Купленная помощница для президента - Виктория Свободина

Ободряюще сжимаю руку Марата. Он говорит так спокойно, без каких-либо особых эмоций, но я все равно чувствую за его словами невысказанную боль, обиду, непонимание.

– Насчет того, что вытворила Альбина. У меня пока нет объяснений ее поступкам. Думаю, следствие выяснит, могу только предполагать. В детстве мы общались хоть и мало, но в целом хорошо. После смерти отца и брата рассудок ее матери окончательно помутился, она обвиняла меня в их смерти, говорила, что это из-за того что я хотел унаследовать деньги отца, откуда-то узнав, что в своем завещании он ничего не оставил ей и Альбине, да и вообще я оказался виноват во всех грехах и ее неудавшейся жизни. Правда, зачем-то все равно уже по своей инициативе выделил им доли в наследстве и содержание. А позже выяснилось, что покушение организовал брат отца, соответственно мой дядя и отец Альбины. Как удалось выяснить, он охотился и на меня, желая в наследниках оставить только Альбину, но в тот период времени я много путешествовал, не оставляя семье координаты. Он решил, даюы не вызывать подозрений, разобраться со мной позже, но не вышло.

Альбина же никак не выражала, свое ко мне неприятие, всегда вела себя дружелюбно, но при этом всегда очень трепетно относилась к матери, проводила с ней много времени, пыталась стать любимой дочерью, и, возможно, сильно подверглась ее влиянию. А может и дядиному. Она в курсе, кто ее настоящий отец, но общается с ним или нет, неизвестно. Тем более неясно, почему она решила напасть именно на тебя.

– Заказ на меня поступил, примерно тогда, когда по сети пошла информация о моей возможной беременности. И в свете того, что это Альбина… твоя прошлая девушка ведь погибла, будучи беременной. Я не утверждаю, но в этом, возможно, тоже есть связь.

Марат медленно кивнул.

– Этот вопрос тоже уже подкинут следователям в работу. Я давно стал замечать, что некоторые мои отношения заканчиваются довольно резко и неожиданно, не по моей инициативе. Это несколько разочаровало в идее долговременных отношений, стал крайне осторожен и недоверчив в этом плане.

Вынимаю свою руку из под руки Марата.

– Настолько, что стал бросать девушек сам, толком с ними не поговорив?

– На тот момент мне показалось, что так будет лучше. Я сам себе тогда уже начал понемногу казаться маньяком. Во всяком случае в отношении тебя. Но сейчас думаю, с учетом открывшихся обстоятельств с Альбиной, что не перегибал палку, а скорее это были правильные предчувствия и разумная осторожность.

Прищурилась. Какой-то Баринов стал подозрительный. Обычно весь из себя неразговорчивый, с шуточками, а тут наоборот, все рассказывает, идет навстречу. Неужели из-за того, что узнал о беременности так старается? Не верится, что только из-за грозившей мне опасности пересмотрел взгляды.

В этот вечер мы еще долго сидели с Маратом в ресторане. Он ответил не все мои вопросы. Вот вообще все, даже про бывшие отношения. А когда я стала клевать носом, все же пережить за выходные пришлось немало, предложил отвезти домой. Без условий, уговоров, ультиматумов вернуться. Тоже весьма неплохо.

У дома теперь целая оранжерея. На каждом этаже расставлены букеты. Около моей квартиры их еще больше.

Марат отдает мне мой пакет с детскими покупками и, когда я берусь за ручку, на несколько мгновений задерживает его в руке.

– Ника, я хочу, чтобы ты знала. У меня очень серьезные намерения в твоем отношении. Мне бы хотелось все исправить. Ты позволишь за тобой ухаживать?

Марат спрашивает разрешения ухаживать? Мир перевернулся. А если я скажу нет, просто отступит? Сомневаюсь.

– Я не уверена, что в этом есть смысл. Не так давно ты решил, что отношения тебе не нужны и, по ощущениям это было, как если бы меня просто выкинули, дали пинок. Что помешает сделать также, еще раз? Я не хочу повторения подобных ощущений. Это было больно, второй раз я думаю, будет только больнее, причем уже буду не только я, нас будет двое, тех, кто станет зависеть от тебя и твоих решений.

Забираю пакет и отступаю на полшага, а Марат делает один шаг навстречу.

– О том своем решении я пожалел уже тысячи раз, для меня оно стало настоящей пыткой. Из моей жизни пропало все тепло. Я сам больше никогда такой ошибки не совершу, хотя бы потому что сам не враг. Доброй ночи, Ника.

Не спрашивая, Марат быстро наклонился, поцеловал в висок и ушел.

Зайдя домой, первым делом подхожу к окну. В нашем дворе все тихо, особо ничего не изменилось, только машин стало больше. Черных и с сидящими в салонах людьми. Знакомо. Охрана снова бдит, но сейчас данный факт меня не возмущает, даже как-то спокойнее. Теперь, осознав на себе, понимаю, что если бы у меня была такая сестра, как Альбина и возможности, окружила бы себя еще большим штатом охраны.

А как Баринов хитро ушел, твердо я ведь не отказала в ухаживаниях, ушел, пока я раздумывала над его словами.

Полночи ворочалась, размышляя обо всем. Так боялась появления Марата с его претензиями на ребенка, а сейчас все-таки больше этому радуюсь, потому что очень отвлекло от Альбины и поселившегося было в душе тягучего страха за наши с ребенком жизни. Сейчас этого страха нет, и воспоминания о вчерашнем вечере приятные.

По новой заведенной привычке, утром первым делом заглядываю в соцсети, проверить как дела у себя и у коллег, просматриваю новостную ленту, сообщения и… выпадаю в осадок. Шквал вопросов, насколько у меня все серьезно с Маратом Бариновым, от него ли ребенок, почему скрывали отношения, кого ждем и прочие вопросы в подобном ключе. Множество восторгов о том, какая мы красивая и романтичная пара.

Зашла в светские новости и обомлела еще больше. Вчерашнюю встречу у подъезда, с салютами и цветами, засняли с разных ракурсов, и Баринов, оказывается, успел дать официальное заявление прессе, что да, мы встречаемся, и все серьезно. Пресса на это заявление крайне возбудилось, ведь это первое официальное заявление Баринова о своих отношениях, до этого он только опровергал любые подобные вопросы, либо таинственно молчал, а тут сам все охотно подтвердил.

Нормально так, да? То есть вчера вечером он только поинтересовался можно ли за мной ухаживать, зато всем остальным просто и нагло заявил, что мы встречаемся и у нас все крайне серьезно? Совесть вообще есть у него?

Да нет у него никакой совести. Это я точно поняла, когда вышла из подъезда и заглянула в довольные глаза Баринова. Сидит вольготно на скамейке возле подъезда, кофе, кажется, попивает.

– Доброе утро, – говорит Марат встая и подходя ко мне. Протягивает второй стаканчик. – Это тебе. Как меня заверили, очень полезный, вкусный фруктовый витаминизированный напиток.

Достаю из сумки темные очки, надеваю, верчу головой.

– Куда смотреть? Где камеры? Я сейчас публичная личность, мне плохие снимки не нужны.

– Ты со всех ракурсов будешь прекрасна и восхитительна, но здесь нет камер.