Демонстрация силы - Михаил Нестеров

— Их имен я не помню.

— Я спрошу по-другому: где ты проходил военную подготовку?

— В Севастопольской школе водолазов, потом в диверсионном центре.

— Участвовал в боевых операциях?

— В 2003-м в Заливе.

— Противник?

— Американцы.

— Сколько звезд ты бы нарисовал на своем истребителе?

— Восемь.

— Кури, если хочешь, — предложил Камиль. Он повернулся на стуле и вынул из кармана пиджака пачку коричневых египетских сигарок. — У тебя проблемы с одной российской фирмой.

— Моя слава опережает меня?

Камиль рассмеялся:

— Я могу уладить твои дела. Если мы договоримся, уже завтра там появится человек и скажет: «Не гоняйтесь за тем, кто вам не по зубам».

— Я уже уладил свои дела.

— Выпьем, — предложил Хаким, ловко разливая коньяк по бокалам.

Первый тост по настойчивой просьбе Камиля произнес его гость: «За хозяина». И снова Камиль выжидал, подняв бокал.

— За твою семью, Камиль, за твоих домашних.

На лицо хозяина набежала тень. Он вымученно улыбнулся.

— У меня нет семьи. Когда я закончил университет и настала пора подобрать себе подругу жизни, я сказал себе: «Из меня не получится ни хорошего отца, ни хорошего мужа». Я мечтал о женщине, к ногам которой я бы бросил шкуру Большой Медведицы. Но такой на этом свете не было. Когда-то я был счастлив. Но туда, где ты был счастлив, не возвращаются. Давай выпьем за это.

За бортом плескалась полночь. Звезды открыто блистали на публичном небосклоне. Лишь Большая Медведица, подслушав разговор, боязливо спряталась за темное облако.

Что-то похожее на облако накрыло и Джеба. Им снова овладело беспокойство, как минувшей ночью, над которой игриво посмеивался Хаким. На его яхте шло представление, а команда Джеба работала на «мертвых» судах. Там условный враг виделся врагом, а здесь...

А здесь? Кто здесь, в каюте этого роскошного катера? Пока что Блинков видел приятного во всех отношениях человека. Пусть он преследует выгоду, но в какой манере? Именно своеобразная обходительность Камиля не позволяла назвать его врагом, террористом. Его взгляд был открытым, глаза не врали, голос был то печален, то игрив, то ласков — но всегда тверд. И не возникало чувства, что он усыпляет, гипнотизирует. Блинков в Камиле нашел все то, чего не хватало капитану Абрамову. И эта мысль окончательно сбила его с толку.

Трудная работа, незаметно вздохнул Джеб. Он спрятал свой взгляд, медленно потягивая коньяк, на дне бокала. Потом скрыл его за ароматным дымом сигары. Утаил за вопросом:

— Ты сказал, что у тебя есть враги. Честно говоря, мне не верится. — Блинков говорил искренне, что не укрылось от Хакима.

— Об этом мы погорим позже. Завтра. Сегодняшний день был трудным. Но он не принес разочарований. Ты останешься доволен, когда узнаешь, что здесь тебя не будут преследовать ни я, ни местная полиция. Дело закрыто. Но раз уж мы заговорили о деле... — Камиль выдержал короткую паузу. — Мне понравилось, что ты не стал расспрашивать о моей осведомленности относительно твоих проблем. На меня работает очень много людей. Одни за деньги, другие оказывают мне услуги по дружбе. Кого-то я заставляю работать на себя. Тебе не приходила в голову мысль, что все мы живем в мире мертвых? — неожиданно спросил Хаким.

Он словно подслушал недавние мысли Блинкова о курортах, судах, дорогих магазинах, что это далеко не весь мир, а скорее — его отражение в луже под ногами.

— У тебя есть девушка? — спросил Камиль.

— Да. Ее зовут Лолита.

— Почему вы не поженитесь?

— Потому что это зависит от меня.

— Это зависит от тебя, — повторил Хаким, вздернув бровь. — Хороший, честный ответ. Извини меня на минуту.

Он встал и вышел на палубу. Как раз в то время, когда прямо по курсу показались огни «Святой Екатерины».

А Джеб снова сравнил двух людей — Абрамова и Хакима. Какие же они разные, недоумевал он. Один, заряженный благородными целями, борется с терроризмом и не имеет понятия о благородстве. Другой был его полной противоположностью... и врагом. Выполняя приказ одного, Джеб тем самым выполнит волю другого. Эти мысли — совсем не лишние — были рождены под впечатлением знакомства с Камилем. Он походил на карьерного дипломата. Абрамов же прикрывался этим статусом. Вот если бы эти люди поменялись местами... насколько легче было бы работать. Джеб с трудом отогнал эти мысли и сделал обратную рокировку, в глубине души все же противясь этому вынужденному ходу.

На борту яхты, куда Блинков ступил во второй раз, он рассчитывал на что угодно, вплоть до вечеринки в свою честь. Оказавшись в каюте хозяина «Екатерины», он с недоумением уставился на готовый к работе полиграф. Он с трудом оторвал взгляд от детектора лжи и перевел его на коренастого человека.

— Если ты не устал, Джеб, — коротко прокомментировал Камиль. Он вышел, оставляя Джеба наедине со своей ложью и правдой.

Присутствие в доме постороннего человека, пусть даже на правах гостя, не давало Камилю сосредоточиться на простых мыслях. Он чувствовал взгляд Джеба, оттого явилась пульсирующая боль в затылке. Хаким сослался на дела и, оставив Блинкова на попечение охраны, отправился в порт. Там его поджидала яхта, при виде которой Камиль всегда светлел. Шкипер отдал команду, и «Екатерина» вышла в море, держа курс на просыпающееся солнце.

Настала пора откровенного разговора с командиром диверсионной группы. Придется открыться самому и приоткрыть завесу, скрывающую замыслы Камиля. Он не хотел ошибиться. Его предложение должно быть предельно выверено; сам он уже давно не сомневался в своей решимости. Главное, чтобы Джеб принял его точку зрения, посмотрел на проблему через призму мнений и даже мировоззрения самого Хакима.

Ему был нужен единомышленник. Хотя еще пару дней назад он бы удовольствовался нейтральной командой экспертов, которые выполнили бы работу за вознаграждение. Он понимал, что ситуация диктует условия, и шел У нее на поводу. Теряя ли время? Да. Но тем самым он облагораживал свою решимость.

Он искал ответы на свои вопросы и находил их в своем одиночестве. Пятнадцать лет он никого не подпускал к себе так близко. Нашел ли он в лице Джеба родственную душу? Надеялся на это. Надежда выстилала перед ним ковер, состоящий из одних слов. Жесткий ковер, колючий, ступать по нему больно.

«Я ненавижу людей, которые окружают меня. От них разит мертвечиной, но они не чувствуют собственного смрада. Они погрязли в грехах. Не за семь, а за семьдесят семь смертных грехов они будут отвечать перед Всевышним. Им уготован ад. Но не мне. Дважды в одну реку не входят. Я пятнадцать лет варюсь в преисподней. Мой путь, когда бы он ни закончился, не принесет мне славы. Я никогда не стремился к ней. Я следовал заповедям отца... Мне нравилась такая жизнь. Я жил в мире и согласии с людьми, с морем, которое кормило меня. Тому, кто завидовал моему богатству, я говорил: „Ну и дурак“. Таким людям не хватало ума бросить сеть в море, просто сделать другим людям добро. Ждущему у моря погоды уготована буря... Я нанесу решающий удар, чего бы мне это ни стоило. Кто-то может сказать: погибнут невинные...»