры в себя, то помни – я всегда в тебя верила. Берегись жрецов и не доверяй никому, мой мальчик. Я отдам это письмо Герте, не хочу, чтобы она была близко, когда я окончательно погружусь во тьму безумия. Надеюсь, ты позаботишься о девочке, когда меня не станет, ведь я тоже не безразличный тебе человек, и если я должна отнять чью-то жизнь, пусть это будет моя собственная. Прощай, мой мальчик, мой маленький Алан».

Словно завороженный, Рэвендел читал эти строки, чувствуя, как что-то холодное течет по его щекам. Едва он дочитал последнее слово, как на желтую бумагу закапали черные капли его слез, больше напоминающих капли крови.

– Как это случилось? – хрипло спросил Рэвендел, и его жуткий голос заставил Герту перестать плакать.

– Она, она дала мне записку, – девушка шмыгнула носом. – Я сразу же отправилась к вам. Но едва я вышла из школы, как наставница атаковала меня, ударила заклинанием прямо через окно… я бы не увернулась, если бы не звук разбивающегося стекла, и… все получилось само. В голове сразу же всплыло заклинание, которое госпожа Шарлотта вбивала в меня с самого детства…

– Отражение, – прошептал Алан. Он прекрасно помнил, как наставница школы Магии обучала его этому виду защитного волшебства. Отражение было излюбленным заклинанием Шарлотты Фроне, и оно же было первым заклинанием, которому она обучала своих учеников. Неудивительно, что Герта воспользовалась именно им, и скорее всего старшая наставница знала об этом. Знала и именно поэтому атаковала свою ученицу, заранее предупредив ее звоном разбитого стекла.

– Да, именно оно, а потом, я… я даже не ожидала, что смогу отразить заклинание наставницы, но у меня получилось. Я не знаю как, но отражение сработало, и заклинание наставницы поразило ее же саму, а она даже не попыталась сплести щит или уклониться, я не понимаю… – девушка вновь заплакала. – Я бросилась к ней, но она уже умерла. Шарлотта лежала на полу и… улыбалась. Потом в комнату начали прибывать ученики, наставники, я растерялась и убежала.

– Прекрати, – грубо произнес Алан, хлестнув девушку тыльной стороной ладони по щеке.

Герта вжалась в дерево, прижав ладони к лицу и глядя на Рэвендела непонимающим взглядом, в котором смешались обида, боль и страх.

– Ты читала это? – Он показал девушке мятый, испачканный кровью листок.

– Нет, – она затрясла головой.

– Читай! – Алан сунул девушке записку Шарлотты Фроне. – Я скоро вернусь.

Оставив Герту в одиночестве, Рэвендел быстро облетел свое почти выгоревшее поместье, уже ни от кого не скрываясь и не опасаясь быть замеченным. Боль от утраты старой наставницы медленно отпускала его сердце, и забота о судьбе Кристины вновь выходила на первый план. Алан понимал, что если девушка осталась в особняке, то он ей уже ничем не поможет. Понимал, но не хотел в это верить. Ведь если изменником сочли его, то слуги короля должны были хотя бы обыскать дом. Они не стали бы убивать невиновных. Вспомнив о Шарлотте Фроне, Алан стиснул зубы. Он хотел влететь в распахнутое окно, но решил сперва расспросить Герту, возможно, волшебница что-то видела, может быть, она знает о судьбе Кристины. О своих слугах Алан не волновался, он был уверен, что те смогут о себе позаботиться, но его беспокоило, что он перестал ощущать их присутствие.

Рэвендел быстро вернулся к Герте, которая, сидя под деревом, прижимала к груди лист окровавленной бумаги. Волшебный светлячок, которого девушка призвала, видимо, для того чтобы разобрать написанное и разогнать тьму, уже почти растаял в холодном ночном воздухе.

– Она сделала все специально, знала, что я вспомню, – губы Герты дрожали, но она уже не плакала.

– Ты видела здесь что-нибудь? – не обращая внимания на слова девушки, спросил Алан. – Быстрее, говори быстрее, это важно!

– Когда я прибыла сюда, огонь уже был виден, наверное, из любой точки города, – смена темы далась Герте нелегко, но она все же собралась с мыслями. – Кажется, я мельком видела карету, черную, с золотой короной, мне еще показалось странным, что кто-то из приближенных короля приехал сюда. Она двигалась в сторону дворца, я хорошо запомнила ее, потому что она была единственной здесь.

– Дворец! – Рэвендел уже собрался взлететь, когда девушка, быстро поднявшись, схватила его за руку.

– Что, что мне делать теперь? – Герта смотрела на Алана с надеждой и в то же время со странной обреченностью.

Не отвечая на вопрос девушки, Рэвендел схватил ее за тонкую талию и взмыл в небо вместе с ней. Герта не сопротивлялась, лишь испуганно вскрикнула и обмякла в руках Алана, потеряв сознание.

Над городом разнесся тревожный звон набата, исходящий от храма Близнецов. На памяти Алана такое происходило лишь однажды, во время крупного прорыва заблудших несколько лет назад. Тогда оборотни уничтожили почти половину жилого района, прежде чем их смогли отбросить назад и загнать обратно в катакомбы. Стало быть, дела и впрямь обстоят очень серьезно.