Книга вторая. Спецкоманда на завтра - Юрий Артемьев

Опорный пункт находился тут же… Я не исключаю, что тут есть не только милиция, но и ведомство посерьёзнее имеет тут лишнюю жилплощадь…

Мы сидим с Ленкой на деревянной скамейке. После небольшого но весьма непродуктивного общения с этим дуболомом, я сказал Лене, чтобы она вообще ничего не говорила. Ибо общаться с таким идиотом можно только на его протокольном языке, а человеческих слов он не понимает.

Сперва он просто посадил нас на лавку, а сам сел за стол и начал что-то писать… Есть такой способ у глупых ментов. Сделать так, чтобы злодей занервничал и стал давать показания… Иногда просто посадят в обезьянник или в камеру, и маринуют там полдня, пока клиент не созреет.

Глупо… Опытному преступнику нельзя давать время, чтобы он очухался и продумал свою линию защиты. Колоть надо сразу. Жёстко и грамотно… А не как этот «колхозник». У меня от его оплеухи уже лицо опухло и ухо до сих пор не слышит, а у Ленки на руке выше локтя синяки остались от его пальцев… Так что как минимум я очень постараюсь, чтобы с его погон слетела лишняя звёздочка. Но боюсь, что он скоро себе заработает и чего посерьёзнее, чем просто дисциплинарное взыскание.

— Вот тут подписывай, давай! — подсунул он мне бланк протокола на котором неразборчивым почерком было написано много каких-то букв…

А я смотрел на него… И взгляду меня был. Как у того мальчика из старого советского фильма, которому дядька дал пустой фантик вместо конфеты. Хотелось даже ответить теми же словами из фильма:

— Дядя Петя… Ты — дурак?

Но я уже знал, что этого участкового зовут Раис Ахметович. Так его назвала старушка в подъезде. Консьержка, наверное… Она сидела в холле, видимо для того, чтобы не пускать посторонних.

— Во-первых, если ты до сих пор не заметил, у меня сломана правая рука, поэтому подписать я ничего не смогу чисто физически. А во-вторых, если ты ещё не понял, то твои филькины грамоты я подписывать и не собирался… Ты даже не удосужился нас опросить, как всё было на самом деле…

— Я сам всё видел… Ты сломал ногу одному, ударил сумкой другого, а третьего бил гипсом по зубам…

— Если Великую отечественную войну изучать только после сорок четвёртого года, то получится, что это мы вторглись в Европу и побили там всех ни за что… Ты даже не поинтересовался с чего вдруг всё началось…

— Ты пачему миня на «ты» называешь, билад?

— А как мне ещё называть тупого и недалёкого идиота, который ругается матом и бьёт тринадцатилетнего подростка.

— Что ты сказал?

* * *

— Что слышал, то и сказал… — раздался громкий голос от входа. А в комнату к участковому стали, вслед за Васиным, заходить какие-то люди в штатском.

— Вы кто такие? — начал было старлей, но его быстро заткнули показав ему сразу несколько ксивочек, очень красного цвета.

А когда Раис Ахметович потянулся рукой к чёрному телефону, стоящему на столе, прозвучала команда:

— Отставить!

— Я должен начальнику доложить… — попытался вякнуть участковый.

— А ты разве ещё не доложил о задержании этих вот подростков? Или ты их тут удерживаешь незаконно? Он к тебе не приставал, не трогал? — обратился он к Лене.

— Он не приставал. Другие приставали, и трогали меня и Аню. Нас ограбили и очень унизительно обыскивали. Всю облапали гады…

— Милиционеры?

— Нет хулиганы. А потом Саша вышел из магазина. Он в овощном был, капусту покупал, пока мы за лимонадом с Аней ходили.

— Сколько у вас денег отобрали?

— Два рубля с мелочью, и четыре бутылки лимонада «Дюшес» в авоське. А потом стали обыскивать…

— Что было дальше?

— Мы сразу рассказали об этом Саше. Он нашёл этих хулиганов во дворе. Их было пятеро. О чём он с ними разговаривал мы не слышали. Потому что он сказал нам стоять подальше и не вмешиваться. А потом они попытались на него напасть, но он отбился…

— От всех пятерых?

— Нет. Только от троих, самых больших. А двое мелких убежали.

— Так. А что потом?

— А потом пришёл этот милиционер. Вызвал для хулиганов скорую помощь!

— А вы чего не сбежали?

— Старший лейтенант сказал нам сидеть на лавочке. Мы и сидели. Зачем нам убегать. Мы же ничего плохого не делали… — вставил я свои пять копеек.

— Ты сломал ему ногу…

— Не превышая пределов необходимой обороны. — ответил за меня майор Васин.

— Он бил его сумкой с капустой.

— Тебе самому-то не смешно, старлей? Пятеро на одного. У них в руках были бутылки, которые в драке можно применить не только как ударное, но и как колюще-режущее оружие. А у него в руке сумка с капустой, и правая рука сломанная и в гипсе… А ты знаешь, старлей, как этот тринадцатилетний мальчик сломал руку? Он разбил кулаком стекло и вытащил из горящей машины капитана милиции, за что, между прочим, представлен к государственной награде. Вот у тебя на груди, старлей, я что-то не вижу никаких наград, кроме значка об окончании «школы дураков».

Раис сидел, красный, как рак. А Игорь продолжил.

— Блин. Набрали тут по объявлению, кого попало… Кто у тебя начальник, старлей? Телефон его, звание, Фамилия имя отчество?

* * *

А дальше началась обычная милицейская рутина.

Заявления, объяснения, протоколы и прочая бумажная белиберда, без которой потом не срастается уголовное дело.

Васин отвёл меня в сторону вежливо так спросил:

— Ты, что, без приключений и в магазин сходить не можешь?

— Я-то тут причём? Девчонок ограбили? Ограбили… А потом ещё и развратные действия с ними совершили хулиганы. Я только вмешался, постоял, так сказать, за честь…

— А старлея зачем оскорблял?

— Он же мне дело пытался примерить…

— Ну и пусть бы пытался… Сидел бы молча… Послал Аню и жди подмоги. Он тут на тебя такое написал, что его уже и самого впору сажать. Дело сфальсифицировал и уже приговор тебе вынес…

— Так посадите его и дело с концом…

— Не жалко?

— Такую мразь? Он только позорит всю милицию разом…

— И что… Опять всё отделение раком поставить?

— А это разве не то же самое?

— Нет. Соседнее… Если ты так активно будешь с милицией бороться, то через год некому будет на улицах дежурить и хулиганов ловить…

— Я так заметил, что ловят они каждый раз почему-то меня…

— А нарываются потом на нас. Ты неплохо устроился…

— Так что, мне и дальше продолжать свою работу?

— Остынь! Мы уже и так поняли, что ты кого угодно можешь под монастырь подвести.

— Наговариваете Вы на меня, товарищ майор…

— Не строй из себя