Трон Знания. Книга 3 - Такаббир Эль Кебади

Хлыст купил газету, присел на лавочку возле парикмахерской. У дворянина, проживающего в элитном квартале, месяц назад кто-то выкрал сына и запросил выкуп. Вместо того чтобы вызволять сынулю, папашка торгуется с похитителями. А те вдруг ни с того ни с сего повелись на переговоры. Интересный расклад получается.

Хлыст изогнул губы. Появился шанс вновь стать кем-то. Надо лишь узнать, как стороны обмениваются письмами (об этом газеты умалчивали) и вычислить, где прячется братва.

На выяснение способа передачи посланий много времени не потребовалось. Каждый день в одно и то же время из дома дворянина выходила служанка. Шла на блошиный рынок (мир неограниченных возможностей), бродила между рядами скупщиков старья. За ней по пятам следовали стражи в штатском (их только дурак не раскусит).

Кругом толкались люди, звякали подержанной посудой, нахваливали поношенные вещи, зажигали керосиновые лампы, рассматривали потемневшие зеркала. Жестикулируя и горячо торгуясь, покупатели и продавцы успевали награждать подзатыльниками шумных чумазых мальчишек.

Выйдя за ворота рынка и завернув за угол, служанка с изумлённым видом доставала из сумочки или из кармана конверт и отдавала стражам. Пару раз вытаскивала письмо из-за пазухи. И тогда смотреть на неё было смешно — лицо шло пятнами, губы белели, молодая женщина еле стояла на ногах. Немудрено — она даже не почувствовала, как кто-то залез ей под кофточку. Видимо, послания похитителям она передавала таким же способом — прятала в сумочку и ходила между рядами.

Хлыст сразу сообразил, что в деле с похищением дворянского сына были замешаны щипачи — высшая каста воров-карманников. Они, как правило, обладают хорошей выдержкой и виртуозно владеют пальцами. Профессионального щипача практически нельзя поймать на горячем.

Ещё пару дней Хлыст раздумывал. Почему блюстители закона до сих пор не схватили похитителей? Неужели с мозгами у стражей действительно туго? Ведь щипачи — единственное сильное звено в слабенькой преступной цепи.

Хлыст мог бы и сам вычислить карманника, если бы не его приметная внешность — длинный, худой, сутулый, на глазнице повязка, лицо в шрамах. С такой внешностью даже за спинами стражей идти опасно. И время терять не хотелось — а вдруг братва согласится на горстку монет, выкинет заложника где-нибудь в пригороде, затаится и неизвестно когда вылезет из нор.

Хлыст быстро сообразил, что ему не обойтись без беспризорников — незаменимых помощников, когда надо что-то пронюхать или за кем-то проследить. Снял на окраине города дом, больше похожий на полуразрушенный сарай. Собрал вокруг себя ораву шустрых пацанов, наобещал им с три короба и несколько дней, не выходя на улицу, получал отчеты: куда пошли люди, которые тёрлись рядом со служанкой на рынке. Притом беспризорники сразу отметали стариков, старушек и тех, у кого мясистые пальцы.

Список маршрутов и конечных адресов получился огромным. Здесь пришлось подключить интуицию и логику. Как ведёт себя человек, зная, что в его кармане лежит не просто послание — там лежит приговор к пожизненному заключению? Щипач поспешит избавиться от письма как можно быстрее. Конечно же, он не пойдет с ним в булочную и не станет полчаса болтать во дворе с соседом, и уж точно не отправится прямиком к похитителям.

Хлыст пригрел у себя с дюжину самых пронырливых мальчишек, дал им новое задание и вскоре стоял перед сапожной мастерской. Глядя на табличку «Закрыто. Сапожник болен», постучал в дверь. Никто не открыл. Оно и понятно — сапожник, он же скупщик стоптанных башмаков, он же щипач, толкается на рынке. Письмá дворянина при нём, конечно, не окажется. Он передал его по цепи. А если расчёты оказались неверными, Хлыст придумает, как уйти, не вызвав подозрений. Однако внутри засела твёрдая уверенность, что он не ошибся.

Хлыст сел на приступок. Притворяясь спящим, слушал перебранку жильцов барака. Возле колонки баба полоскала бельё в корыте. За столиком в тени деревьев шпана резалась в карты.

— Кого ждёшь? — прозвучал гнусавый голос.

Хлыст лениво сдвинул кепку с глаз, посмотрел на человека в косоворотке и запылённых штанах:

— Сапожника.

Человек засунул руки в карманы:

— Здесь написано: «Сапожник болен». Читать не умеешь?

— Неудачный день? — спросил Хлыст.

— С чего ты взял?

— Целый день протолкался на рынке, а пришёл без обуви. Или обувь — не главное? Много сегодня нащипал?

— Ты кто такой?

— Присядь. Побазарим.

Человек сплюнул через губу:

— Да пошёл ты!

— Я-то уйду. Но двое моих пастухов с твоим сынишкой ловят бабочек в Ведьмином парке. Двое сидят на завалинке дома твоего отца. Двое наблюдают, как твоя жена поливает огород. А трое здесь. Следят за нами. И если я встану, они разлетятся в три разные стороны. Уже решил, куда побежишь в первую очередь?

Человек быстро посмотрел вокруг, чуть дольше задержал взгляд на картёжниках, сел рядом:

— Кто-то из твоих налез? Так я верну. Скажи — сколько.

Хлыст еле сдержал улыбку. Он не ошибся.

— Покажи руки.

— Зачем?

— Покажи.

Человек вытащил руки из карманов. Пальцы длинные, тонкие.

— Целые, — сказал Хлыст. — Мои братки сразу пальцы ломают.

— Чего тогда надо?

— Устрой мне встречу с «батей».

— Я не знаю никакого бати.

Хлыст упёрся ладонями в приступок:

— Ладно. Ничего у нас с тобой не выйдет.

— Постой, постой — торопливо прогнусавил человек. — Какой именно батя тебе нужен?

— Сколько их в городе?

— Четверо.

Хлыст постучал кулаками по коленям:

— Здорово. Ещё как здорово! — Заложил руки за голову, потянулся. — У кого дворянский сынок?

Человек замотал головой:

— Не, к нему не поведу.

— Чего так?

— Он с нашим братухой не в ладах.

— А ты, значит, в ладах.

Человек заметно напрягся:

— С чего ты взял?

— Малявы передаёшь? Передаёшь. Значит, в ладах.

Человек смахнул с виска струйку пота:

— Я скажу, как его найти, а сам светиться не буду.

— Ладно, — сказал Хлыст и встал. — Я ухожу, а ты разрывайся на три части и беги в разные стороны.

Через час Хлыст и щипач вошли в заплёванную подворотню, пересекли безлюдный двор, окружённый двухэтажными деревянными домами. Поднялись по наружной скрипучей лестнице на второй этаж одного из строений. Щипач попросил подождать и скрылся за дверью. Хлыст облокотился на перила. Скользнул взглядом по окнам соседних домов. Там качнулась занавеска, там показалось и пропало лицо. На балкончике в кресло-качалку уселся старик. В подворотне мелькнули тени. Хлыст повернулся к двери. Его впустят — в этом сомнений не было, — а вот выйдет ли он оттуда живым?