Проклятие лилий - Ольга Валентеева

Я шел вперед, а призрак отца висел прямо перед носом.

— И что? — спросил одними губами.

— Плюнула бы в лицо, — радостно заключил Илверт. — Бранда не прощает побежденных. Не веришь, спроси у ее любовничка, Эрвинга Аттеуса. Попал в плен — из сердца вон.

Я поднял голову, замер на миг, но тут же получил тычок в спину. Надо идти.

— Да, твоя мамаша никогда не вела образ жизни приличных принцесс, — продолжал зубоскалить отец. — Я до сих пор хочу понять, знал ли Осмонд, что его сестра не блюла себя до свадьбы? И если знал, зачем отправил ко мне? Чтобы унизить? Или надеялся, что удивит меня в постели? Так не удивила, представь себе.

— Прекрати, — процедил сквозь зубы.

— Ты с кем разговариваешь, некромант?

В войске Изельгарда никто не называл меня по имени.

— Сам с собой, — ответил я.

— Не свихнись раньше, чем доберемся до Самарина. Полюбуешься на свою столицу под флагами Изельгарда.

— Обойдусь.

Но кто будет меня спрашивать? А призрак снова подлетел ближе.

— Я даже подумывал, что она беременна не от меня, — продолжил он. — Но нет, ошибся. А ведь Бранда должна была стать женой Аттеуса. И так было бы лучше. Пусть бы она ему проела плешь. И все бы остались живы. Но что сделано, то сделано.

«Айк говорил, ты любил другую», — ответил я мысленно.

— Любил. — Илверт пожал плечами и на миг стал серьезным. — Илмара была моим миром. Но когда власть сражается с любовью, всегда побеждает власть, сынок. А любовью приходится жертвовать. Может, и к лучшему, что Илмара погибла. Она бы никогда не была счастлива со мной.

«Да, потому что ты дрянь».

— Но-но! Как ты разговариваешь с отцом? Молокосос. Посмотрим, как твоя Тиана станет бороться за тебя. И даже если хоть на миг допустить, что вы будете вместе, Аттеус лучше пустит себе пулю в лоб, чем даст благословение на брак моего сына с его дочерью, пусть и приемной.

«Повторюсь: потому что ты дрянь».

— Я сражался за свою страну и победил. А победителей, как говорят мудрые люди, не судят. Как никто не судил Аттеуса, вернувшегося с войском за своей любовницей Амелиндой. О, как была разочарована Бранда! Я тогда только умер, но даже на миг обрел счастье. Она-то надеялась, что полковник женится на ней. А он произнес прочувствованную речь о том, как любит другую. Поэтому не тешь себя надеждами, глупый мальчик. Девчонка тебе не достанется, даже если выберешься из плена. А выберешься ли ты? Может, надумал вернуть мне тело?

«Нет».

— Упрямый, как твоя мать. Весь в нее.

«А она говорит, что в тебя».

— Она слишком много болтает.

Я постарался не слушать его, и призрак, еще позубоскалив, замолчал. А вскоре деревья расступились и впереди показались распахнутые ворота Самарина. Рассвет едва разгорался, но, когда мы вошли в город, оказалось, что на улицах полно людей. Все они смотрели на меня, а я чувствовал, как камень опускается на плечи. Я подвел их, не оправдал доверия, не смог. Как же больно!

Хотелось опустить голову, но я себе не позволил. Так и шел до самого дворца: с бездной в душе и покоем на лице. Ворота дворца тоже были распахнуты. Меня провели по коридорам, которые успели стать знакомыми снова, в тронный зал. Я, конечно, слышал, что приедет Осмонд, но не ожидал увидеть его прямо теперь. Король Изельгарда сидел на моем троне и смотрел как на грязь, прилипшую к подошве.

— А, вот и дорогой племянничек пожаловал, — угрюмо сказал он, а солдаты, которыми было забито помещение, уставились на меня.

— Здравствуйте, ваше величество, — ответил я.

— Здравствуй, здравствуй. Ну как, удалось тебе победить, дерзкий мальчишка?

— Нет, — признал я.

— И кто в этом виноват?

— Я сам.

Хотелось плюнуть ему в лицо, но я старался сдержаться. Сейчас от этого человека зависит жизнь, и не только моя, но и моих солдат, и даже мамы и Ника.

— Что ж, Изельгард снова победил, — сказал король, и комната наполнилась приветственными криками. — Конечно, это не было бы возможно без преданных людей и верных солдат. Главнокомандующий Рансер.

Смутно знакомый мужчина сделал шаг вперед.

— За верность Изельгарду жалую вам замок Лиссор с прилегающими землями.

— Благодарю, ваше величество.

— Полковник Хейтан, за верность Изельгарду жалую…

Жалую… жалую… Сменялись только имена и награды. Ко-

му-то титул, кому-то поместье. А что мог дать своим людям я? Ничего. Даже удержать престол не сумел.

— Полковник Аттеус.

Я поднял голову и взглянул на дядю Эрвинга. Он вряд ли был счастлив здесь находиться. Это явственно читалось на его лице. А за его спиной… Сердце пропустило удар. Тиана была здесь, в черном мундире Изельгарда. Она неотрывно смотрела на меня. Зачем? Зачем она пришла?

— Ваше величество, — тем временем поклонился дядя Эрвинг.

— Полковник, признаюсь, для меня большая честь, что вы решили снова вступить в бой и в который раз доказали свою смелость и несокрушимость, приняли командование после гибели одного из командиров и сохранили жизни солдатам. Но в этой войне особо отличились ваши дети. Эдгар, Тиана, вы хорошо послужили Изельгарду. Эдгар, ваша магия помогла пленить некроманта. А сведения, которые вы бесстрашно передавали, Тиана, приблизили миг победы Изельгарда.

В эту минуту я умер. Внутри все оборвалось, и то доброе, за что я держался, покрылось тьмой. Тиана шпионила во дворце? Передавала сведения Изельгарду? Она лгала мне. С первого и до последнего слова лгала. Я не понимал, почему она смотрит на Осмонда так удивленно. Не ожидала, что он раскроет ее секрет? Изнутри поднималась лавина боли. За что? Почему? Я бы понял все, но это? А Осмонд дарил Аттеусам земли рядом с их замком и предлагал Тиане остаться в его регулярной армии. Я не слышал ее ответа. В ушах звенело.

— Думаю, ты получил ответ на свой вопрос, а? — подмигнул призрак отца. — Хороша девица? Наивный мальчишка, развесил уши. Кому ты нужен? Ты, ничтожество.

Я молчал. Ничего больше не осталось.

— Завтра мы решим судьбу некроманта, — сказал Осмонд. — Думаю, за его преступления расплатой станет смерть.

Вот и хорошо. Я давно живу среди призраков. И наконец присоединюсь к ним. Жаль только маму, ей будет больно. Но у нее есть Мелоди и Джанет, с ней Ник. Она справится, а меня больше нет.

— Увести.

Меня протащили по ступенькам туда, откуда я совсем недавно выпустил пленных: в подземную тюрьму. Зашвырнули в каменный мешок, лязгнул замок. Наконец-то тишина. Веревки никуда не делись, и я уже не чувствовал рук, но хотя бы смог свернуться на полу и закрыть глаза. Смерть? Такая малость. Спасибо за великодушие, дядюшка. Скорее бы.