Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации - Владимир Жельвис

Говоря о скатологизмах, нелишне еще раз упомянуть об утверждении фрейдистов, что наличие в словаре нации многочисленных бранных выражений, упоминающих экскременты, свидетельствует о желании общества бороться с гомосексуальными поползновениями его членов; в то время как отсутствие таких выражений говорит об обратном.

Одновременно общеизвестны и повсеместны традиции крайне отрицательного отношения к тем же выделениям. В соответствии с мусульманскими обычаями моча и кал ни в коем случае не должны попадать на тело или одежду человека. Всякое соприкосновение с любыми выделениями рассматривается во многих культурах либо как крайняя неопрятность, либо как оскорбление, святотатство и так далее.

Ассирийская мать богов поедает экскременты как знак самоуничижения. Кочевые татары в Сибири в недавнем прошлом объясняли свое нежелание подолгу жить на одном месте тем, что в противном случае им пришлось бы, подобно христианам, обонять запах собственных отправлений.

Сходное отношение отмечается у тунгусов и других. Те же самые индейцы зуни, которые во время ритуальных танцев пьют мочу, считают самым сильным оскорблением обливание мочой или выливание её поблизости от жилища врага. В Анголе испускание газов не считается проступком в своём кругу, но то же действие в присутствии чужих – смертельное оскорбление.

Показательно, что священный характер экскрементов стимулирует их инвективное использование. Существуют первобытные культуры, в которых допускается любой аспект обсуждения сексуальных тем, в то время как даже простое упоминание об отправлении естественных надобностей считается непристойным.

В этом отношении любопытна культура аборигенов Тикопии (остров в западной части Тихого океана). Проблемы взаимоотношения полов здесь уступают по важности проблемам добывания скудной пищи. Неудивительно, что священное отношение распространяется здесь в первую очередь не на секс, а на пищу, с которой и связаны основные табу. Именно с пищей ассоциируются и наиболее резкие инвективы. Наибольшей популярностью пользуются инвективы, включающие наименования несъедобных предметов – прежде всего экскрементов. Таково, например, пожелание, чтобы отец или другие родственники оскорбляемого ели экскременты. Распространенное средство самоуничижения в религиозной церемонии: «Я ем твои экскременты!» и даже: «Я десятижды ем твои экскременты!».

Представляется, что именно одновременно священный и сниженный характер отношения к экскрементам делают их такими желанными компонентами инвектив и инвективных действий. К таким действиям можно, например, отнести просто желание оскорбить, отсылая оппонента в телесный низ.

Но возможна и другая цель – вывернуть наизнанку все самые священные для общества понятия, осмеять адресата. Сравним такие распространённые художественные, мифические или фольклорные эпизоды, как смерть во время дефекации или испускания газов. В «Кентерберийских рассказах» английского средневекового писателя Д. Чосера человек, которому шутки ради в лицо выпустили газы, от этого чуть не ослеп.

Неудивительно, что тема экскрементов входила обязательным компонентом во все варианты «юродского осмеяния» любой религии. Последователи дзен (чань) – буддизма в момент достижения состояния «Великого озарения» (сатори) разражались безумным хохотом, жгли священные рукописи и изображения, сквернословили и пускали газы.

Но возможно обращение к соответствующим действиям и ещё по нескольким причинам: например, из желания унизить свою телесную оболочку. Таково поведение юродивых.

Наконец, можно упомянуть противоположную эмоцию – дьявольскую гордыню. Соответствующее поведение зафиксировано в церковном искусстве в виде скульптурных и прочих изображений дьявола в весьма недвусмысленных позах, на корточках. Таким способом демонстрируется дьявольское презрение к освящённым религией ритуалам.

Как видим, один и тот же физиологический акт может быть интерпретирован несколькими способами – как гордыня, самоуничижение, презрение к физическому в человеке и так далее.

Очевидно, что использование скатологической инвективы могло иметь в своей основе любой из трёх мотивов. То есть послать человека в телесный низ или связать его с понятиями экскрементов можно было или сознательно нарушая общечеловеческие табу, или по-шутовски выворачивая наизнанку все самое священное для общества, или, наконец, сознательно поливая себя грязью с целью выразить своё пренебрежение телесной оболочкой.

Отметим также существование многочисленных шуток с упоминанием скатологизмов. Вполне вероятно, что это такая своеобразная форма протеста против запретов, исходящих от родителей, священников, органов правопорядка, особенно там, где от людей требуют соблюдение чистоты и порядка.

Все сказанное о двойной роли выделений и соответственно о двойственном к ним отношении можно было бы проиллюстрировать и на материале других выделений, в том числе не «нижних», а «верхних» – например, слюны. С одной стороны, слюна рассматривается как нечистое выделение, плевок оскорбителен в большинстве культур, даже если он просто осуществляется в присутствии другого человека и не демонстрирует намерения оскорбить кого-либо из присутствующих. Такое поведение единодушно рассматривается как «дурные манеры», неумение «вести себя как следует».

В китайской народной культуре плеваться в общественном месте не считается особенно предосудительным, но в настоящее время против этой привычки ведётся настоящая кампания.

В некоторых культурах мнение о нечистоте слюны может достигать крайней степени. Брамин, даже просто поднявший руку ко рту, должен немедленно умыться или переодеться.

Согласно источникам XVIII в., наиболее сильное оскорбление для мусульманина, особенно в аравийском ареале, было плюнуть ему на бороду или даже просто сказать: «De l’ordure sur ta barbe!» («Грязь тебе на бороду!», то есть что-то вроде «Я плюю, испражняюсь и так далее на твою бороду!».

Почти то же самое – в елизаветинской Англии очень грубо звучало «God’s blessing on your beard!» Шекспир, разумеется, под «God’s blessing» имел в виду нечто прямо противоположное. Борода в его время была предметом гордости.

В русских криминальных субгруппах (в местах заключения) существует действие, называемое «минирование», направленное на крайнее унижение человека, которому в пищу тайно подмешивается слюна или сперма, чтобы потом объявить ему об этом. Съевший такую пищу человек попадает в число наиболее презираемых в группе.

В этой связи интересно мнение исследователя В. Ю. Михайлина, который предполагает, что демонстрация обилия слюны восходит к демонстрации «пёсьего бешенства» атакующего врага воина, одержимого яростью. Как отмечается нами в другом месте книги, В. Ю. Михайлин возводит мат к существованию в древности института крайне агрессивных молодых воинов, ассоциирующих себя с волками. Этот же исследователь предполагает, что плевок себе под ноги есть остаток традиции волков и собак метить свою территорию.

С другой стороны, мифы и легенды неоднократно повествуют о чудесных, целительных свойствах слюны. Сравним евангельский эпизод: