Реванш Генерала Каппеля - Герман Романов

Победное наступление Сибирской армии до Красноярска привело к перемирию с большевиками, что еще больше упрочило позиции сторонников централизации власти, и, следовательно, к ослаблению режима атаманщины в Забайкалье. Дальше последовали удар за ударом, выстоять против которых Семенов уже не мог при всем своем желании, окончательно потеряв остатки былой популярности в глазах у населения. Нет, внешне принимаемые правительством решения вроде не шли против атамана, но то по отдельности, а все вместе взятые они быстро подточили его былое всемогущество.

Вводимые в Забайкалье войска составили 2-й Сибирский армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Сахарова, численность которого вскоре несколько превысила численность сторонников Семенова в войсках даурской группировки. Затем последовала деноминация рубля - обмен «романовских» и старых «сибирских» купюр на новые. Те отпечатали в Америке еще по заказу Временного Правительства. В денежный оборот запустили золотые монеты, которые целыми миллионами были вброшены в моментально оживившийся рынок и еще более укрепили позиции Сибирского правительства и ослабив его собственные. Обмен денег в самом Забайкалье и на линии КВЖД производился из тех 40 миллионов золотых рублей, что осенью были изъяты атаманом из оплаты союзникам за отгруженное вооружение. Драгоценный металл в ящиках перетаскали из вагонов в кладовые Читинского казначейства. И тогда атаман почувствовал себя уверенным в завтрашнем дне, еще не зная, что произойдет через полгода.

Свершилось худшее – золотишко бесследно растаяло, целиком ушло на обменные операции, закупку всего необходимого, на выплату денежного довольствия войскам, в том числе 2-му сибирскому корпусу, и повышения жалования возросшему в числе чиновничеству. Ладно из беженцев, атаман бы это пережил, но правительство оторвало от Забайкалья всю его западную часть, образовав Селенгинскую автономную область из проживавших бурят. И теперь инородцы «переметнулись», всячески поддерживая Каппеля, который к тому же, перебросив из Иркутска пехоту и конницу, полностью «умиротворил» долины рек Селенги и Баргузина, рассеяв скопища красных партизан фактически без одного выстрела.

Оставив атамана без значительной части территории и лояльных прежде к нему бурят, лишив золота и популярности, Иркутск уже взялся за главную опору атамана – японцев и казаков. Вчера командующий японской пехотной дивизии объявил о полном выходе частей императорской армии из Забайкалья к июню. Адъютант Семенова в штаб генерала получил традиционный в таких случаях ответ – Япония лишь выполняет принятое всеми союзниками по Антанте решение. За пустыми улыбками и поклонами недавних покровителей, Семенов видел коварное азиатское лицемерие. Ведь он точно знал, что вот уже несколько дней в столице Сибири шли тайные переговоры Каппеля, Вологодского и Серебренникова с послом Японии Като и прибывшими из Токио эмиссарами, чуть ли не с министром иностранных дел во главе. Понятное дело, что за вывод войск из Приамурья, Забайкалья и Приморья японцы потребуют значительных «отступных» от сибиряков, если не территориальных, то экономических и торговых преференций, в том числе и предоставление им наиболее выгодных концессий.

- Они меня выдадут с головой без размышлений, стоит мне помешать их планам! Или прибьют, что будет гораздо вернее! Мавр сделал свое дело – мавр должен уйти!

Григорий Михайлович выругался – на японцев надеяться больше было нельзя. Наверняка, даже если сам Каппель не потребовал его смерти, а на такие проделки бывшие косоглазые союзники большие мастера. Отрава в стакан с чаем, меткий выстрел «красных партизан» или бомба под ноги брошенная неизвестным «большевицким мстителем» – и нет атамана. Потому полученное вчера от улыбающегося генерала Сахарова предложение от имени Сибирского правительства поступило весьма ко времени.

- У меня два варианта, третьего не дано! Или я принимаю предложение – весьма заманчивое, что тут говорить, либо меня вышвыривают из Забайкалья как паршивого котенка. Весь вопрос только в целости и живым буду, или со свернутой шеей и содранной шкурой!

Григорий Михайлович медленно прошелся по небольшому кабинету до окна, предаваясь мучительным размышлениям. В том, что его «сдала» верхушка казачьего генералитета, которое он когда-то в эти чины и произвел, и сам, как говорится «кормил с рук», сомнений уже не оставалось. Слишком радостно все присягнули «независимой Сибири» и встретили приказ о демобилизации казаков старших возрастов, именно главной его опоры в эти времена. Теперь кадровые казачьи полки будут находиться под полным контролем правительства, а учитывая переаттестацию казачьих чинов, влияние атамана, не только его самого, но и других «выборных», будет ничтожно в случае возможной конфронтации с Иркутском. И тут ничего не сделаешь – время былой «вольницы» кануло в прошлое, централизация и укрепление власти идет полным ходом и противостояние этому уже смертельно опасное занятие – даже японцы не станут теперь поддерживать такое явственно. Без всякого сомнения, им в этом помешают американцы и англичане, союзники и так показали, как умеют «выкручивать руки».

- Ладно, не все так плохо, как только кажется!

Семенов выругался еще раз и неожиданно успокоился. Он подаст требуемое согласие на отставку со всех постов, и выход со службы, которой отдал чуть ли не половину жизни. То же самое должен сделать барон Унгерн, его давний соратник по борьбе с красными еще с декабря семнадцатого года. Конно-Азиатская дивизия будет выведена за штаты Сибирской армии и официально распущена. Однако в июне начнет согласованный с Генштабом поход в Ургу, столицу Внешней Монголии – Халхи. С задачей выбить оттуда китайские войска, что, нарушив соглашение с Российской империей 1912 года, вошли туда в больших силах прошлой весной. Необходимо занять и поставить под полный контроль обширную пустынную территорию в парочку миллионов квадратных верст.

При этом само Сибирское правительство останется вроде ни при чем, и от вторжения в Халху открестится, свалив его на самоуправство «белых партизан», в одночасье ставших мятежниками. Такая задумка была у атамана и раньше, недаром в Акше он еще в июне провел встречу с влиятельными нойонами халхинцев и баргутов. Тогда приняли решение освободить Внешнюю Монголию от китайцев, если красные сокрушат Восточный фронт. Это был тот самый запасной вариант на крайний случай, если придется отставить российскую территорию.

«И откуда только Каппель пронюхал об этом плане?! Теперь решил сам им воспользоваться и таскать каштаны из огня чужими руками?! Ведь не может не понимать, что без тайной весомой поддержки из Сибири, самостоятельное Монгольское государство существовать не будет?! Или понимает все трудности, посчитав, что за сибирскую помощь мы с Унгерном будем вынуждены прислушиваться к его словам?!»

Григорий Михайлович задумался, прикурив душистую папиросу с собственным портретом на коробке. И чем больше он размышлял, тем быстрее склонялся к немедленному принятию предложения главкома, от которого было невозможно отказаться…

Станция Ялама

командир отряда бронепоездов 11-армии

комбриг Ефремов

- Башенное! Беглый огонь гранатами по брандеру!