Удивительные истории о любви - Андрей Гуртовенко

– Эй! А платить-то вперед надо было.

Девочка так и обмерла, за сердце схватилась:

– Как это – вперед? Прямо сейчас? Да чем хоть?! А шаман на нее снова смотрит, как на дуру. Молчит, скорбно головой качает. Девочка уже к худшему приготовилась, затрепетала, как лань на расстреле.

Вздохнул шаман.

– Ты, – говорит, – фильм «Pay it forward» не смотрела? Захлопала глазами девочка.

– Надо было говорить, что добром заплатишь, добром… Причем вперед, другим людям, – шаман глубоко затянулся и выпустил клуб сизого дыма. – Поняла теперь? Кивнула девочка, носом хлюпнула.

И тихонько вышла наружу, во внешнюю тьму и скрежет зубовный зимней среднерусской ночи.

Давно это было. Сошли с тех пор ледники и поднялись горы, исчезли на картах белые пятна и зародились новые государства. Стала девочка голосом своего поколения или нет, вернула ли суженого – про то уже все за давностью лет забыли. А шаман тот все сидит на кухне, у батареи греется. Пьет сладкий чай, Беломор покуривает. Ждет, кому еще погадать можно.

Вы, если его когда-нибудь встретите, всегда платите вперед.

И можете не благодарить.

Андрей Гуртовенко

Море

Отдельное спасибо стрелявшим в меня полицейским. Если бы не они, я бы так и витал в облаках. Так бы и воображал про себя бог знает что. И пусть у меня теперь два пулевых ранения в груди. Зато никаких иллюзий.

Когда это началось? Впрочем, к чему хитрить, – я прекрасно знаю, когда это началось. Когда я скопил немного денег, уволился с работы и засел за роман. Вот тогда все и началось. В тот самый момент.

А как еще доказать миру, что ты существуешь? Мне скоро тридцатник, куда было дальше откладывать? И мне казалось, что это самый короткий и правильный путь. Несмотря ни на что. Несмотря даже на Лену.

Сначала перестал звонить телефон. Я с удивлением обнаружил, что у меня было несколько близких друзей. Это те, кто махнул на меня рукой самыми последними. Впрочем, я совсем не расстроился, ведь у меня была Лена.

Родители, правда, никуда не исчезли. Хотя, если честно, я бы не стал возражать. Сейчас мне было совсем не до их постоянных упреков в недостатке амбиций. Поэтому пришлось выдумывать командировку в несуществующий город. Многомесячную и многообещающую, словно засуха накануне сезона дождей. Нет, я, конечно, хотел, чтобы они все узнали. Но не сейчас. И не от меня. Из выпуска новостей, например. Из репортажа с церемонии награждения «Русского Букера».

Потом наступил черед незнакомцев, и временами это было даже забавно. Пешеходы на тротуарах шли прямиком на меня, продавцы игнорировали меня в очередях, водители маршруток в упор не видели мою вскинутую руку. Чуть позже подтянулись неодушевленные предметы. На мне перестали срабатывать датчики движения. Я не мог больше помыть руки в общественном туалете, не мог в одиночку пройти через автоматические двери торгового центра. Даже смартфон отказался распознавать мое лицо, так что приходилось пользоваться допотопным паролем.

А затем позвонила Лена. В неурочный час, утром, я как раз сидел над романом. У нас с ней была договоренность – не тревожить меня в это время. Но она все равно позвонила. Я подумал – вдруг что-то случилось? И взял трубку.

«Нам нужно поговорить», – сказала Лена, и долгое эхо ее голоса обреченно запульсировало у меня в голове.

Мы договорились встретиться в кафе, недалеко от моего дома. Я пришел первым, занял столик у окна, заказал американо. Черный. С сахаром, но без молока. Неподвижно сидел и разглядывал за стеклом вереницу осенних прохожих. Очень хотел обмануться. И не мог. Как это все-таки буднично и банально – нам нужно поговорить… Она опоздала. Но все равно умудрилась появиться внезапно. Как всегда. Внимательно оглядела помещение, прошла мимо меня, не заметив. Раз, затем другой. У меня внутри все опустилось – раньше такого никогда не случалось. Наконец я не выдержал и подал голос. Лена обернулась – «а, вот ты где», села напротив, повесила сумочку на спинку стула, положила телефон на стол. Сказала: «Я ненадолго». И только потом: «Привет». Что будет дальше, я уже знал. Спасибо зеркальным нейронам и последним достижениям когнитивной науки.

Она уходит. Она долго думала и наконец решилась. И дело, конечно же, не во мне. Дело – в ней. Как в плохом кино, честное слово. Кто, интересно, пишет сценарии жизни? Вот бы отыскать его и набить ему… В смысле – избавить от штампов.

– Понятно. Я его знаю?

Лена вспыхнула:

– Дурак ты, Сергеев. Нет, правда. Ты что же думаешь, в этом все дело?

– Значит, не в этом? А в чем тогда?

Лена отвела взгляд, замолчала. Неужели она всерьез рассчитывала отделаться от меня вот этим: банальными, стершимися от бесконечного употребления фразами?

– Лен, скажи, тебе чего-то не хватает, да? Не знаю там – денег, любви, секса…

– Тебя, – Лена не дала мне договорить, – мне не хватает тебя, Сергеев. Понимаешь? С этим своим романом ты стал совершенно не от мира сего. И… и…

Лена опять замолчала. Красивая и неприступная. И какая-то совсем уже чужая.

– Что – «и»? Договаривай, раз начала.

– Невидимкой, – сказала Лена, и я вздрогнул, – я не хочу больше быть для тебя невидимкой. Я когда шла сюда, решила – заметишь, что у меня новая стрижка, значит, не все еще потеряно.

– Я заметил.

– Что ты заметил, Артем?

– Стрижку твою. Новую. Мне нравится.

– Вот про это я и говорю, Сергеев: я не стриглась. Лена усмехнулась, наблюдая за моей реакцией. Но почти сразу опять стала серьезной, посмотрела на меня в упор.

– И да, если хочешь знать, деньги тоже не помешали бы. Этим летом мы так и не выбрались на море. И прошлым тоже.

Я попытался взять ее за руку. Но то ли мои пальцы беспрепятственно прошли сквозь ее ладонь, то ли Лена тотчас убрала руку.

– Послушай, мне осталось каких-то полгода. И все будет. И слава. И деньги. И море твое, какое захочешь, – Мальта, Испания, Кипр…

– Ты все это уже говорил, Артем. И не раз. Прости.

Мой мир поднялся из-за стола, взял сумочку и телефон. И вышел из кафе, грациозно покачивая бедрами.

Вот я и растворился весь без остатка, точно сахар в горчащем пережаренном кофе. Истончился. Растаял. Исчез.

Только если я и вправду не от мира сего, что же тогда я могу доказать этому миру?

Я расплатился, вышел из кафе, остановился у пешеходного перехода. Дождался,