Импровиз. Сердце менестреля - Владислав Русанов

Да, Ланс останется пока живой. Но тем не менее в тюрьме. И как его вытащить оттуда, Коэл придумать не мог, как ни ломал голову. Ну, не брать же, в конце концов, подземелье штурмом?

У самого крыльца он столкнулся нос к носу с Регнаром. Придворный маг-музыкант разительно отличался от того нищеброда, который месяц назад заявился вместе с Лансом в гости к Коэлу. Светлая бородка ровно подстрижена, на темно-вишневом колете ни пылинки, сапоги блестят. Но перекошенное от бешенства лицо и сжатые кулаки заставили капитана стражи попятиться от старинного друга.

– Это все твои гнусные игры! – зарычал Регнар, нависая над невысоким Коэлом. Его голос напоминал рев разбуженного посреди зимы медведя. – До каких пор ты будешь жонглировать судьбами людей, как фигляр на городской площади?

– Тише! Успокойся! – Стараясь сохранять достоинство, Коэл отодвинулся на полшага. Просто для того, чтобы не задирать голову, убеждал он себя.

– Успокоиться? Да я готов тебя голыми руками порвать!

– За что? Что я тебе сделал?

– За то, что ты плюешь на чувства и судьбы людей, шагаешь по головам, топчешь…

– Погоди! – Коэл понял, что и сам заводится. И так с утра служба не заладилась, да еще этот увалень. Знаток валторнов и фаготов! Сидел бы в окружении своих любимых инструментов и давал указания слугам, какой из них следует начистить и отполировать, а какой отнести мастерам в починку. А туда же! Вздумал играть в тонкую политику… Или с чего это его пробило? Из-за Ланса? Очень похоже. Но Регнар же не ребенок и должен понимать, каких трудов стоило вытащить менестреля прямиком с плахи. Или он наивно полагал, что Коэл всесилен и его влияние на придворных бесконечно? Как бы не так! Капитан стражи постоянно ощущал на себе косые взгляды. Да здесь, во дворце, каждый второй будет рад пнуть его, когда он споткнется и упадет. Приходится ходить словно по канату над пропастью – каждый шаг продумывать, каждое движение выверять и согласовывать с тем, что о тебе могут подумать и сказать, каждое твое слово, вылетевшее необдуманно, могут донести, и тогда нищета и прозябание в припортовом квартале покажутся счастьем… – Идем в сторонку отойдем!

– Да не хочу я… – начал было музыкант, но Коэл его не слушал – схватил за рукав и поволок за собой, молясь Вседержителю, чтобы их ссору заметило как можно меньше людей.

– Нет уж, пойдем! – сквозь стиснутые зубы шипел капитан, увлекая друга, как шестивесельный ял груженую каракку. И лишь затолкав Регнара в угол и оглядевшись чрез плечо, что вокруг не собирается толпа, заговорил: – Какая муха тебя укусила?

– Зачем ты это устроил?

– Что устроил?

– Свадьбу Анне и Ланса.

– Во-первых, я ничего не устраивал… А во-вторых, ты что, недоволен чудесным спасением друга?

– Спасением друга доволен! А вот Анне…

– Постой! Кто такая Анне? Это та простолюдинка, что вчера…

– Да! И она не простолюдинка! Она – чудесная девушка!

Коэл вдруг ощутил, что сейчас начнет хохотать. Неудержимо, до колик, до судорог. Он прикусил губу и дернул себя за ус, чтобы хоть как-то сдержаться.

– Да вы что, с ума оба сошли? Влюбляются на старости лет! Что вам мешало страдать и закатывать глаза от чувств двадцать лет назад?

– Да при чем тут это?! – опешил от его напора Регнар.

– Да при том! Вы тогда не попадали бы в темницы, вас не протыкали бы острыми железками. Вас не отправляли бы в опалу, а мне не пришлось бы ломать голову, как вытащить вас. Вы бы не набрасывались на меня с кулаками, не кричали бы, что плевать хотели на тридцатилетнюю дружбу просто потому, что я трезво смотрю на жизнь и не считаю, что всякая смазливая мордашка достойна того, чтобы из-за нее терять жизнь и честь!

– Смазливая мордашка? Да что ты понимаешь? Дело вовсе не в мордашках. У нее душа золотая, а ты готов…

– Что я готов? О чем ты?

– Зачем ты подговорил Анне, чтобы она согласилась выйти замуж за Ланса?

– Я?

– Ну, а кто еще? Айден из Дома Черного Единорога?

– То есть ты считаешь, что я способен на подлость в отношении друга?

– Считаю!

– Знаешь, Регнар, – Коэл несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, – если бы сейчас передо мной стоял любой из дворян Аркайла, то спесь с его усов слетела бы от удара моей перчатки. Ты это понимаешь?

– А что тебя останавливает?

– А ты не понимаешь?

– Нет!

– Во-первых, дружба!

– Об которую ты раз за разом вытираешь ноги? А во-вторых?

– А во-вторых, я эту просто… эту девушку первый раз в жизни увидел вчера!

– Так я тебе и поверил. Я же разговаривал с глашатаем, праном Врестом! Ты подходил к нему, насильно сунул в руку кошелек с «лошадками» и просил ритуальные слова завершения приговора читать не скороговоркой, а с чувством и расстановкой. Думаешь, я не понимаю зачем? И теперь врешь мне в глаза!

– Да не вру я! – Коэл огляделся по сторонам. Кажется, на них не обращают внимания. Пока не обращают. Но до бесконечности это длиться не будет. Ссора капитана стражи и придворного мага-музыканта станет темой для сплетен и пересудов на долгие недели вперед. – Да, признаюсь… – заговорил он тише. – Я задумал вызволить Ланса именно так, как и получилось. Попросил прана Вреста выделить старинную формулу о помиловании. И договорился с одной вдовицей… Клянусь, она дворянка, хотя от их разорившегося Дома, кроме герба, ничего вообще не осталось, работает прачкой, чтобы с голоду не помереть, трое детей…

– Ты хотел для Ланса такой судьбы? Вдова и трое детей? – опешил Регнар.

– А что ты думал? – ощерился Коэл, становясь похожим на рассвирепевшего пса. – Прикинь сам, чего он достоин? Всю жизнь пил, гулял, волочился за юбками, дрался на дуэлях… Он думал о чем-то? Он думал о достойной старости? О наследниках? О пользе, которую мог бы принести миру?

– Он придумывал лучшую во всех двенадцати державах музыку. Лучшую! Не было и нет менестреля лучше, чем он! Никто не может повторить его музыку!

– Вот видишь! Ты сам ответил. Не станет Ланса – не станет и его музыки. И что же я делаю? Вернее, пытаюсь сделать. Устраиваю так, чтобы все вспомнили обычай, забытый в Аркайле добрых полторы сотни лет. Любая вдова или девица может увести приговоренного с плахи, если отправится с ним прямиком под венец. Что должно произойти в итоге? Ланс альт Грегор, величайший менестрель всех времен и народов, жив-здоров и продолжает творить. У него появляется цель в жизни – прокормить многочисленную семью, поэтому он работает больше, не устраивает склок, не перечит власть имущим. Возможно, набирает учеников. Кому как не тебе знать, что делает музыкант, когда испытывает нужду в средствах? От этого выигрывают все: Ланс, его семья и человечество в конечном итоге! И, кроме того, он оставляет в покое ту девушку, о которой только и думает, несмотря на все заверения!