Чужая игра для сиротки. Том второй - Айя Субботина

Проклятье!

В последний раз я видел герцогини еще когда она была девчонкой.

Все это время по приказу Эвина она жила в изгнании в собственном замке, и когда явилась на отбор — все увидели лишь то, что увидели. Никто не станет сомневаться в том, что человек зачем-то подделывает свое лицо, прикидываясь кем-то другим.

Для всех людей Артании у Матильды Лу’На было прекрасное милое лицо невинной монашки-сироты, тогда как настоящая Лу’На в любой момент могла возникнуть, где угодно и никто бы не узнал ее.

Лучшего способа скрыться нельзя и придумать.

И пока Тиль сражалась за симпатию короля, все это время настоящая Матильда была рядом — открыто и смело, не боясь разоблачения, но уже как Риванна Ферфакс.

Она подстроила тот взрыв, чтобы избавиться от свой первой конкурентки, прекрасно зная, что в честной борьбе Тиль Веронику никогда не обойти. А когда затея не удалась, потому что именно Тиль смешала ей все планы, пришлось избавляться от «Риванны», чтобы похоронить все ниточки.

— Нет тела — нет дела, — бормочу себе под нос те самые слова, что сказал и в тот день, когда стоял над разлагающимся телом.

У нее был такой удивленный взгляд.

Кто это была? Какая-то служанка? Скорее всего убитая еще до того, как на нее нахлобучили «маску» Риванны и сбросили вниз башкой.

Но магия «масок» — мастерство Хаоса.

Только старшие демоны так искусно владеют иллюзией.

Только им доступны трансформации формы, голоса и тела.

Я до рези за веками прикрываю глаза.

Нет. Нет, этого не может быть…

Я же верил ему как себе.

— Как хорошо, что ты, наконец, решила выбраться из замка! — счастливо заливается Примэль, и в который раз украдкой отодвигает занавеску экипажа, чтобы выглянуть в окно. — Жаль только, что день сегодня еще пасмурнее, чем твое настроение!

Она возвращается на свое место напротив и привычным уже жестом достает жестянку с леденцами. Я смотрю, как забрасывает в рот сразу парочку и пытаюсь заставить себя не думать о том, то в моем арсенале слов просто не хватило аргументов, чтобы избавиться от ее присутствия. Хотя, что можно противопоставить: «Первая фрейлина должна всегда быть рядом и оберегать жизнь будущей королевы Артании»?

Мысль о том, чтобы доверить ей свою жизнь, буквально разрывает меня на части, и мешает сосредоточиться на главном — разговоре с химером. Но чем больше я пытаюсь придумать подходящие и убедительные слова, тем больше меня тревожит совсем другая мысль — почему я решила, что химеру под силу справиться с магией браслета?

Он ведь просто делает красоту, а не кует всякие приспособления для отлова неверных женщин?

Я провожу пальцем по филигранному цветку поверх красивого украшения, задеваю ногтем алый как кровь камень и зачем-то поддеваю его, как будто пробую на прочность. С чего я решила, что химер сможет справиться с этой штукой? Когда именно в моей голове появился знак равенства между химером и решением моей главной проблемы на пути к бегству?

В памяти всплывает та ночь, когда об это казал Орви. Это ведь были его слова: «Химер знает все». Почему я так отчаянно ухватилась за них?

— Ты уже придумала, какое платье хочешь на свадьбу с Его Величеством? — отвлекает Примэль, и странная тревога, которая внезапно появилась в моей голове, растворяется в ее неприятном для моего слуха голосе. — Я подумала, может…

Она ёрзает на месте, распускает висящий у пояса расшитый серебром и шёлком бархатный мешочек, и достает оттуда пару смятых листов. Виновато разглаживает их и протягивает мне. Судя по одному рваному краю — Примэль вырвала их из книги.

— Прости, — она густо краснеет, — просто подумала, что тебе это может пригодится. Рисовать я совсем не умею — мой бедный отец уже отчаялся найти хороших учителей. Но это были очень старые и пыльные книги, вряд ли пропажу бросятся искать с собаками.

Примэль нервно посмеивается и я все-таки опускаю взгляд на рисунки.

На одном изображена какая-то очень степенная дам в уже почтенных летах, но платье, которое на ней надето, похоже на произведение искусства, хоть немного ей и не по возрасту. Надпись внизу под гравюрой говорит о том, что это — Ее Величество королева Роанна Скай-Ринг, а в моей памяти всплывает, что она — мать Дарека Скай-Ринга, отца Эвина.

На второй — молодая женщина, стоящая немного в пол оборота.

У нее светлые волосы, красивый благородный профиль, но даже с бездушной гравюры от этой красавицы веет странным холодом. Ниже написано ее имя — Виктория Скай-Ринг. Жена Дарека. Та, которая так и не смогла подарить ему законного наследника — так говорил Химер, хотя в официальной истории, именно Виктория записана и назначена матерью Эвина. Он как будто даже немного похож на нее, но это, наверное, просто игра моего воображения.

Я беру третью страницу, но в эту минуту экипаж останавливается, и гвардейцы распахивают дверцу, помогая нам с Примэль выйти. Приходится быстро спрятать листы в свой ручной мешочек, поправить платье и быстро, чтобы не привлекать внимание толп зевак вокруг Салона химера, скользнуть в дверь. Примэль следует за мной шаг в шаг, словно тень, от которой нельзя избавиться. Если я не придумаю способ это сделать, то разговор с химером закончится, даже не начавшись.

Нужно что-то придумать и побыстрее, иначе мечта о побеге так и останется мечтой.

Но, как было в те разы, когда я уже посещала химера, мне снова нужно время, чтобы привыкнуть к убранству и сказочности его салона. Все здесь словно создано для того, чтобы внушать умиротворение и желание остаться в этих стенах до конца своих дней. Сегодня эта мысль в моей голове почему-то особенно сильна.

— Ваша Светлость! — Химер выходит нам навстречу из какой-то радужной арки, которой — готова на это спорить — мгновение назад там точно не было. — Неужели это то, о чем я думаю, и причина вашего визита как-то связана с предстоящей свадьбой?

Он, как всегда, элегантен, хоть и одет в какие-то странные шаровары и длинную жилетку, покрытую роскошной вышивкой золотом, жемчугом и осколками розового хрусталя.

— Мастер Соул, — улыбаюсь я, и вздох восхищения и благоговения у меня за спиной, почему-то заставляет чувствовать себя неуютно. Примэль могла бы и придержать свои странные… эмоции.

Мой визит заставляет остальных посетительниц салона встать с места и изображать реверансы, но химер легко ведет рукой — и мы словно оказываемся в цветущей вишневой роще, окруженной белоснежными стенами и далеким ненавязчивым журчанием фонтанов.

— Ваши иллюзии, Мастер Соул, когда-то точно сведут меня с ума, — пытаюсь пошутить, чтобы сгладить растерянность. Но это действительно очень странно — в одно мгновение вдруг оказываться в совершенно другом месте.

Химер загадочно улыбается и колокольчик в его правом роге звенит каким-то заливистым хохотом, словно ему одному позволено безнаказанно высмеивать невесту короля.