Реки золота - Адам Данн

Мор зарядил «бенелли» патронами двенадцатого калибра со снарядами осколочно-фугасного действия, пробивающими броню толщиной в полдюйма. Пуля Сантьяго оторвала злоумышленнику руку чуть пониже правого локтя, пробила кевларовый жилет и взорвалась под правым ложным ребром. Снаряд Мора пробил шлем злоумышленника и пронзил голову в полудюйме от затылочного отверстия. Значительный кусок передней части шлема — и головы — разлетелся траекторией, окончившейся на стопе аккуратно сложенных поддонов, где всего несколько часов назад лежали сотни фунтов карамболы.

Прямо посреди этого находился парень, на голове, лице и груди которого оказалась значительная часть его несостоявшегося убийцы.

В этом причудливом зигзаге судьбы фельдшеры, выводившие парня из шока, обнаружили в волосах у него палочку от леденца.

Проведенный по распоряжению Тотентанцта срочный тест ДНК при сопоставлении с базой данных Интерпола впоследствии покажет, что убит был Ахмед Кадыров, он же Малыш, чеченец, боевик из многонационального восточноевропейского преступного синдиката, который возглавляет украинец Мирослав Ткаченко, он же Слав, имеющий много других прозвищ. Слав представлял собой значительную цель для правоохранительных органов и разведок в Российской Федерации, нескольких странах Персидского залива, Евросоюза, Великобритании и Соединенных Штатов. В сообщении Госдепартамента США говорилось, что жуткая репутация Слава распространилась от Магадана до Парижа; в десятке стран было назначено вознаграждение за его убийство на месте.

— И вот тут вступаю в дело я, — объяснил Девиус Руне. — Этот Слав — одна из моих целей. Он служит хорошим примером того, как вооружается коммерция, как экономика становится частью современного поля битвы. Национальная безопасность, детектив, уже не только бомбы и террористы, это и деньги — хорошее смешивается с плохим в точке слияния легальной и нелегальной экономики.

В такую точку, — продолжал он, — все больше и больше превращается Нью-Йорк. Положение дел в этом городе выходит из-под контроля. Кое-кто в Вашингтоне считает, что нужно что-то предпринимать.

Он внезапно поднялся, как Мор в больнице «Гора Синай», и Сантьяго обнаружил, что не в силах подойти к нему.

— Вы превосходно действовали, детектив Сантьяго. Мор хорошо о вас отзывается. Считайте это высокой похвалой. Обычно он почти не раскрывает рта. Капитан Маккьютчен говорит, что у вас есть сомнения в законности произошедшего. — Он протянул Сантьяго библиотечную карточку, где было напечатано: «Директива министерства обороны 5525.5».[55]— Просмотрите ее. Интересное чтение.

Сантьяго слишком устал для этого. Напряжение кончилось. Парень был в безопасности, а его несостоявшийся убийца стал лужей на спортплощадке. Группа поддержки убийцы (остановленная полицейскими из ОАБ в двух кварталах) сразу же бросилась на землю с криками: «Nie strzelac!» Личности ее членов еще не установили.

Глядя, как Девиус Руне непринужденно, почти дружелюбно болтает с Маккьютченом, Сантьяго заметил у него морщинки вокруг глаз и губ, такие же, как у Мора, словно он долгое время проводил в холодном сухом климате, щурясь на солнце. Интересно, бывал ли он в Афганистане? Слышал ли взрывы бомб, которые помогал наводить? Ощущал ли укусы шрапнели? Вряд ли он когда-нибудь узнает.

И ему было все равно.

Поднявшись медленно, почти мучительно, он побрел к стеклу, за которым сидел Мор в каком-то непроницаемом облаке. Мор устроил снайперское укрытие в куче выброшенных поддонов и мусора, отбросов десятков китайских рынков и ресторанов. Поэтому он взял дыхательный аппарат, который надел в присутствии Сантьяго у себя в квартире во Флэшинге. Никто не стал бы его искать под капустными листьями, высохшей рыбой и свиным жиром, тающим на июньской жаре; никто не поверил бы, что люди способны такое вынести.

И никто не сумел бы.

Кроме одного человека.

Эвеар Мора.

Этого типа.

Мор привез свои ящики, привел М4 и «бенелли» в прежний вид до того, как появится техперсонал. Сантьяго не знал, что он сделал с оружием, но подумал, как просто будет допустить в рапорте небольшое умолчание. Слегка отклониться от произошедшего. Вернуться к состоянию дел. Сделать вид, что этого ужаса не было.

Не выйдет.

— Помалкивайте об этом, детектив, — сказал ему из-за стола Маккьютчена Девиус Руне, — получите вторую ступень и перевод в ОСИОП.

— Где вы обычно сидите? — спросил его Сантьяго.

Стоявший в углу Маккьютчен скроил такую гримасу, словно страдал сильным запором. Но Девиус Руне улыбнулся — это было превосходное зрелище.

— Большей частью, детектив, там, где хочу.

Мучительно протянулось два дня. Сантьяго пришлось отпечатать рапорт и тайком отдать его Маккьютчену. Это оказалось проще, чем он думал, поскольку ОАБ занималось сбором улик из ресторана, борделя, конторы. Две группы вели обработку бандитов-поляков, арестованных в тот вечер, когда шла стрельба под мостом. Наркоакул проинтервьюировали дважды (без упоминания фамилий в прессе), и они собирали вещи для перехода в ОСИОП. Сантьяго не испытывал зависти. Собственно говоря, не испытывал ничего. После того вечера он отупел, стал безразличным. Оружие Мора было сдано без инцидентов. Главарь пустился в бега. Главу фонда должны были через две недели предать суду, в освобождении под залог ему отказали. Таксисты дали показания без протокола и вышли на свободу, даже Арун. Когда Сантьяго воспротивился этому, Маккьютчен сказал:

— Малыш, все к лучшему. У нас столько всего, что мы не знаем, что с этим делать. На распутывание могут уйти месяцы, а то и годы. И не завидуй Лизлю и Турсе. У них появится компания. Мне предстоит найти такого же упрямца, как ты, и ввести его в курс дела.

Маккьютчен лучезарно улыбнулся, эффект был несколько испорчен полупрожеванными орехами. Сантьяго отвернулся.

Маккьютчен заключил договоренности в больнице Святого Винсента. Парню предоставили отдельную палату. Условия были лучше, чем у большинства пациентов; медсестры осматривали его по крайней мере раз в сутки. Маккьютчен выбил какие-то деньги из управления — бог весть каким образом — для врача. В больнице он бывал через день. В первый его визит с ним отправился Сантьяго. Когда он вошел в палату, парень начал кричать и срывать трубки. Маккьютчен вытолкнул Сантьяго, и тот поклялся никогда не подпускать к парню Мора.

Когда Сантьяго стоял за дверью палаты Ренни, ненавидя себя, к нему подошел полный лысеющий врач, самоуверенный, спокойный, на именной бирке значилось «ЛОПЕС». Сантьяго он сразу же не понравился. Сквозь тронутую сединой бороду врач спросил Сантьяго, не друг ли он семьи. Сантьяго молча показал полицейский значок.

— А, — произнес добрый доктор Лопес. У Сантьяго возникло желание застрелить его. Врач взглянул на свой пюпитр. — Рейнолдс Тейлор, возраст двадцать пять лет, белокурый, глаза светло-зеленые. При поступлении в больницу весил сто восемнадцать фунтов. — Сантьяго глянул в окошко двери. Маккьютчен стоял над парнем, незряче смотревшим перед собой, и женщиной, как будто такой же отрешенной, как он. — Шок, пограничное истощение, утрата функций печени. Можете сказать ему, чтобы прекратил ходить на вечеринки, если хочет дожить до двадцати шести.