Реванш Генерала Каппеля - Герман Романов

- «Красный Дагестан» прорвется в Баку! Мы готовы к бою, всю контру сметем на своем пути!

Ефремов внимательно посмотрел на суровые лица краскомов Половинкина, Немыкина и Богданова – с ними он громил деникинцев под Ростовом и Армавиром, жаль, что наступление против кубанской казары остановлено и с их Радой заключено перемирие. Впрочем, это ненадолго – после Баку последует Екатеринодар и Новороссийск, в этом Ефремов нисколько не сомневался. Недаром на перегоне Тихорецкая-Армавир были оставлены два бронепоезда «Степан Разин» и «Красноармеец». Но еще столько же «бепо» застыли на железнодорожных путях под Грозным – казаки взорвали мост через Аксай, нарушив перевозки.

Наверное, поэтому РВС заключил с Радой мирное соглашение – кубанцы и донцы дрались озлобленно и ожесточенно, их отчаянно поддерживало офицерье из «цветных» дивизий. А так за месяц казачье потихоньку успокоилось, вроде даже началась у них демобилизация. Армия «черного барона» Врангеля (любит носить темные черкески «их превосходительство»), тот самый, что взял Царицын в прошлом году, отправилась транспортами из Новороссийска в Крым несолоно нахлебавшись. Все правильно – враги стравлены между собою, казаки отшатнулись от белых, так что вскоре на Кубань придет настоящая советская власть, нужно только немного подождать. Благо теперь в Москве не допустят нелепых ошибок, сделали выводы из кровавого урока Вешенского мятежа, что весной девятнадцатого года подняли донские казаки – а ведь их армия отошла на Кубань и тоже прекратила сейчас борьбу, не уйдя с войсками Врангеля в Тавриду.

С Крымом, конечно, придется повозиться – фактически остров, а у белогвардейцев на Черном море флот с линкором и крейсерами. Но в самой победе над белогвардейцами были уже уверены все командиры и красноармейцы – взять штурмом перешейки, пусть даже с большими потерями, и перетопить всех контриков в соленой морской водице…

- Силы мусаватистов расположены за Самурским мостом в укреплениях одним батальоном под командованием грузинского полковника Туманишвили. Они подкреплены жандармским дивизионом – этих, товарищи, не жалеть, там собрана отъявленная контра. Сами понимать должны, что нормальные солдаты от жандармского чина сразу откажутся, - Ефремов посмотрел на командиров бронепоездов – выражение их лиц не сулило азербайджанским жандармам легкой смерти.

- Далее в Кубе, Кусарах и на станции Худаг, что за Яламой, расположены отдельные роты и один эскадрон кавалерии – должны пройти с ходу, - Ефремов ткнул карандашом на обведенные точки на карте. Операция хранилась в полном секрете, даже приказы командарм отдавал исключительно устные. Но теперь требовалось немедленно ввести в курс предстоящего дела всех командиров и поставить перед ними боевые задачи.

- Наша первоочередная задача станция Ялама. Там сосредоточен азербайджанский полк в составе двух оставшихся батальонов при поддержке батареи из пары 48-ми линейных гаубиц – вот тут их огневые позиции, как установила наша разведка. Здесь и высадим десант, нужно открыть проход для главных сил нашей армии. За Яламой на станции Хачмаз в резерве стоит неприятельский бронепоезд под командованием грузинского князя Лордкипанидзе – на нем две пушки и 14 пулеметов, там еще батальон пехоты и вроде три полевых батареи. Это все неприятельские силы, далее только гарнизон Баку из юнкеров, жандармов и пары пехотных полков, в каждом из которых и батальона не наберется – люди не хотят воевать за буржуев и дезертируют, - Ефремов посмотрел на командиров, те напряженно разглядывали карту, прикидывая возможные варианты для боя. А молодой комбриг продолжил ставить боевую задачу:

- На бакинском рейде стоят две канонерские лодки и вооруженные пароходы, которые могут обстрелять восставших рабочих. А потому мы должны их опередить, и в случае необходимости расстрелять и потопить. Эту задачу возьмут на себя экипажи «Тимофея Ульянцева» и «Красной Астрахани», как имеющие дальнобойную артиллерию из 42-х линейных пушек. Они пойдут второй группой сзади, и будут поддерживать первый отряд из головного бепо «3-й интернационал» под моим командованием, а следом пойдет бронепоезд Богданова. Задачи понятны, товарищи командиры?

- Понятно, товарищ комбриг!

- Все ясно, товарищ Ефремов!

- Прорвемся с ходу, командир!

- Начало атаки в три минуты первого, мост через реку Самур проходим на максимальной скорости. Телеграфные провода в полночь будут перерезаны нашими телефонистами, так что атака бронепоездами неприятеля в глубине его позиций будет внезапной…

Иркутск

командующий 2-м Сибирским армейским корпусом

генерал-лейтенант Сахаров

- Вячеслав Константинович, мы просто не имеем права терять опытных солдат и офицеров, у нас их и так до прискорбности мало. Как и неопытных – каждого новобранца нужно год хорошо учить, пока из него что-то путное на поле боя выйдет. Живые ресурсы белых и красных несопоставимы! Мы контролируем территорию с населением в три миллиона человек, пусть четыре, с учетом Енисейской губернии. Во всей Сибири, как мне помнится, до войны проживало 12 миллионов человек. На подконтрольной ВСЮР территории где-то шесть или семь миллионов, не больше. В Советской России, без учета отделившихся от нее сейчас прибалтийских областей, Финляндии, Польши, оккупированной румынами Бессарабии, Закавказья, а также занятых большевиками Туркестана и Западной Сибири, где-то около ста десяти миллионов! Две трети которых потомки крепостных крестьян, получившие помещичью землю от Ленина! За нее они перетерпят сейчас любую нужду и будут драться с нами до посинения. А нам такая война с русскими мужиками, заранее обреченная на поражение, нужна?! И горе Врангелю и ВСЮР, если они этого не понимают! Вот это и есть главная причина, по которой мы объявили о независимости Сибири, пусть только восточной ее части, и заключили перемирие с большевиками в Красноярске. И спасли при этом Мурманский край!

- Я разделяю вашу точку зрения, Владимир Оскарович, хотя на сердце все равно тяжело. Но ведь мы имели возможность отодвинуть красных чуточку подальше, хотя бы до Новониколаевска, или, в худшем случае, отодвинув их за щегловские проходы…

- Вряд ли! Резервов, кроме 2-й стрелковой бригады Камбалина, у нас нет. Все держится на живую нитку, в Забайкалье и Приамурье разгул партизанщины. Идти дальше вперед, на Омск, и тогда, и сейчас категорически нельзя! Стоит армии перейти Енисей – от Минусинска сразу получим удар в спину от партизан, которым наплевать по большому счету на любую власть! А так пусть красные их сейчас попытаются угомонить, а мы всячески будем раздувать пламя восстаний, которые полыхнут, как только повсеместно введут продразверстку. А ее неизбежно распространят на все занятые Красной армией территории – в Сибири стоит необмолоченный хлеб, а в России голодают целые губернии…

Сахаров заметил мучительную гримасу, что на одно мгновение застыла на лице главнокомандующего. Только в эту секунду сам осознал, какую тяжелейшую ношу взвалил на себя еще относительно молодой человек, его ровесник, много раз не только глядевший в глаза смерти, но и переживший ее в «Ледяном походе». Если раньше Вячеслав Константинович часто считал себя несправедливо «обойденным», особенно со снятием с должности главкома по наущению братьев Пепеляевых, то сейчас это представлялось благодеянием. Ведь армию возглавил Каппель, который смог превратить поражение в победу – а иначе назвать Красноярское перемирие с большевиками было нельзя, даже если оно станет лишь отсрочкой неминуемого летнего вторжения. А что таковое состоится летом, сам Сахаров не сомневался – он видел взгляды красного командарма Эйхе, которые тот бросал время от времени на него самого и Вологодского во время переговоров. Так, наверное, сытый удав смотрит на несчастного кролика, пока не в силах его сожрать, потому что требуется немного подождать, пока проглоченная прежде жертва хорошо переварится в ненасытной утробе.