Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

– Тесен космос, – пробормотал Фил, продолжая сиять улыбкой, как ясно солнышко.

Он потянулся ко мне, и я вжалась спиной в стену, замахиваясь, чтобы огреть его бластером по ладони. Фил замер и успокаивающе поднял руки.

– Тихо, тихо. Не обижу. Ты знаешь, как отключить переводчик? Сможешь сама?

Да ладно?!

Я торопливо нашарила бугорок под кожей, куда полгода назад Венимор вживил переводчик, сама горя желанием подкрепить свою догадку. Нажала, переждала неприятное покалывание на языке и сквозь шум в ушах выпалила:

– Как ты понял?!

– Я не знал, просто проверил, – ответил он, и стало понятно, чего именно не хватало в его голосе – эха! Едва заметного, даже не слышного, а ощущаемого – того, к чему я так привыкла на корабле, что даже не замечала. Переводчик обрабатывал речь с микроскопической задержкой, буквально в долю секунды, но, если прислушаться, можно было заметить ненавязчивый диссонанс – лишние звуки, почти неосознанный шепоток чужого языка. И вот сейчас его не было.

Фил говорил на моем родном языке.

– Мы с тобой не просто с одной планеты. Мы еще и земляки. – С такой улыбкой Фил мог бы сделать карьеру в рекламном бизнесе. Производители зубных паст за него передрались бы. – Это слишком удивительная встреча, чтобы закончить ее так быстро, как считаешь?

Ничего себе соотечественник! Я, конечно, надеялась, что когда-нибудь встречу в космосе настолько родственную душу, но как-то не учла, что ею окажется чокнутый головорез! Какое-то странное у него имечко тогда… Интересно, если спрошу настоящее, он ответит? Ну да, мне же как раз не хватает лишней информации, за которую меня можно убить! К черту!

– Заключим мир, землянка Саша?

Он протянул мне руку, и я мимоходом отметила, что он успел ее вымыть. Говорят, стремление к чистоте частенько встречается у закоренелых маньяков. Они подсознательно стараются смыть с себя темные делишки. Теперь понятно, почему он такой аккуратист. Сколько же у него на счету, раз даже шнурки гладит?

Пожимать руку убийце было жутко, но обижать его отказом – еще страшнее. Я робко протянула ладонь и коснулась прохладных пальцев. Да-а, так руки не дрожали с тех пор, как ливитанский кайценорапс куснул меня за мизинец, от души впрыснув яду. Я тогда шесть часов провисела в нитях регмодуля, а на следующий день пыталась поменять этому паршивцу воду, считая минуты до возможности списать его к Ванни и Манни.

Достойный приемник кайценорапса ловко перехватил мою ладонь, не дав отдернуть руку, и осторожно погладил, будто зверька утешал.

– Теперь ты меня отпустишь? – спросила я, стараясь не морщиться от омерзения и уже догадываясь об ответе.

– Фигушки, – охотно подтвердил мои опасения Фил.

– И что ты задумал?

– Ну… Ты в детстве хотела попасть на пиратский корабль?

Он выпустил мою руку и засмеялся, когда я, отчаянно застонав, стукнулась затылком в стену.

Час от часу не легче!

***

Когда живешь в космосе, поневоле учишься различать корабли, начиная с припаркованных в ангаре и заканчивая встреченными в космопричалах. Я еще в первый месяц уяснила, чем эсминец отличается от крейсера, а про линкоры да рейдеры, самые распространенные корабли во Вселенной, и говорить нечего.

«Фибрра» была укомплектована целым флотом корабликов, выполнявших самые разные миссии. У нас были почтовые беспилотники – сплошной двигатель с капсулой для груза; спутники-зонды для разведки местности; спасательные шлюпки – по сути, те же джамперы, только побольше – на случай экстренной эвакуации экипажа; одноместные мобильные челноки, если вдруг кому-то надо срочно отлететь по делам; пара боевых истребителей, покрытых слоем пыли; и, наконец, мои любимые шаттлы, обеспечивающие легкую посадку и одинаково плавный полет как в космическом вакууме, так и при сопротивлении атмосферы. Единственным недостатком последних была медлительность. Звездного движка у них не было, а импульсный не замахивался на всякие там свернутые пространства, скромно довольствуясь одной четвертой скорости света. Хотя лично мне и этого хватало по уши.

На джамперах я раньше не летала, и после такого опыта вряд ли воспылаю к ним пламенной любовью. Хорошо еще, что двигатель был рассчитан всего на один прыжок – второго я бы не вытерпела. И так было над чем пострадать! Теснота угнетала, а вкупе с маньяком напротив и необъятной громадой космоса за бортом, навевала невыразимую тоску.

В отличие от шаттла, оснащение которого почти целиком состояло из голограмм, здесь обстановка была более натуральной и весьма скудной. Не встроенные в стены предметы можно было пересчитать по пальцам одной руки: энерпульт с пилотским креслом, откидная столешница и койка, которую я искренне считала лавочкой для пассажиров, пока Фил не прояснил мне истинное положение дел. Уж не знаю, на что он рассчитывал, когда делал неприличные намеки – с комфортом уместиться на этой, смешно сказать, кровати, из присутствующих мог разве что Лас. Основное предназначение джампера – разовый выход в туннель, для длительных перелетов он не предназначен, и создатели по максимуму облегчили конструкцию, дабы не оттягивать мощь у движка.

– Твой ход, – поторопил Филби.

Я мрачно приподняла веки, которые так и норовили сомкнуться, и оценила свой расклад. Карты Фил добыл из кармана, но выглядели они как трофей неравного боя с болотным чудищем, которое до судьбоносного поединка веками мариновало колоду в кислотной луже до состояния тряпочек. Играли мы первый кон, но я уже проигрывала. Не то чтобы не фартило, скорее, мешали сами карты, незнакомые и подписанные на всегалактическом. Приходилось напрягать усталый мозг, вчитываясь в квадратно-буквенную мешанину, и Фил беззастенчиво этим пользовался, откровенно мухлюя.

Пират зевнул, заражая не только меня, но и Ласа. Последний движением челюстей не ограничился, сладко подвыл и принялся томно перекатываться с одного бока на другой, помогая себе крыльями. После комфортной, но все же ограниченной клетки, теснота «Кузнечика» казалась ему дворцовой роскошью. Сама я охотно бы вздремнула часок-другой, и с удовольствием вняла бы этому желанию, не будь тут Фила.

– Интересно, почему он на тебя не бросается?

Фил вопросительно изогнул брови.

– Если он создан терральтером и подчиняется Фриаму, как ты говоришь, то ты, выходит, прикончил его папочку.

– Выжидает, – зловеще прошипел Фил. – Сейчас отвернусь – и хрум!

Судя по лукавой роже, у него были версии и правдоподобнее. Но делиться ими со мной он явно не собирался.

– Может, пересадим его в клетку? Все-таки дикое животное…

Зверь распластался кверху пузом, запрокинул голову и, любуясь перевернутыми людьми, высунул язык от избытка удовольствия.

– Просто чудовище, – поддакнул Фил. Арканлас, польщенный вниманием, завилял хвостом и мелодично курлыкнул. – Ты права, он меня ненавидит.

– И седативку не дали, – продолжила я гнуть свое.

– Он и без нее спокойный.

– А вдруг воздух заморозит?

– Ты костер собралась развести? Учти, я тоже буду против.

Я сдалась и снова уставилась на карточный веер, с трудом удерживая глаза открытыми. Всегалактические квадратики расплывались, не