Мизерере - Жан-Кристоф Гранже

— Да, один раз.

По рукам словно проскочил электрический разряд.

— Фамилия. Дата.

— Шарль Беллон. В апреле девяносто пятого. В итоге полиция склонилась к версии о побеге и…

— По буквам, пожалуйста.

Священник повиновался. Волокин вышел, чтобы не мешали крики детей, столпившихся у монитора, и оглушительный рев компьютерной игры. Хотя на авеню Версай было ненамного тише.

— Оливье допрашивали?

— Ну конечно. Но в то время за ним еще ничего не числилось… То есть, вы понимаете…

Воло строчил в блокноте, прижимая мобильный плечом. Четыре пропавших мальчика. Трое у Гетца. Один у Оливье. «Загонщики голосов».

— Кто вел расследование?

— Забыл.

— Постарайтесь вспомнить.

— Я ходил подписывать свои показания. В комиссариат на улице Курсель.

Первое подразделение судебной полиции, отвечающее за Восьмой округ. Больше он из священника ничего не вытянет. Он отсоединился. Почувствовал горький привкус во рту. Прошло пять лет с исчезновения мальчика. Он сам вел расследование по делу Алена Манури, но ни разу не слышал об этой истории. Только в фильмах полицейские ведомства обмениваются информацией.

Первое подразделение судебной полиции. Отличная мысль.

Он позвонил Эрику Верну, служившему в этом подразделении.

— Я больше ничего не желаю слышать об этой истории.

— Убито несколько человек. Похищены дети. Если ты не хочешь положить этому конец, тебе стоит сменить работу.

— Чего тебе надо?

Волокин объяснил. Все следственные материалы по делу Беллона. Верну ничего об этом не слышал. Тогда он еще здесь не работал, и ему никто не рассказывал об этом расследовании.

— Полагаю, они тебе нужны сегодня.

— Вчера.

— Как тебе их передать?

— По электронке.

— Девяносто пятый год. Протоколы еще не заносились в компьютер.

— Посылаешь факсом основные страницы из дела на свой компьютер, создаешь электронный документ и посылаешь его мне, capito?[18]

— Вы напали на след?

— И не забудь отправить фотографию мальчика.

Он отсоединился, чувствуя, как по шее струится пот. Следственная лихорадка шла ему на пользу. Он потел, из носа текло, а голова оставалась ясной. С самого утра он и не вспоминал о дозе. Надо держаться…

Семнадцать часов.

Темнело.

Он вытащил сигарету. Глубоко вдохнул вечерний воздух, насыщенный углекислотой. Закурил, затянулся ароматным «крейвеном». Легкие горели, все тело ломило. Хорошие симптомы. Заслуженное наказание.

От Касдана никаких вестей. Тем лучше. Хотелось еще больше продвинуться. На своей территории и своими методами. Он подумал было связаться с родителями Беллона, но разве можно ворошить такие ужасные воспоминания накануне Рождества? Немыслимо.

Отбросив выкуренную до половины сигарету, он вернулся в свое убежище, чтобы проверить почту. Ему удалось заставить Верну пошевелиться. Мейл уже пришел. Волокин проглядел материалы. Ничего существенного. Дело быстро закрыли. Тошно было смотреть, с каким безразличием полиция отнеслась к тому, как дети буквально растворились в воздухе.

Он раскрыл PDF-файл. Фотография мальчика. Он распечатал ее на принтере интернет-кафе. Забрал распечатку, положил перед собой на клавиатуру компьютера рядом с тремя другими. Еще утром он забрал дело и снимок Николя Жаке.

Николя Жаке.

Пропал в марте 1990-го. Тринадцать лет. Церковь Святого Евстахия, Сен-Жермен-ан-Лэ.

Шарль Беллон.

Пропал в мае 1995-го. Двенадцать лет. Церковь Блаженного Августина, Восьмой округ Парижа.

Танги Визель.

Пропал в октябре 2004-го. Одиннадцать лет. Нотр-Дам-дю-Розер, Париж, Четырнадцатый округ.

Уго Монетье.

Пропал в феврале 2005-го. Двенадцать лет. Церковь Святого Фомы Аквинского, Седьмой округ.

Сколько еще их было? Задержав дыхание, он внимательно вглядывался в каждое лицо. Четверо мальчишек, не похожих друг на друга. Мотив похитителя заключался не в их внешности. Волокин не сомневался, что он скрывался где-то внутри.

В голосах детей.

В тембрах, которыми так или иначе питался Людоед…

Волокину представился живой музыкальный инструмент, орган, где каждая труба — нежное, драгоценное детское горло. Что за произведение он исполняет? Какой цели служит? Видение обернулось кошмаром. Ему мерещились дети, которых избивают, пытают, чтобы исторгнуть вопли, составляющие регистр зловещего инструмента…

Русский ощутил, как в душе нарастает тревога. При одной мысли о пропавших мальчишках внутри все переворачивалось. Он уже не верил в версию о педофилии. Ни о сексуальном извращении, связанном с детскими голосами. Нет. Тут другое. Это чье-то произведение. Эксперимент. План, для которого необходимы невинные голоса. И боль. Море боли…

В мозгу вихрем проносились мысли. С самого начала он склонялся к гипотезе о детской мести. Мальчишки, объединившиеся, чтобы уничтожить «загонщиков» — тех, кто когда-то причинил зло их собратьям.

А что если все наоборот?

Вдруг на самом деле эти дети — из войска Людоеда?

Кое-что говорит в пользу этой теории. Обувь. Костюмы детей. Использование дерева ситтим. Все это наводило на мысль о секте, обращенной в прошлое. Не говоря о том, как совершались убийства, об увечьях, в которых было что-то извращенно-мистическое. Секта Людоеда? Значит, существует «хозяин», который посылает детей, чтобы уничтожить его собственных часовых. Но зачем?

Половина шестого. От Касдана по-прежнему никаких вестей. Волокин приступил ко второму своему «официальному» заданию. К поиску бывших соратников Гетца. Приспешников хунты, эмигрировавших во Францию в конце восьмидесятых.

Он набрал номер Веласко: тот как раз собирался звонить Касдану. Он перерыл архивы и нашел три фамилии. Рейнальдо Гуттьерес. Томас Ван Эк. Альфонсо Ариас. Всех троих считали палачами режима. Как и Гетц, они нашли убежище во Франции. И тогдашнее правительство согласилось их принять.

Новый звонок. Зная фамилии и гражданство выходцев из Чили, их легко отыскать в архивах миграционной службы. Одна беда: сейчас воскресенье, канун Рождества. Волокин связался с приятельницами, посменно дежурившими в Генеральном штабе, и самым сладким голосом попросил их о помощи. Девушки принялись за поиски. Все четыре чилийца, в том числе Гетц, прибыли в Париж одним рейсом, «Эр Франс»-452, 3 марта 1987 года.

Волокин попросил девушек проследить путь этих людей с момента приезда через миграционную службу. Отдел видов на жительство. Тут же всплыла одна странность: Вильгельм Гетц действительно через три месяца обратился за удостоверением личности для иностранцев, но трое других чилийцев исчезли. Вид на жительство они не запрашивали. Визу не возобновляли. Словно испарились.