Грешница - Сьюзен Джонсон

— Обязательно, дорогая.., как предосторожность.

— Нет, останься со мною. — Никто в целом мире не мог почувствовать того, что чувствовала она. Эти капли — как смертный приговор, невидимые, беспощадные, холодящие душу. Ей не хотелось оставаться одной. Ей не хотелось, чтобы он покидал ее.

Он понимал если не ее страх, то ее нежелание .оставаться одной. Поэтому, держа ее левой рукой, он правую просунул в рукав халата, затем, переложив ее на правую руку, он надел халат. Завязав при помощи зубов и одной руки пояс, он нежно поцеловал Челси в лоб и быстрыми шагами вышел из спальни.

Пронеся Челси по темному коридору, он остановился на верхней ступеньке лестницы.

— Миссис Барнс, — закричал он, — Нэд, Джим, Френк. — Вереница имен, словно в водовороте, закружилась вниз по винтовой лестнице, разносясь по всему первому этажу.

И вся прислуга явилась немедленно, потому как их хозяин никогда не повышал голоса. Увидев леди у него на руках, они поняли, что случилось несчастье.

Появление герцога в такой ранний час уже означало, что что-то случилось. К тому же лицо госпожи было все в слезах.

— Мне нужен доктор или доктора. Мне нужны повивальные бабки. Немедленно, — сказал он сильным и властным голосом. — Пошлите столько грумов, сколько потребуется. Саара ко мне. Бедуины пусть тоже едут. — Он отпускал охрану. Сейчас Челси грозит большая опасность. — И завтрак для леди! Немедленно.

Его приказы, отданные твердым и решительным тоном, заставили всю прислугу придти в движение.

Большего он пока сделать не мог.

Им оставалось лишь ждать.

Пассивное ожидание невыносимо…

Синджину нужно было чем-нибудь заняться, бездейственность чужда его натуре, но это было невозможно, не беспокоя Челси. Поэтому он, все еще держа ее на руках, сел в кресло у окна, наблюдая, как в разные стороны разъезжаются грумы. Саар с бедуинами уже ускакал. Вот одна группа отправилась на север в Глендейл за доктором Хэтчемом, другая — на восток в Уэйтфилд к доктору Грегори. Две другие — в соседнюю деревню за повивальными бабками.

Когда принесли завтрак, Синджин стал уговаривать Челси поесть.

— Ты должна, — говорил он ей, — должна подкрепиться. Вот попробуй земляники или шоколада, пирожное… — И так, выбирая кусочки с подноса, стоящего на столе, он кормил ее и не переставал говорить, чтобы хоть как-то отвлечь. — Дороги размыло после дождей, люди еще не скоро вернутся… Так что кушай, ну, открой ротик, моя хорошая. Мама всегда говорила, что весной в Хаттоне воды больше, чем в Брайтоне.

Вот и ров весь наполнился. На ложечку пудинга, кушай, сердце мое. А миндальный крем, твой любимый.

Может, повесим твою новую картину в столовой? Отодвинем шкаф с фарфором, как раз места хватит. Вот попробуй.., тост с ветчиной и еще с каким-то соусом.

А это? Как ты думаешь, это стилтонский сыр? Хорошо, еще ложечку… Это рецепт еще матушки миссис Барнс.

Он надеялся, что его голос хоть немного утешает ее, отвлекает, пусть ненадолго, не давая оставаться одной с таким горем. Но, несмотря на все это, мысль о кровотечении не исчезала. «Если не двигаться, если кушать, прекратится ли оно? Выживет ли ребенок при таком кровотечении? Ну остановись! У всех женщин так? Остановись же, пожалуйста, пожалуйста!»

Так она молила небеса, потому что не хотела терять своего ребенка. У него уже были и пол, и имя. Она разговаривала с ним, строила планы на будущее. Она искренне раскаивалась и просила прощения у всех богов и духов за свой эгоизм. Наверное, она слишком сильно настаивала на девочке, и теперь они наказывали" ее. «Простите меня, простите, — беззвучно умоляла она, — и я не хотела, я не знала, я беру свои слова обратно, простите меня».

Но боги и духи если и слышали ее, то оставались равнодушными к ее мольбам. И только Синджин помогал ей справиться со все усиливающимся кровотечением. Пришлось приложить новое полотенце, предыдущее уже все пропиталось кровью.

— Дорогая, — сказал он, выкинув использованное полотенце, — полежи немножко, а я пока спущусь и поговорю с миссис Барнс. — Ему стоило больших усилий сохранять спокойный тон. — Тебе нужен доктор. Я ничем не могу тебе помочь. Пожалуйста, дорогая, я очень быстро — туда и обратно.

Не дожидаясь ответа, он встал из кресла. Синджин не мог просто так сидеть и наблюдать, как его жена истекает кровью. Поэтому он намеревался найти помощь, даже несмотря на ее протесты.

Положив Челси на кровать, он укрыл ее одеялом, в одно мгновение натянул на себя бриджи и рубашку.

Босиком он бросился вниз по лестнице на кухню, на ходу задавая вопросы и требуя немедленных ответов.

— Почему еще не пришла помощь? Где доктора?

Почему не привезли повивальных бабок?

И с каждым ответом его и без того хмурый взгляд становился все более сердитым.

Френк вернулся с половины пути в Глендейл: снесло мост в Онгли. Доктор Грегори уехал в Манчестер на прошлой неделе. Нэд еще не вернулся, но по мосту в Икли невозможно проехать в такой дождь. Джеймс пока тоже не вернулся.

То мечась, как загнанный зверь, то стоя без движения, Синджин задавал вопросы прислуге. Причем он внимательно смотрел в глаза говорящего, как будто мог повлиять на ответ. Он даже подумал, не отвезти ли Челси саму к врачу, но тут же выбросил эту мысль: на экипаже по таким дорогам не проедешь.

Сорок минут прошло, а помощи все не было. Прислуга крутилась вокруг него, но, кроме сострадания, они ничем не могли помочь. И вдруг Синджин похолодел от мысли о том, сколько крови Челси может потерять, пока не… Отбросив эту мысль, он лихорадочно искал какое-нибудь решение. Он не на дуэли, где всегда под рукой доктора и секунданты, не на поле боя, где тебя скорее убьют, чем тебе понадобится помощь врача. Саар имеет кое-какие познания по медицине, но это в основном касается пулевых ранений, порезов, сломанных костей, но никак не выкидышей.

Вдруг у него в голове всплыли все ужасные истории о родах: смерть леди Блэйр, жены Пэджета, которой было чуть больше девятнадцати, дочери Харольда, которая не дожила и до первой годовщины свадьбы, сестры Кэллистера, с которой он танцевал на ее первом балу за несколько месяцев до трагических родов. Все эти женщины были молоды; и тут — смерть, в считанные дни или даже часы. Но эти грустные истории его никогда не касались.

До сегодняшнего дня.

Человек, имевший практически неограниченную власть, был сейчас бессилен. Синджин и раньше попадал в ситуации, опасные для жизни, но не было случая, чтобы он не смог выпутаться. Однако ни его геройство, ни смелость, ни холодный расчет ничем не помогут Челси. Он был бессилен перед волей небес и силами природы.

Он больше не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Дайте мне знать, если хоть что-нибудь узнаете о Нэде и Джеймсе. — Он смягчил свой тон, а то прислуга и так была достаточно перепугана. Никто просто не осмеливался подняться к нему, чтобы доложить о неудачных попытках.