Здесь водятся драконы - Борис Борисович Батыршин

Обращение с минным плотиком требовало навыка. Перед выстрелом приспособление следовало подтянуть к катеру, вручную навести на цель и произвести с помощью особого рычага пуск. Мина при этом высвобождалась из креплений, одновременно запускался двигатель, работающий от баллона со сжатым воздухом который со скоростью примерно в восемь узлов направлял мину к цели. Кроме двигателя, объяснял Казанков, взявшийся растолковывать Максиму устройство и действие хитрых механизмов, самодвижущаяся мина оснащена гидростатом — приборчиком, который, воздействуя на плавники-рули удерживает снаряд на одной и той же глубине.

Матвей был включён в команду катера «№2» (так трофей именовался в записях Казанкова) и со всем пылом молодости отдался изучению нового, дела. Это ведь ему предстояло во время атаки произвести пуск самодвижущейся мины, предварительно проверив точность прицела. А уж когда выяснилось, что целью будет самый настоящий броненосец — радости его не было предела. Это вам не французов отстреливать из «Винчестера» с телескопом — дело ответственное, не всякому такое поручат. Хотя и с «Винчестером» получалось неплохо — кто, как не он снял метким выстрелом наводчика французской митральезы в памятной схватке на реке?

Интересно, подумал он, а если рассказать обо всём этом в гимназии — поверят ли бывшие (уже теперь точно бывшие!) одноклассники хоть единому слову, не сочтут ли выдумкой, заимствованной из приключенческих книжек? Я бы точно не поверил, решил Матвей, счёл бы выдумками, позаимствованными в приключенческих романах. Или в военных очерках о Балканской войне из иллюстрированного журнала «Нива» — он когда-то взапой проглатывал и то и другое, вызывая недовольство отца, служившего надсмотрщиком Таганской тюрьмы. А вот, поди ж ты — всё это происходит именно с ним, и много чего ещё произойдёт — судя по тем планам, которые строят Казанков с Макаровым. Ведь ему, бывшему московскому гимназисту, отведена в них далеко не последняя роль.

[1] Соответствует трём часам пополуночи.

II

Квантунский полуостров.

Гавань Люйшуня,

внутренний рейд

Тьма подступала к гавани Люйшуня с востока. Последние лучи солнца утонули в море за узким мысом — китайцы называют его «Тигровый хвост» Адмирал Курбэ обвёл взглядом гавань — то тут, то там из воды торчали остовы сгоревших, разбитых снарядами судов. Другие приткнулись к берегу или сидели на камнях, под сторожащим вход в гавань утёсом — полузатопленные, накренившиеся, оставленные командами. Впрочем, нет — на некоторых ещё копошились фигурки — что-то волокли, спускали с бортов в лодчонки, сбрасывали на прибрежный песок.

— Мародёры. — флаг-офицер заметил, куда направлен взгляд адмирала и поспешил прокомментировать происходящее. — Местные жители, китайцы — грабят брошенные корабли. Прикажете прекратить?

— Пусть их… — Курбэ махнул перчаткой. — Команды наших кораблей выбились из сил. Люди едва держаться на ногах, засыпают прямо на боевых постах, у орудий. Всем, кроме вахтенных, разумеется, отдыхать. Завтра с утра высадим десант, займём портовые мастерские — и вот тогда можно будет заняться исправлением полученных днём повреждений.

Флаг-офицер помолчал,

— Вы совсем не опасаетесь нападения с моря?

Адмирал пожал плечами.

— Пленные в один голос утверждают, что Дин Жучан погиб, все его корабли уничтожены или спустили флаги. Противников на море у нас больше нет. Но вы правы, бдительность не помешает — вдруг найдутся безумцы, которые попытаются поникнуть в гавань на минном катере? Ничего серьёзного они, разумеется, не добьются, но зачем нам лишние неприятности? Прикажите перегородить вход на внутренний рейд временным боном и организуйте охрану паровыми катерами. С учётом крейсеров, стоящих на внешнем рейде, этого должно хватить.

— А что касательно батареи? Той, на утёсе?

— Передайте мой приказ: подготовить всё к взрыву, оставить на батарее с десяток матросов под командой надёжного и хладнокровного офицера. Китайцы могут попытаться напасть ночью и попытаться отбить батарею. Маловероятно, конечно, но если такое случится — пусть поджигают фитили и отходят к «Байярду». И чтобы не мешкали, а то побьёт камнями и обломками!

Флаг-офицер поднял бинокль — бесполезно, ночная мгла совершенно поглотила и утёс и батарею, которая сыграла в сегодняшних событиях такую заметную роль.

— Может, всё же оставить у орудий прислугу и полсотни матросов для прикрытия?

— Бессмысленно. На утёсе нет прожекторов, так что ночью батарея бесполезна. Люди пусть возвращаются на «Байярд» и займутся починкой. Завтра попробуем сдёрнуть его с камней и оттащить в гавань. Кстати, что там с «Ля Глиссоньером»?

Пробоину заделали изнутри деревом, вода больше не поступает. Сейчас откачивают трюмы, погреба, угольные ямы, а утром можно будет отбуксировать броненосец к пирсу и заняться ремонтом всерьёз. Полагаю, придётся сооружать кессон — в имеющийся в Люйшуне док «Ла Глиссоньер» попросту не поместится.

Курбэ задумчиво потеребил снятые перчатки.

— Вот что: прикажите забрать на «Ля Глиссоньер» по пятьдесят человек с «Виллара», «Шаторено» и «Вольты». Они сегодня весь день простояли на внешнем рейде — вот пусть и займутся самыми срочными работами, пока команда броненосца будет отдыхать. Видит бог, они это заслужили сегодня!

Он щёлкнул крышкой карманных часов.

— Прикажите разбудить меня через три часа. Если раньше ничего не произойдёт, разумеется…

Гавань Люйшуня,

внешний рейд

Грохнул так, что палуба под ногами Греве вздрогнула. Вдали, на удалении миль четырёх, высоко над горизонтом вспухло огненное облако.

— Что ж это такое, яти его?..

Рвануло снова, но уже послабее — и ещё, и ещё. барон гадал, что происходит на батарейном утёсе — после беседы с китайским миноносником его отметили на карте, как опасный объект. Однако — и это он знал наверняка! — ни его «Динъюань», ни флагманский «Чжэнъюань» не сделали по утёсу ни единого выстрела, и уж тем более не стрелял по нему Остелецкий, у которого на «Ао Гуане» были только малокалиберные скорострелки.

Сейчас броненосцы были заняты тем, что громили французские крейсера — всего их на внешнем