Берегись, Ангел! - Иоланта Палла

крик Петра Ивановича.

Обязательно извинюсь за свой поступок, но не сейчас….

Бегу вперед по коридору, не зная, куда дальше. Впереди еще одна дверь, и я практически выбиваю ее ладонями.

Оказываюсь в огромном зале, где в центре расположена арена, и я бы продолжила путь, но меня останавливают. Еще один охранник-шкаф…

Чувство обреченности сбивает все здравые мысли.

— Макс?! — Вырывается изо рта не то крик, не то хрип, потому что происходящее на ринге выдирает сердце с корнем.

Не могу видеть их драки. Не могу!

Хочется плакать от собственного бессилия, но охранник сурово сводит брови вместе, перекрывая дорогу к этим дуракам, которые били друг другу лица, не замечая меня.

— Жетон есть? — Спрашивает крупный мужчина, пока я слежу за каждым движением Круглова и Аристова.

— Нет. Пустите, пожалуйста, прошу, проглатывая противную слюну, — там… там мой парень. — Произношу первое, что приходит в голову.

— Какой именно? — Раздается голос сбоку, и я тут же перевожу взгляд на его обладателя.

Мужчина с интересом рассматривает меня и перекатывает зубочистку языком.

— Так, — начинаю растеряно, — так тот. — Поднимаю руку и показываю на ринг.

— Малого девчонка, значит, хм. — Он делает шаг к охраннику и хлопает ему по плечу. — Пропусти. Может, остановит его, а то устал смотреть на эти потуги.

Глава 59

Данияр

Я приехал в клуб Янкевича ровно в назначенное время, но Круга еще не было. Сомнения насчет предстоящего боя вгрызались в глотку не хуже хищного зверя, но отменить это мероприятие не мог. Нам давно пора решить разногласия, а после открывшейся правды руки прям-таки чесались пару раз съездить по его тупой роже.

Даже не знаю, что меня злило больше. Его бездействие в отношении Ангелочка или слабохарактерность по жизни.

— Один прибыл. — Олег встречает меня и пожимает руку.

— Пусто, — киваю на зал, где кроме нас и охранника никого нет, — ты не предупредил, что зрителей не будет.

— Я по твоему похож на идиота? — Янкевич улыбается и ведет меня к себе в кабинет. — Не собираюсь ваши личные разборки вытаскивать на всеобщее внимание. Можешь не благодарить. — Он медленно садится за стол и кидает в рот зубочистку, хитро глядя на меня. — Не поздно передумать.

— Нет, я не передумаю. Есть вещи, которые не донести словами, к сожалению.

Олег кивает, а я проглатываю вязкую слюну, вспоминая те строчки, которые врезались в память.

Макс самый лучший. Сегодня мы идем на свидание. Я так рада…

Он меня поцеловал, точнее я его… Божественно, но папа все видел и запретил нам встречаться. Я не знаю, что теперь делать…

Не понимаю, как дальше жить после того, что открылось… Мы не можем быть вместе, и причина меня убивает…

Трясу головой, чтобы прогнать тяжелый морок воспоминаний. В сундучке лежал дневник и еще кое-что. То, мать твою, чего я совсем не ожидал там увидеть.

— Вот и второй. — Янкевич уставился на дверь, через которую виднелся силуэт Круглова. — Приступайте. — Усмехнулся он, а я поднялся и побрел к Максу.

— На ринг топай. — Сухо бросил ему, и тот последовал за мной.

Все ждал, когда Круг заговорит и начнет оправдываться, но он упорно молчал, скинув толстовку и поправив тейпы.

Предусмотрительный. Заранее намотал, а я вот начал это делать при нем.

Злость от его молчания и вида бедной овечки нарастала, и когда я закончил, уже готов был разнести всех, кто попадется под руку.

Я не привык выжидать и тактику Круга изучил за время дружбы, да и потом он изощренными приемами не блистал, поэтому атаковал первым, зацепив нос, который за пару лет пострадал раз десять, если не больше.

— Так и будешь молчать, друг? — Спрашиваю, усмехаясь, пока Макс только ставит блоки, но не спешит бить.

— А я должен что-то сказать? — Сипит, словно я вынуждаю его говорить, и этим бесит.

Второй удар приходится левой стороне, но Круг увиливает.

— Да, — обхожу его, ударяя кулаками друг о друга, — например, о том, что таблеточки, именно те колеса, — усмехаюсь, глядя на Макса, который хмурится, следя за мной, — они не были твоими.

Молчит, гаденыш.

Смотрит перед собой и скрипит зубами.

А мне каково в этот момент?

Ни черта не хорошо!

— Язык в какое место засунул, а?! — Цежу сквозь зубы, подходя к нему вплотную и упираясь лбом в лоб, на что он меня отталкивает. — Какого хрена ты ее покрывал?!

— Сейчас это не имеет значения. — Отвечает спокойно и даже с долей пофигизма, как мне кажется.

— Раз так… — Пожимаю плечами, но тут же резко разворачиваюсь и бью.

Попадаю в цель, а Круг фыркает. Левая сторона краснеет, и видна характерная ссадина.

— Все имеет значение. Ты врал. Я хочу знать причину. — Продолжаю сжимать челюсти до боли, а Круг молчит. — Неужели каждый ответ я должен выбивать, а?! Открой уже рот и объясни, какого хера нужно было строить из себя виноватого?!

— Я не обязан отвечать. Не в суде. — Со злостью выплевывает каждое слово бывший дружок, и я не выдерживаю.

Нападаю, а он защищается, и так несколько кругов, пока оба не можем нормально дышать, отходя друг от друга.

— Лучше тебе сказать. Я до утра буду тебя метелить, уясни это. — Говорю с перерывами и снова встаю в позицию. — Я знаю, что Алиска подкидывала тебе таблетки в пиво, а ты ее оправдывал и просил больше не принимать. Я это, мать твою, знаю! И на крыше тебя не было! Где ты был?!

Толкаю его и часто дышу, потому что легкие и другие органы горят от злости.

— Она для тебя всегда была ангелом, — спокойно говорит Макс, глядя прямо мне в глаза, — я не мог иначе. Тебя бы в тот момент добила правда.

Начинаю ржать, как придурок, отходя от гребаного идиота подальше, чтобы не прибить.

— Правда… Меня ложь добила! Я сестру потерял, — снова подхожу к нему, крепче сжимая кулаки, — а ты меня и друга лишил. — Цежу ему сквозь зубы, ощущая, что пульсация в висках усиливается.

— Так было нужно. — Повторяет Круг, а я хватаю его за грудки и встряхиваю, что есть силы.

— Кому?! Кому от этого легче стало?!

Макс шумно дышит, наконец-то, теряя самообладание.

— Я хотел сохранить о ней светлую память, а не то, что она была слабой и принимала наркотики! Для тебя в первую очередь! Ты же с катушек съехал, Дан! Сам не видишь! Два года прошло, а ты будто вчера ее… — Замолкает и громко проглатывает слюну, пока я перевариваю все, но не перестаю злиться. — …будто вчера ее нашел.

— Ладно, я