Ричард Длинные Руки - гауграф - Гай Юлий Орловский

– Закон, живущий в нас, называется совестью. А она и без толстенного Уголовного и Гражданского кодексов знает, когда и в чем виноват. И если человек не последняя скотина, будет напоминать ему постоянно. И даже… э-э… грызть.

Он посмотрел мне в глаза.

– Сэр Ричард, неужто в самом деле верите, что, если потащите общество по пути регресса, человеку станет лучше?

– Вопрос терминологии, – возразил я. – Я вот уверен, что это вы тащите человека по пути просвещенного и даже технологического регресса. Странно звучит? Но поголовная грамотность вовсе не гарантирует счастья. Как и равенство. Мне трудно с вами спорить, у меня это больше на уровне чутья, что мне самому не нравится. Но я не верю, что если все станут юристами и адвокатами, жить станет легче. А в мире без морали, без заповедей всем придется стать юристами. Специалистами сразу по всем областям уголовного, гражданского и всех прочих кодексов.

Он вдруг придержал коня, впереди на дороге разломанные телеги, одна совсем обуглена, пахнет гарью. На обочине несколько трупов, над ними хлопочут женщины, дети плачут навзрыд, двое мужчин с перевязанными окровавленными тряпками головами сжимают в руках колья и настороженно оглядываются по сторонам.

– Это я не одобряю, – заметил он сварливо.

– Дьявольское дело, – вырвалось у меня, – нападать на мирных переселенцев… Простите, сэр Сатана, но такое неизменно связывают с вашим именем.

Он отмахнулся.

– Все дурное связывают с моим именем. Такова участь проигравшего. Я здесь прощаюсь с вами, сэр Ричард! Вижу ваше желание чем-то облегчить их участь. Еще увидимся.

Он исчез, ни шума, ни шороха, даже трава не колыхнулась под копытами его коня. Я стиснул челюсти и пустил Зайчика мелкой рысью, чтобы не напугать оставшихся.

Мужчины выступили вперед и направили в мою сторону колья с затесанными концами. Женщины подняли головы, в глазах страх и надежда.

– Кто сотворил это бесчинство? – спросил я.

Один из мужчин ответил хмуро:

– Люди барона Руаяля.

– Точно?

– Они не прятали гербы, – ответил второй.

Первый добавил:

– Еще раньше сожгли деревню. Многих убили на месте. Мы решили переселиться в другие земли, где поспокойнее. Но вот и тут догнали…

Тяжелый гнев, как кипящая лава, начал подниматься во мне, вздувая жилы, словно по ним течет не кровь, а расплавленный металл. В голову ударила волна жара, я скрипнул зубами, а лицо мое жутко перекосилось, это видно по отпрянувшим крестьянам.

– Клянусь, – произнес я тяжелым голосом, – барон Руаяль ответит за все.

Мужчины переглянулись, первый сказал торопливо:

– Еще иногда нападают и вон оттуда…

Он повернулся и указал в сторону земель барона Доминика, соседа барона Руаяля и его приятеля.

– А как те?

– Тоже грабят, – объяснил крестьянин. – Хотя только жгут, но людей не убивают.

– Грабить тоже грех, – сказал я с нажимом. – Ничего, спросим с этого Доминика и за грабежи. За поджоги – отдельно.

Владения Доминика, такого же верного вассала Гиллеберда, как и барон Руаяль, вместе с землей Руаяля берут домен Тамплиера в клещи. Вообще-то я свинья, поручив ему защищать эту позицию. С другой стороны, я – государь, должен думать о благе всей Армландии, а в таком случае можно и пожертвовать одним-двумя феодалами…

В общем, как я и предполагал в худшем варианте, Тамплиеру житья не дают и не дадут. Владения барона Гяуссера были фактически включены в состав королевства Турнедо, чему явно воспротивился нынешний владелец.

– Где сэр Тамплиер?

Он развел руками.

– Не знаю. Он обещал отомстить за поругание и урон его чести. Наверное, нападает на их людей…

Я снова ощутил угрызения совести, и мало помогает ощущение государственной правоты, подобное и входило в мои планы, когда жаловал Тамплиеру владения барона Гяуссера. Перед вторжением в Сен-Мари я постарался обезопасить себя со стороны Турнедо переселением племени троллей в лесной массив чуть ли не в центре Турнедо, а также таким соседом на границе, как Тамплиер…

Крестьяне снова переглянулись, один спросил робко:

– Ваша милость… кто вы?

– Сэр Ричард Длинные Руки, – ответил я.

Они рухнули на колени. Женщины, что боязливо прислушивались к нашему разговору, тоже поспешно опустились на колени.

Я сделал нетерпеливый жест, веля им встать.

– Спасибо за милость, ваша светлость!

– Пока я ничего не сделал, – ответил я горько. – Я укреплял на другом конце… но сейчас я, Ричард Длинные Руки, гроссграф Армландии, торжественно обещаю, что дам вам защиту и безопасность! А пока возьми вот это как малую компенсацию за ущерб и распредели среди людей деревни.

Он пал на колени, когда услышал мое имя. Руки дрожали, непривычные к весу золота, я высыпал в его ладони целую горсть.

– Скоро отстроите новые дома! – пообещал я. – И никто не посмеет вас тронуть!

Я ощутил, что он крестит мою удаляющуюся спину, я держался гордо и надменно, но в груди болезненно ноет. Обещания давать легко, но даже не представляю, как их сдержать.

Бобик снова унесся вперед, но я чуть повернул Зайчика в сторону, а когда он в удивлении оглянулся, я пояснил, как человеку:

– Незачем возвращаться в ту же точку. Лучше сразу на место встречи. А Бобик пусть…

Бобик догнал нас через три мили, захеканный и возмущенный, Зайчик злорадно ржал и скалил зубы. С минуту Бобик бежал сзади, потом рядом, а когда определил новое направление, понесся вперед огромными скачками.

Я не покидал седла, пока не добрался до мест, где надеялся отыскать замок Тамплиера. Деревень по дороге вообще не заметил, а когда нашел, что замок его просто добротный каменный дом, сердце сжалось: обгорелый остов, закопченные стены, разбросанные глыбы.

В лесу отыскал землянки, люди запуганные. Один объяснил:

– Лорды из соседних земель уже трижды сжигали замок благородного сэра Тамплиера.

– Я здесь, – сказал я тяжелым голосом. – И кто-то за эти бесчинства поплатится.

– Ваша милость…

– Да, я Ричард Длинные Руки.

Они тоже бухнулись на колени, но я смотрел поверх их голов: из-за леса выдвинулась и начала вырастать скачущая в нашу сторону стальная гора на другой горе, покрытой длинной попоной в красную шахматку: таким я запомнил Тамплиера при расставании. Он словно бы стал еще крупнее, массивнее, а от всей фигуры несет силой и неудержимой мощью…

Рассмотрев нас, он поднял острием к небу нацеленное в нашу сторону исполинское копье. Исполинский конь, больше похожий на огнедышащего дракона, лохматый и страшный, медленно перешел с галопа на рысь, затем пошел шагом.