Сага об орке. Начало - Игорь Чиркунов

Э-э-э… А разве проволоку не тянут волочением? Ну ладно, ок, вам ребята виднее, смотрим дальше.

Следующий мастер брал из скопившейся кучки такой вот кованной проволоки кусочек, и накручивал на вороток. Причем вороток был явно овальным! Блин, разве колечки не должны быть круглыми? Получившаяся «пружинка» при этом была весьма короткая — десять-двенадцать витков и все. Затем чувак разрубал ее вдоль широким зубилом, а получившиеся колечки закидывая по одному в каменную штуку типа ступки и прибивал сверху железным пестиком. В ступке по всей видимости был конусообразный канал, потому что из-под нее выгребались уже круглые колечки со сведенными друг на друга кончиками.

Целую миску таких колечек пацан-подмастерье тащил далее, где их разогревали, и третий мастер, беря колечки по одному плющил их кончики! Да ты просто ювелир парень! Ибо я как-то всегда думал, что кузнец, это здоровый облом, лупящий охрененным молотом по здоровенному раскаленному куску металла! А тут?! Колечки были дай бог в сантиметр диаметром. При таких размерах надо уже пинцетом работать!

Но то, что он делал дальше… Для меня это было уже за гранью представлений о средневековой кузнице. Он брал маленький керн и пробивал в расплющенных площадках отверстия! Что нахрен происходит? Дальше я увижу, как вы часовые шестеренки здесь нарезаете? С помощью молотка и зубила?!

Нет, четвертый мастер, которому миску с заготовками притаскивал все тот же пацан брал колечки, и соединяя их в полотно, заклепывал тонкими клепками, из еще более тонкой проволоки, с помощью здоровых клепальных щипцов. А потом еще пристукивал клепку молоточком. Уф. Вот это технологии!

Эрик, только-только пометивший себе снятые мерки и пожелания заказчика, кажется заметил, как я хожу от одного рабочего места к другому по технологической цепочке, потому что подошел, и улыбнувшись спросил.

— Нравится? Вот так мы и делаем железные рубашки, что хранят наших воинов в битве. И никакого волшебства.

— А сколько таких колец надо?

— По-разному, — пожал плечами кузнец ярла, который на мой взгляд здесь был больше за управляющего, хоть и в подпаленном фартуке, — например на твоего брата, если делать как договаривались — до середины бедра и с рукавами по локоть уйдет тысяч двадцать колец, может чуть больше.

— Охренеть, — выдавил совершенно пораженный я, — сколько же на это уйдет времени?

Эрик почесал затылок, сдвинув при этом свой войлочный колпак почти на нос.

— Обычно я держу заготовки кольчужного полотна про запас, и тогда собрать кольчугу под конкретного бойца не долго. Но сейчас на удивление много работы, все сразу пускаем в дело. А вообще, один опытный кузнец делает одну кольчугу примерно год. Но я, как видишь, разделил между собой операции, вчетвером получается гораздо быстрее. Думаю… — он опять почесал затылок, — месяца за три управимся. Может четыре. В общем, к весне твой брат точно сможет пойти в свой первый поход в отличной новой кольчуге…

— Эй, Сигмунд! — Позвал он наших «старших», которые шушукались чуть в сторонке, — А хочешь мы сделаем тебе вставки из медных колец? Смотри, как будет красиво!

Он отошел в глубь кузни, покопался на стеллажах, и вынес оттуда еще незаконченную кольчугу. Но уже видно было, что поперек груди у нее шли два ряда медных колечек. На мой взгляд получилось, конечно, прикольно, но не ослабит ли это защиту? На Калле было забавно смотреть, казалось еще чуть-чуть, и нижняя челюсть упадет на землю. Он завороженно переводил взгляд с Эрика на Сигмунда и обратно. Думаю, если бы ему вернулся дар речи он бы сейчас прыгал и орал: «Да. Да! ДА!!! Хочу-у-у!!!»

— И насколько дороже получиться? — хмуро поинтересовался Фритьеф.

— Да ерунда. Марку сверху накинете, и хорошо. А можем еще отторочку сделать, по вороту и рукавам.

Сигмунд с Фритьефом переглянулись.

— Не, — покачал головой Сигмунд, — не надо. И так хорошо получится.

— Ну смотри, форинг. Бой для воина, это высшее проявление его славы! — наставительно поднял палец вверх Эрик, — В бой надо всегда идти в самом лучшем! Ибо только так твои враги узрят твою мощь и устрашаться. А когда убьют, на пир к эйнхериям ты отправишься во всем блеске славы! Как равный среди достойных!

Меня, честно говоря, резануло это «когда убьют». Всегда считал, что «если».

— Мой отец, отправился к Одину в простой суконной рубахе, и с маленьким топором, — холодно проговорил я глядя прямо на Эрика, — но думаю, его там встретили как достойного. Как равного среди достойных.

Развернулся, и пошел на выход из кузни. Всегда не мог терпеть «разводил на деньги»: «с нашим телефоном вы сможете чувствовать себя своим в самом высшем обществе!» Идите нахер, я даже с аналоговой трубкой буду чувствовать себя нормально. Если твоя самооценка зависит от шмотки или от гаджета, то моя — от того, что я из себя представляю, или что умею… Короче, незачет тебе мужик.

Я шел, и спиной чувствовал чей-то долгий, задумчивый взгляд.

— Привет!

Мелкая девчонка в плащике и шапке, которую я пропустил на входе в лавку оружейника, уже разойдясь со мной внезапно обернулась и окликнула. Я удивленный повернулся. Откуда у меня в Борге знакомые? Это Фритьеф и Хрут то и дело с кем-то здоровались или просто кивали.

— Ты меня не узнал?

— Признаться нет.

Конечно, это не та ситуация, когда «а ты меня совсем не помнишь?» спрашивает более взрослая девушка. И тем более, когда это происходит в присутствии текущей подруги. Поэтому сильно в памяти не копался.

— Ты же Асгейр. Полукровка. И у тебя дядя отобрал одаль.

А-а-а! Блин, точно! Та малявка на берегу, памятным вечером после посещения ярла.

— Я вижу ты не утопился!

— Что?! — Сказать, что я прифигел, это мягко сказать.

— Ну ты тогда сидел на берегу, такой потерянный. Мне показалось, что ты раздумываешь, не утопиться ли.

— Глупости! И в мыслях никогда не было! — категорически отрезал я.

— Да, я вижу, ты как-то изменился. Я вижу у тебя в глазах цель! И это хорошо, орк не может жить без цели. Что дядя вернул тебе хозяйство?

— Хозяйство? А, не. Не вернул. Да и… — я скривился, — крестьянство это не для меня. Я сейчас рыбу ловлю. Морскую.

— О! Ты выходишь в море? — в голосе послышалось определенное уважение.

— В море? Э-э-э… Да, выхожу! — не моргнув глазом соврал я.

Ну как соврал? Фьорд — это же часть моря? И я в него, как бы сказать… выплываю. А как известно плавает только говно в проруби, вот и получается, что я… выхожу в море!

— А я рыбу не люблю! — заявила малявка, — она склизкая и вонючая! Хотя… — подошла ко мне, и натурально принюхалась! О, детская непосредственность! — От тебя не пахнет рыбой. Ты хорошо моешься?