Злые ветры Запада - Дмитрий Манасыпов

Хавьер что-то пробурчал под нос. Что-то, касающееся лгунов, прикрывающихся ересью и ложью вместо Слова Божьего. Но командор явно предпочел не услышать этого.

Мойра мелькнула впереди. Замерла. Совершенно как… гончая. Чуть ли не в стойке, как хорошая ирландская. Подняла руку, привлекая внимание. Марк шагнул вперед, аккуратно прислонив свою замотанную ношу к стенке. Остановил остальных и в одиночку пошел к ней.

И лишь добравшись до Мойры, позвал остальных. Не таясь, стоя в полный рост. Впереди светлело все больше.

Солнце заглядывало внутрь огромного проема через несколько немаленьких проломов в скале. Падало через густо затянувшие их поросли паутины и вьюна, переламывалось на росе, выпавшей по длинным зеленым ползучим растениям. И красило полость в несколько оттенков изумрудного, неожиданно и даже красиво.

Красоте не место посреди Мохаве. Либо с ней что-то не так.

Здесь, прикрученный к высокому сталагмиту колючей проволокой, висел коричнево-красный человек. Цвет объяснялся просто: с него спустили кожу. Полностью, со скальпом и не оставив без внимания даже пальцы на ногах. Командор шагнул к блестящему столбу. Не из-за христианского милосердия к погибшему или отвращения к самой композиции. Лишиться кожи во время Бойни – дело привычное. Те же самые огочи обожали так расправляться друг с другом, вернее, клан с кланом. Нет, дело совершенно в другом.

Привалившись спиной к сталагмиту, закутавшись в индейское одеяло с вырванной дыркой для головы, сидел человек. И Дуайту даже не хотелось биться об заклад, что это один из братьев командора. Кому еще могли вырезать крест на лбу, отрубить ноги ниже колен, прижечь культи и бросить здесь, с двумя банками открытых бобов и флягой из сухой тыквы? Понятно, что кого угодно. Только «кто угодно» не смог бы выжить и смотреть на приближающегося Марка прозрачными глазами. Плескающимися в агонии, боли и… не потерявшими разума.

Они украсили его шрамами, исполосовав тело вдоль и поперек. Но тот выжил. Человек, должный сделаться предупреждением для других, дождался. Порой Дуайту хотелось уверовать, глядя на чудо. Пусть чудо и смердело кровью напополам со страданием. А многие ли святые оказывались таковыми без них?

Командор осторожно, как ребенка, поил замученного водой. Тот глотал ее жадно, не сдерживаясь, плевался. Прозрачные капли катились вниз, мешаясь со слезами. Священник плакал открытыми глазами, смотрящими на своего брата.

– Здравствуй, Бен. – Марк присел рядом с ним, опершись на колено. Флягу не убирал, лишь дал человеку с вырезанным крестом передохнуть. – Сейчас сделаю укол.

– Не-е-т… – высушенная мукой, солью и обезвоженностью голова мотнулась в сторону. – Пригодится вам. Я рад тебе, брат. Ты подаришь мне покой.

Марк кивнул.

– Ты один?

Командор Бен, как смог, покосился наверх.

– Почти. Это проводник. Мы хотели… убежать. Не вышло.

И усмехнулся, криво и мучительно, черными потрескавшимися губами.

– Еле дотянул… Вчера стало плохо.

– Я горжусь тобой, брат.

Бен оскалился в улыбке. От зубов его мало что осталось.

– Гордись. Что еще остается?

– Что нас ждет?

Бен скрипнул тем, что осталось. И в его глазах заплескался страх.

– Она, Марк. И вам бы пройти через нее… Бедивер прошел дальше только из-за жертвы Уилла. Я и Артур отводили основную свору. Самуил смог оторваться от смертоглава… ушел через коридор в бункер.

– Кто она? – голос Марка напряженно задрожал. – Кто, Бенджи?

Дуайт сглотнул. Он уже знал ответ. И его он касался не меньше командора. Так думалось.

– Твоя чертова любимая ведьма. Ворон.

…за изумрудно-странными языками пламени, плюя на холод и снег, босая, на широком и плоском камне танцевала Алый Ворон. Белая, как снег, окружавший ее. Гибкая, как змея гремучка. Одетая в длинное платье из шелка и кожаный корсет. С длиннющими алыми волосами, прореженными широкой светлой прядью. Со свежевыскобленным черепом в одной руке и волнистым клинком в другой.

Она повернулась к ним боком, сдунула светлую прядь, закрывшую глаза.

– Сам командор Марк, надо же… – тонкие серые губы растянулись в улыбку, – и два самых настоящих техасских рейнджера, м-м-м…

Голос пробился через голос ветра. Низкий, пробирающий до печенок, отражающийся от ледяных и каменных стен. Моррис охнул и схватился за ухо. Дуайт покосился и увидел кровь, капавшую на снег. Чертова ведьма начала бой без единого движения.

– Я искала тебя, сраный крестоносец! – Алый Ворон переплела одну ногу вокруг другой, качнулась к ним, выгнувшись совершенно не по-человечески. – Искала и нашла, глупый святоша!

Девочка у ее ног шевельнулась и застонала.

– Да-да, джентльмены, вот так сюрприз…

– Puta… – почти проскрипел Хавьер. – Чертова…

– Не говори про дьявола, солдат, – хрипнул Бен, – скоро встретишься.

Изабель положила руку на плечо Дуайта, встревоженно подняла бровь. Что он мог ей ответить?

– Наконец-то закончим наши дела. – Марк пожал плечами. Кресты наплечников блеснули зеленью. – Мир избавится от еще одного куска злобы.

– Надо добраться до главного спуска. – Бен говорил тяжело, проталкивал слова через ходуном ходящее горло. – Из него дорога только одна. Основной тоннель. Ведьма ждала нас у приемника. Ниже его еще три яруса… Марк… ту дрянь, украденную в караване, пронесли мимо меня вчера. Возможно, время есть. И, Марк, мы не ошибались. Мы сами вырастили дьявола. Здесь.

– Спасибо, брат.

Бен кивнул. Но не соглашаясь, а указывая на рукоять стилета, торчащую из-за голенища сапога Марка. Тот склонился ближе к искалеченному обрубку, не так давно бывшему сильным и смелым человеком в наплечниках. Зашептал легко узнаваемые слова. Дуайт отвернулся.

– Идемте. – Командор взял свою ношу, протянутую Хавьером. – Путь сложный. Бой нам дадут… серьезный.

– О чем он говорил? – Дуайт кивнул на упокоившегося. – Дьявол?

Марк кивнул.

– Да. Козлоногий Джек. Отец Зла, насылающий бури на наших детей. Он здесь. Вы со мной? Изабель, Хавьер? Я рад, что не обманулся в вас. Спасибо.

И распустил веревку, связывающую брезент.

Свитое из двух металлических серых полос древко с оплеткой посередине. Сталь наконечника-креста, с острыми срезами симметричных навершия и плеч. Бегущие по зеркально-блестящему оружию угловатые буквы, складывающиеся в странно читаемые, хотя и знакомые, слова. На конце древка, отсвечивая гранями, свинцово блестел граненый шар-противовес.

Марк звонко ударил им о камень.

– Иногда дьявольское племя можно уничтожать не только огнем и свинцом.